Читать онлайн «Пороги сновидения». Страница 13

Видимо, в этом и заключается тайная мощь внимания и физический смысл экзистенциальной Свободы, которая в зачаточном виде присуща человеку, обладающему даром произвольного управления собственным осознанием.

От физического и философского аспекта внимания, обещающего столь революционные перспективы, перейдем к аспекту психологическому, поскольку именно этот аспект описывает важные условия для начала практической работы.

Психология и психофизиология придерживается того же подхода, о котором было сказано выше. А именно — внимание рассматривается не как самостоятельный психический процесс, а как отражение межсистемных отношений текущей деятельности, обеспечивающих ее эффективность. (См. работы Найссера, Величковского и мн. др.). Часто указывают на то, что внимание, не будучи самостоятельным процессом, по сути, является направленностью психической деятельности, т. е. ее интегральным свойством. Поскольку результатом привлечения внимания становится улучшение деятельности (не только в плане эффективности, скорости, но и — что представляется наиболее важным — в отношении качества восприятия, его объема, четкости и пр.), мы вполне можем назвать внимание показателем интенсивности осознания.

Нельзя не отметить любопытное положение. С одной стороны, всё, что сделал человек с окружающей средой и своим внутренним миром (благодаря чему и стал человеком), — плоды целеустремленного внимания. С другой стороны, внимание — состояние не-естественное, на что указывают как психологи, так и психофизиологи. Говорится, что внимание — «состояние исключительное, ограниченное во времени, так как оно находится в противоречии с основным условием психической жизни — изменяемостью». И действительно, внимание делает психику неподвижной в соответствии со степенью сосредоточенности, оно вычленяет области и процессы, гасит флуктуации и иную природную «текучесть». Внимание как бы вторгается в психическую жизнь и радикальным образом влияет на ее естественный характер.

Этим, в частности, отличается поведение и психическая активность человека от того, что происходит с животными, даже имеющими развитый мозг и нервную систему. Впрочем, нет нужды обращаться к зоопсихологии, поскольку до того, как сформируются навыки стабильного и произвольного внимания (как это имеет место в раннем детстве), человеческая психика в этом отношении мало чем отличается от психики высших приматов. Естественное состояние нейронной реальности — безостановочное движение, отражающее движение среды (биологической и физической). Некоторые авторы называют это полиидеизмом. Включение внимания есть приостановка этих бесконечных колебаний (моноидеизм). Здесь напрашивается аналогия с плавающей и фиксированной позицией точки сборки. Эта аналогия правомерна, но лишь частично. Если говорить о ребенке, то здесь социальное обучение определенной активности внимания действительно влияет на позицию точки сборки, поскольку, как известно, инструменты обучения — речь и мышление — не являются генетически наследуемыми свойствами. Что же касается животных, то отсутствие у них развитого внимания не означает «плавающего» состояния точки сборки просто потому, что их «сборка» стабилизируется физиологическими факторами, возникшими в процессе эволюции живой материи, при этом сам характер сборки сенсорного материала отличается от человеческого.

Предпосылки для развития собирающего внимания лежат в самой возможности отбора сигналов, их усиления или блокирования. Эту способность можно найти у высших млекопитающих, и именно она лежит в основе так называемого селективного внимания. Однако человек обучается целой системе «фильтров», уже не обусловленных биологической необходимостью. Представление о внимании как системе фильтров впервые было разработано довольно давно Д. Е. Бродбентом. Несмотря на известную механистичность модели, обращение к самому принципу «фильтрации» сенсорного материала и сегодня кажется правомерным. Д. Бродбент полагал, что нервная система, несмотря на множество входов, работает как единое коммуникационное устройство. На входах каналов осуществляется селекция, т. е. по некоторым признакам отбирается сенсорная информация. Причем критерии, по которым отбирается сенсорный материал (устройство селективного фильтра), обусловлены не столько физикой пучка сигналов, сколько его семантикой, усвоенной через научение. Лишь в некоторых случаях исключительно физические критерии (свойства сенсорных сигналов или физиологическое состояние организма) могут оказывать решающее влияние на селекцию. Отфильтрованная по тем или иным причинам информация не достигает осознания, но может храниться как бессознательный опыт и извлечена оттуда в случае перестройки «фильтра».

