Читать онлайн «Человек неведомый: Толтекский путь усиления осознания». Страница 14

Без сталкинга и перепросмотра безупречность рискует превратиться в негибкое, застойное поведение. Культивируя одни эмоциональные состояния и преодолевая другие, мы склонны вытеснять разные содержания в бессознательное и копить материал для внутренних конфликтов. Сталкиваясь время от времени с непреодолимыми препятствиями Мира, с собственным несовершенством, мы незаметно для самих себя оказываемся в положении воина, окруженного врагами. Предотвратить возникновение этой деструктивной установки можно лишь с помощью сталкинга и перепросмотра.

Надо ли специально говорить о том, что подобный патогенез психики возможен лишь на фоне отсутствия безупречности либо на фоне безупречности, понятой превратно? Сталкинг и перепросмотр служат, помимо всего остального, важнейшим инструментом самоконтроля или, выражаясь медицинским языком, самодиагностики.

Без сталкинга и перепросмотра безупречность рискует превратиться в негибкое, застойное поведение. Культивируя одни эмоциональные состояния и преодолевая другие, мы склонны вытеснять разные содержания в бессознательное и копить материал для внутренних конфликтов. Сталкиваясь время от времени с непреодолимыми препятствиями Мира, с собственным несовершенством, мы незаметно для самих себя оказываемся в положении воина, окруженного врагами. Предотвратить возникновение этой деструктивной установки можно лишь с помощью сталкинга и перепросмотра.

В данной книге я постараюсь уделить основное внимание именно этим аспектам самовыслеживания. Во-первых, о сталкинге и перепросмотре в таком смысле до сих пор мало что написано, во-вторых, для поддержания высокой интенсивности осознания именно эта дисциплина представляет наибольшую важность. Здесь сила осознания становится личной силой толтека, источником его магии и его трансформации. Если не учитывать всего объема бессознательных противоречий, порождающих комплекс "древнего мага", безупречность легко перестает исполнять свою главную функцию — накопителя энергии, расширяющей возможности восприятия и приближающей нас к Реальности. Безупречность превращается в еще один хитроумный вариант эскапизма, она уводит нас в поле субъективных предпочтений и ложных самоуспокоений.

Позабыв о сталкинге и перепросмотре, однажды мы начинаем следовать не безупречности, а симпатичному для нас субъективному образу безупречности. И неважно, каким именно оказывается этот образ. Можно казаться самому себе "святым", можно считать себя носителем безжалостной Энергии, подобно свирепому Шиве, преобразующему мироздание, — все это лишь плоды саморефлексии, выросшие на фоне бессознательного самолюбования, магического эгоцентризма. Все это — лики Зверя.

Удержаться в позиции нового видящего — вот важнейшая цель толтекской дисциплины. Сохранить трезвомыслие, объективность, не допустить в мир расширенного опыта предвзятых оценок и "образа себя" (который всегда лучше или хуже, чем мы есть на самом деле, а потому непременно оказывается источником искажений и заблуждений).

Данный фрагмент — тоже своего рода тест. Если вам стало скучно, пока вы его читали, если все это кажется вам излишним, не имеющим прямого отношения к формированию вашего "магического существа", к вашей психоэнергетической Трансформации, — это настораживающий признак. Значит, настало время серьезно задуматься над тем, зачем вы решили обратиться к толтекской дисциплине. Не таится ли в сумраке вашего бессознательного образ "древнего мага" — властная фигура, пребывающая на пьедестале чувства собственной важности, которую вы просто попытались облагородить неописуемым сиянием нагуаля? Вы должны быть предельно откровенны с самим собой.

Наконец, необходимо сказать несколько слов о магии подлинной и магии мнимой. Это существенный момент, поскольку во многом определяет практическую успешность нашего продвижения по пути психоэнергетической Трансформации. Именно те искатели, что подвержены "комплексу Зверя", особенно тяготеют к занятием мнимой магией. Ведь именно здесь скрыты бесконечные перспективы для странствий в полях собственного воображения, для увлекательных приключений и культивирования собственной значительности в высших мирах. Если вдуматься в такое положение дел, то легко прийти к выводу о мудрости и гармонии, присущей Реальности. Ведь это положение и делает одержимых магов во многом безвредными и бессильными. Ибо первая практическая неприятность, что с ними происходит, — это утрата способности различения между мнимым и подлинным, воображаемым и реальным.

