Читать онлайн «Тайные учения Тибета (сборник)». Страница 22

И все же, за немногими исключениями, все анахореты начинали свой путь в качестве послушников в обычной монашеской общине.

Мальчиков, предназначенных родителями для духовной карьеры, уже в возрасте восьми лет отводят в какой-нибудь монастырь и отдают на попечение какого-нибудь монаха, связанного с семьей родственными узами или состоящего в дружеских отношениях с его отцом. Обычно опекун становится первым, а очень часто – и последним учителем мальчика.

Богатые родители, имеющие средства оплачивать уроки ученого монаха, часто помещают ребенка к одному из них в качестве нахлебника или по крайней мере договариваются, чтобы мальчик регулярно брал у него уроки. Иногда учеников, особенно мальчиков знатного происхождения, принимают в дом какого-нибудь сановника культа, и тот более или менее добросовестно руководит их занятиями.

Молодых послушников содержат родители, посылающие опекунам припасы – главным образом масло, чай, мясо.

Помимо основных продуктов питания, состоятельные тибетцы присылают своим сыновьям кое-какие лакомства, например: сыр, сушеное мясо, сушеные фрукты, сахар, пироги на патоке и проч. Подобные драгоценные подарки натурой имеют большое значение в жизни маленьких монахов. Счастливчик, получивший посылку, может производить различные обмены и покупать услуги своих бедных, но чревоугодливых товарищей за горсть твердых, как камень, абрикосов или несколько крошечных кусочков сушеной баранины.

Детям бедняков платить за учение нечем, и они идут в гейоги (слуги добродетели или добродетельные слуги), т. е. оплачивают уроки работой у опекуна в качестве слуги. Само собой разумеется, занятия в последних случаях имеют место редко и бывают непродолжительными. Учитель, часто совсем или почти неграмотный, в состоянии научить поступивших под его наблюдение мальчиков только повторению наизусть отрывков священных текстов, которые он к тому же потрясающим образом искажает и смысла которых сам совсем не понимает.

Многие гейоги совсем ничему не учатся. Это происходит не потому, что черная работа поглощает все их силы и время, но по естественному в ребяческом возрасте равнодушию к науке, они не напоминают об уроках. Учиться их никто не заставляет, и мальчики проводят все свободное время в играх с такими же, как они, неимущими товарищами.

Как только послушника приняли в монастырь, он, сколько бы ему ни было лет, начинает получать положенную часть монастырских доходов и доброхотных даяний благочестивых прихожан (доходы от урожаев монастырских угодий и от скотоводства поступают от светских арендаторов. Три государственных монастыря – Сера, Галден и Депюнг, расположенные вблизи Лхасы, и еще несколько монастырей получают, кроме того, ежегодную субсидию от правительства. Наконец, все монастыри занимаются торговлей через финансируемых ими посредников-купцов или же непосредственно через чиновников-монахов, выборных членов монастырской братии. Этим монахам поручают управление всем монастырским хозяйством).

Если с возрастом у мальчика пробуждается склонность к науке, ему не возбраняется поступить в одну из высших школ, существующих при каждом крупном тибетском монастыре.

Послушникам небольших монастырей, где школ нет, нетрудно получить разрешение пойти учиться в другое место.

Программа монастырского образования ламаистов следующая:

философия и метафизика – преподается в школе Теен Гнид; ритуал (богослужение), магия, астрология – в школе Гиюд; медицина – в школе Мен; священное писание и монастырский устав – в школе Де.

Грамматике, арифметике и другим наукам обучают преподаватели вне школы.

В определенные дни студенты-философы проводят публичные диспуты. Ученый спор сопровождается ритуальными жестами, оживляющими его самым забавным образом. Существуют разнообразные способы, задавая вопросы, вращать на руке свои длинные четки, хлопать в ладоши и притопывать ногой. Есть и другие, тоже скрупулезно соблюдаемые оттенки движений, например подпрыгивать, задавая вопросы или отвечая оппоненту.

Таким образом, несмотря на то, что тирады противников чаще всего заимствованы из трудов классиков и делают честь в основном памяти цитирующего их философа, все-таки жестикуляция и антраша полемизирующих сторон создают иллюзию горячей дискуссии.

Из сказанного, однако, не следует делать вывод, что все представители ламаистской философской школы просто попугаи. Среди них встречаются выдающиеся ученые и тонкие мыслители. Хотя они и могут часами цитировать выдержки из бесчисленных произведений, но в то же время они умеют обсуждать их смысл и излагать результаты собственных размышлений.

