Читать онлайн «Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж». Страница 19

Сотрудники 1-го отделения Спецотдела занимались режимом секретности и охраной государственной тайны, выезжали в наркоматы и государственные учреждения, проверяли кабинеты высокопоставленных советских чиновников на звуконепроницаемость, выявляли возможные пути утечки информации с помощью несложных звуковых тестов, следили за хранением секретной информации в канцеляриях и проводили инструктаж среди персонала. Здесь велось наблюдение за государственными, партийными и общественными организациями и профилактикой утечек гостайны. Особое внимание в 1-м отделении обращали на надежность сейфов различных учреждений и на порядок уничтожения использованных документов.

Вот что писал о работе подразделения Бокия перебежчик Георгий Агабеков: «Специальный отдел работает по охране государственных тайн от утечки к иностранцам, для чего имеет штат агентуры, следящей за порядком хранения бумаг. Другой важной задачей отдела является перехватывание иностранных шифров и расшифровка поступающих из-за границы телеграмм. Он же составляет шифры для советских учреждений внутри и вне СССР.

Шифровальщики всех учреждений подчинялись непосредственно Специальному отделу. Работу по расшифровке иностранных шифров Спецотдел выполнял прекрасно и еженедельно составлял сводку расшифрованных телеграмм для рассылки начальникам отделов ГПУ и членам ЦК»[61].

Одно из подразделений отдела занималось созданием технических приспособлений— локаторов, пеленгаторов и усовершенствованием передвижных станций, отслеживавших передающие источники. Для их оборудования существовал небольшой заводик в Мертвом переулке. Отдел обладал и собственной радиостанцией в поселке Кучино.

Огромную роль в перехвате шпионских радиосигналов играла контрольная сеть Наркомата связи. Ее радиоприемники были разбросаны по всей территории Москвы и находились в ведении Спецотдела. Сеть таких «маяков» фиксировала все сигналы, и, если они не входили в систему «Русский код», разработанную в Спецотделе, информация об источнике тут же поступала на Малую Лубянку.

Процедуру действия в подобных случаях наглядно иллюстрирует один курьезный эпизод, произошедший с Генрихом Ягодой, заместителем начальника ОГПУ, руководителем оперативно-секретного управления. Однажды через сеть Наркомсвязи были перехвачены сообщения, отправленные неизвестным шифром. Как только этот код попал в криптографическое отделение, он был мгновенно прочтен. Составить такой шифр мог любой учащийся восьмого класса. Однако парадокс заключался в том, что один из двух источников сигналов был передвижным. Уже в первые секунды стало ясно, кто посылал многочисленные сообщения: «Пришлите, пожалуйста, еще ящик водки». Отправителем шифровок был Генрих Ягода, развлекавшийся в веселой компании на теплоходе с женой сына Максима Горького. Бокий решил пошутить и поступил в соответствии с инструкцией: информация была передана в Особый отдел, начальником которого являлся сам Ягода, и вскоре из ворот здания на Лубянке выехала пеленгационная машина, а за ней «воронок» с вооруженной группой захвата. Вычислить передатчик не составляло труда, и вскоре особисты ломились в дверь «базы», откуда уходили спиртные напитки на теплоход, плывший по Москве-реке. Обитатели «базы» ответили на угрозы группы захвата резким тоном, и дело едва не кончилось перестрелкой между сотрудниками.

Специфика работы учреждения коренным образом отличалась от всего того, что творилось в ОГПУ, и требовала привлечения в аппарат людей, обладающих уникальными навыками— это прежде всего относилось к криптографам, чье ремесло — разгадывание шифров и ребусов.

«Бокий подбирал людей самых разных и самых странных. Как он подбирал криптографов? Это ведь способность, данная от Бога. Он специально искал таких людей. Была у него странная пожилая дама, которая время от времени появлялась в отделе. Я также помню старого сотрудника охранки, статского советника (в чине полковника), который еще в Петербурге, сидя на Шпалерной, расшифровал тайную переписку Ленина. В отделе работал и изобретатель-химик Евгений Гопиус. В то время самым трудным в шифровальном деле считалось уничтожение шифровальных книг. Это были толстые фолианты, и нужно было сделать так, чтобы в случае провала или других непредвиденных обстоятельств подобные документы не достались врагу. Например, морские шифровальные книги имели свинцовый переплет, и в момент опасности военный радист должен был бросить их за борт. Но что было делать тем, кто находился вдали от океана и не мог оперативно уничтожить опасный документ? Гопиус же придумал специальную бумагу, и стоило только поднести к ней в ответственный момент горящую папиросу, как толстая шифровальная книга превращалась через секунду в горку пепла.