Эта ситуация настолько распространена, что магический поиск человечества на протяжении тысячелетий в значительной массе своей сосредоточен на фикциях. Мнимая магия активно обсуждается по сегодняшний день, искаженные представления о магии формируют не только мнение профанов, но и определяют практику тех, что считают себя в этом деле профессионалами. Все перепуталось и смешалось — галлюцинации, фантазии и реальность. Субъективные психические продукты объявляются феноменами большого Мира или "ключами" к таковым феноменам, указателями и инструментами магического делания. Сплошь и рядом можно прочитать или услышать, что магия "построена на игре образов и ассоциаций", что активное воображение и визуализации открывают доступ к энергиям бытия и являются по сути основным орудием магического воздействия. Об этом пишут бесчисленные трактаты, этим объясняют множество ритуалов и доказывают их действенность.

Любопытно, что практика не давала и по-прежнему не дает никаких серьезных оснований для того, чтобы признать подобную магию эффективной. Но это нисколько не препятствует распространению ее иллюзорных методов и идей. Ибо мнимая магия опирается на человеческие надежды и фантазии, на веру и упование — этим она ничем не отличается от религии, и потому так же неуничто-жима. Она — психологическая ортопедия, "заменитель Реальности" для множества слабых людей, нуждающихся в подобном заменителе.

Не стоит чересчур бояться "тайной силы" магов, стремящихся к власти над ближними и дальними. Эта "сила" рождается из воображения и в большинстве случаев только над воображением имеет власть.

Однако необходимо помнить об одной тонкости, которая делает положение не столь однозначным: мнимая магия родилась из магии подлинной. Как бы далеко мнимая магия не отошла от реальной психоэнергетической практики, в фундаменте своем она сохраняет отдельные реликты Силы. Порой эти реликты срабатывают и этим окончательно сбивают с толку нынешних искателей магической силы. Они внушают иллюзию эффективности и вдохновляют магов на бесконечные поиски верных рецептов там, где их никогда не было и быть не могло.

Как же сформировался этот комплекс представлений, этот хрупкий и призрачный мир мнимостей и кажимостей, побуждающий нас искать Силу в гипнотических миражах древних и новых мифов?

Поскольку магия всегда искала выход за пределы познаваемого и описываемого, во всех культурах (кроме толтекской, которая пресекла подобные попытки) она приходила к компромиссу с мифологическими и ранними религиозными воззрениями. Везде магия останавливала свое развитие на этом невидимым стыке познания Реальности и "мира культуры".

Разумеется, стык этот находился на границе сна и бодрствования, памяти и фантазии, видений и интуиции. Полноценное описание здесь никогда не возникало и, по большому счету, не возникло по сей день. Магия невольно превращалась в corpus symbalicum, собрание символов. Поскольку именно символ изначально имел "двустороннюю природу" — совокупность опыта в форме максимально интегрирующей метафоры, обладающей потенциальной способностью распространять свои черты на все новые и новые области постигаемого, и одновременно "вечный намек на Невыразимое и Непостижимое", то, что не станет предметом опыта, но будто бы обещает в бесконечно удаленном будущем завершиться в себе и таким образом воплотиться — не по-платоновски, а в полноценной своей субстанциональности. Проще говоря, это — мечта.

Со времен раннего неолита попытки человека влиять на мир, изменять его и собственную природу породили огромный комплекс идей. На ранних этапах своего существования таким же образом эволюционировала наука, но ее отличало от магии решающее в данном случае качество — наука отказалась от мифологии и сакрального отношения к собственным "преданиям". Иными словами, внутри известной нам не-толтекской магии никогда не было того естественного отбора концепций и методов, который регулярно избавлял науку от неэффективных идей и представлений, делая ее от века к веку все более рациональной, проверяемой, прагматичной. В конечном итоге внутри магического знания накопились целые массивы того, что можно было бы назвать в лучшем случае "отголосками первобытного мировоззрения", а в худшем — ментальным мусором, отходами искателей самых разных времен и культур.