Отмечаю интересную подробность: во время торжественных соревнований в красноречии монах, объявленный победителем, совершает триумфальный круг верхом на плечах своего побежденного противника.

Школы магии почти повсеместно – самое богатое из монастырских схоластических учебных заведений, и их ученики – ученые представители – гиюд-па пользуются глубоким уважением. Это на них возлагается обязанность охранять свой гомпа, отводить от него бедствия и обеспечивать благоденствие.

Представители двух больших школ, Гиюд в Лхасе, исполняют аналогичные обязанности по отношению ко всему государству и его владыке Далай-ламе.

В функции гиюд-па входит также поклонение и служение туземным богам и демонам. Благосклонность или нейтралитет последних покупают взамен обязательства постоянно им служить и удовлетворять все их потребности. Наконец, опять-таки гиюд-па должен своим магическим искусством удерживать в заточении свирепые и злокозненные создания, если с ними невозможно договориться никакими другими способами.

Хотя, за неимением другого слова в нашем языке, нам приходится именовать гомпа монастырями, трудно найти какое-нибудь сходство между гомпа и христианскими монастырями, за исключением соблюдаемого монахами обета безбрачия и общей монастырской собственности.

В отношении обета безбрачия необходимо оговориться: только одна реформированная секта гелугпа – в просторечии секта «Желтых шапок» – предписывает безбрачие всем своим монахам без различия. В разнообразных сектах «Красных шапок» безбрачие обязательно только для гелонгов, т. е. для монахов, получивших высшую степень посвящения. Женатые ламы имеют для себя и своих семей жилища за пределами монастыря. Кроме того, им отводят помещение и в монастыре, где они живут во время религиозных праздников или же когда испытывают потребность уединиться на некоторое время для медитации и совершения религиозных обрядов. Женщинам запрещается сожительствовать со своими мужьями в монастыре.

Назначение ламаистских монастырей – давать приют людям, преследующим цели духовного порядка. Эти цели весьма неопределенны, необязательны и не одинаковы для всех обитателей монастыря. Желания каждого монаха – низменные или высокие – составляют его тайну, и ему предоставлена полная свобода добиваться их осуществления какими ему будет угодно средствами.

Единственные действующие в гомпа правила, общие для всех, относятся к порядку и внешней благопристойности – обязательным как в монастыре, так и за его пределами, – и к регулярному посещению собраний. Последние обособлены от священнодействий, когда каждый из участников рассчитывает извлечь какую-нибудь выгоду духовного или материального порядка. Тут обитатели гомпа просто сходятся в зале ассамблей с целью послушать объявление от лица властей предержащих о распорядке дня, а затем все читают или наизусть повторяют нараспев отрывки священных текстов. Считается, что подобные декламации имеют свойство предотвращать бедствия, эпидемии, привлекать благоденствие. Поэтому такое чтение предписывается официально как способствующее процветанию страны, ее монарха и благотворителей монастыря.

Что касается ритуальных церемоний, то они тоже отправляются в целях, совершенно чуждых интересам священнослужителей. Тибетцы верят даже, что священнодействующий не может извлечь из отправляемого им обряда ни малейшей выгоды, и самые ловкие из гиюд-па, желая обеспечить благотворное действие церемонии лично для себя, прибегают к помощи своего коллеги.

Поскольку совершение магических обрядов преследует личные цели, медитации и мистические упражнения совершаются в индивидуальном порядке. За исключением духовного руководителя никто не имеет права вмешиваться. Тем более никто не имеет права требовать от монаха-ламаиста отчет о его религиозных и философских воззрениях. Он может исповедовать какое угодно учение и даже быть абсолютно неверующим – это его сугубо личное дело.

В тибетских монастырях нет ни храмов, ни часовен. Монастырские лха-кханги – «дома богов» – просто считаются частными жилищами богов и более или менее исторических героев. Всякий желающий может нанести визит вежливости скульптурным изображениям божественных особ. Он зажигает перед ними светильники или сжигает в их честь благовония. Затем, отдав троекратный поклон, удаляется. Во время таких мимолетных аудиенций посетители часто испрашивают себе милости. Однако некоторые ограничиваются только выражением почтения, совершенно бескорыстно, и ни о чем не просят.