Да, Бокий был очень самостоятельный и информированный человек, хотя он и не занимался тем, чем занималась иноразведка. К работе других отделов ОГПУ он относился с пренебрежением и называл их сотрудников, липачами»»[62].

Но были в структуре подразделения, информация о которых считалась особо секретной, и лишь узкий круг людей был посвящен в эти тайны. Здесь имелись должности экспертов и переводчиков. Их численность колебалась, но также не превышала ста человек. Половину составляли криптоаналитики и филологи, большей частью бывшие сотрудники Департамента полиции Российской империи. Во вторую группу засекреченных входили ученые самых разных специальностей. Все они формально находились в подчинении Е. Е. Гопиуса, заведующего лабораторией Спецотдела, именовавшейся 7-м отделением. По своему статусу этот сотрудник являлся заместителем Бокия по научной работе. Это было самое элитарное подразделение из всех советских спецслужб. Здесь концентрировался интеллект. Круг вопросов, изучавшихся подразделениями, работавшими на лабораторию, был необычайно широк: от изобретений всевозможных приспособлений, связанных с радиошпионажем, до исследования солнечной активности, земного магнетизма и проведения различных научных экспедиций. Здесь изучали все, имевшее оттенок таинственности. Все — от НЛО до «снежного человека»…

В середине 20-х годов сотрудник ОГПУ, нелегал Николай Валеро-Грачев получил одно из самых экзотических заданий в истории спецслужб — собрать материалы о «снежном человеке» и попытаться его поймать. В это время секретный агент находился в горах Центрального Тибета. Под видом ламы Валеро-Грачев кочевал со странствующими монахами из секты шид-жетба между монастырями Биндо и Сэра. В этих обителях знали о существовании ми-ге, как здесь называли «снежного человека». Монахи утверждали, что при встрече он дико воет, но на людей не нападает. Один знахарь сообщил Валеро-Грачеву об использовании жира и желчи существа в тибетской медицине.

«Тут описывали дикого человека как существо темно-коричневого цвета, сутуловатое, питающееся насекомыми, птицами и корнями растений. Говорили, что он забирается высоко в горы, что он очень силен, хотя ростом примерно со среднего человека. Встречались и очевидцы, которые находили и трупы ми-ге, утонувших в горных реках. Нельзя сказать, чтобы ми-ге встречались в Тибете на каждом шагу. Тем не менее почти всякий монах сталкивался в течение жизни с ними хоть один-два раза. Обычно такие встречи происходили в моменты, когда лама сидел тихо, без движений, углубившись в молитву», — сообщал Валеро-Грачев.

Вернувшись в СССР, агент привез несколько старых скальпов ми-ге и описание своих наблюдений животного-человека. В своих сообщениях он рассказывал, что хотя его желание доставить в один из тибетских монастырей специальную металлическую клетку и вызвало интерес лам, однако вскоре их пыл к этому предприятию охладел. Доклад и материалы Валеро-Грачева канули в недрах Спецотдела.

Но экстравагантный агент был в тесных отношениях с Александром Васильевичем Барченко и хранил его телефон в своей записной книжке.

Карл Маркс называл человеческий мозг самой неприступной крепостью на Земле. Взять эту твердыню— такую задачу ставил перед собой Глеб Бокий, применив для этого ум и знания Барченко. Начальник Спецотдела видел мир как огромную информационную систему, из которой он посредством манипуляций с человеческой психикой будет черпать самую тайную и интимную информацию. Цель, ставившаяся перед организованным научным центром, имела прикладное значение— научиться телепатически читать мысли противника на расстоянии, уметь «снимать» информацию с мозга посредством взгляда. Бокия покорила идея Барченко о мозге как абсолютном подобии радиоаппарата, который бывает и приемником и источником информации. Именно на таком свойстве, как утверждал ученый, основаны внушение, гипноз, телепатия, коллективное внушение, коллективные галлюцинации— слуховые, зрительные, осязательные. Такой особенностью мозга уже тысячелетия пользуются маги, медиумы, а сегодня и спириты. А поскольку факт существования телепатических лучей доказан, должны быть проведены серьезные лабораторные изучения их свойств. Перспективы, которые рисовал ученый начальнику Спецотдела, были Бокию прекрасно ясны.