Не надо обладать особой проницательностью, чтобы усмотреть в модели Бродбента (и других ученых, развивающий тот же подход) толтекский тональ — «описание мира», которому индивид обучается в процессе социализации, после чего внимание и восприятие живет и развивается по законам этого описания, чем определяет картину «реальности», отражающуюся на стенках замкнутого «пузыря», который вмещает в себя весь объем осознаваемого опыта.

Теория Бродбента не является единственной в психологической науке. Психологи разработали целый ряд концепций по этому поводу, но ни одна из них не удовлетворяет. Все эти идеи либо повторяют друг друга, лишь смещая акценты, либо страдают ненаучной метафизичностью (например, представление о «внимании как активной способности духа»). Повсюду мы находим представления об элиминативной (вытесняющей) функции внимания, с необходимостью ограничивающей объем сознания, о механизмах нервного подавления, благодаря которому избранные впечатления, переживания, чувства и идеи выделяются сознанием, становятся объектом концентрации. И повсюду можно встретить общие рассуждения о роли обучения и опыта в работе внимания.

Легко заметить, что вышеперечисленное относится к описанию последствий работы внимания, тем самым молчаливо признавая бессилие психологической науки, не способной говорить о самой сути явления.

Конечно, экспериментальные исследования открывают множество деталей и частностей. В этом отношении нельзя недооценивать усилия таких выдающихся умов, как У. Найссер, Дж. Брунер, Р. Грегори и др. Любопытно, что добытый ими опытный материал и следующие из них научные выводы в целом не противоречат толтекской описательной модели. Большинство ученых не желает относиться к кастанедовским отчетам серьезно и, тем не менее, регулярно подтверждает своими исследованиями и теориями главные теоретические положения «толтекских магов». Мы найдем в их работах и концепцию «сборки сенсорных сигналов», и вывод о сильной подчиненности сенсорного внимания «описанию мира», определяющего семантику воспринимаемого и через семантику регулирующего интенсивность конкретного восприятия, а также ряд других идей, подозрительно близких дон-хуановской парадигме.

Разбирая работу внимания, психологи и психофизиологи находят интересный процесс превращения сигналов, которые можно метафорически назвать «победой семантики над физикой». У. Найссер, например, нашел периферические процессы, названные им «предвниманием», где селекция сигналов осуществляется по их физическим характеристикам (интенсивность, объем, динамика и т. д.). Это наиболее естественная часть внимания, которая должна была бы доминировать в человеческой психике, если следовать механистической логике «закона отражения». Но, как и следует из самого термина «предвнимание», на более высоком уровне субъект в значительной степени корректирует результаты естественного реагирования, а порой — полностью перечеркивает их. Физически мощные сигналы могут быть погашены, слабые — наоборот, усилены, отношение «фигура-фон» подчиняется произвольному выбору, который определен не физикой сигнала, но его значением — иными словами, его местом в созданном нами «описании мира».

Психофизиология, как известно, занимается тем, что находит «материальные» корреляты процессам сенсорной селекции. Исследователи указывают на некие механизмы, облегчающие проведение одних сигналов (ревалентных, или значимых для организма) при одновременной блокаде проведения других (ирревалентных). По мнению физиологов, данные механизмы осуществляют функцию контроля информации на входе, изменяя возбудимость в соответствующих путях нервной ткани, — более того, при этом происходит перераспределение импульсов в так называемых «полисенсорных структурах», что, в конечном итоге, определяет модальность воспринимаемого импульса (т. е. его визуальность, аудиальность, кинестетичность и т. д.). В итоге мы получаем психофизиологическое описание того самого дон-хуановского «пузыря восприятия», на стенках которого отражается наше собственное описание мира. Ведь именно семантика (описание) решает, пропустить или нет сенсорный импульс, а если пропустить, то какой сенсорной модальностью его «наделить».