Читать онлайн «Тайная доктрина. Космогенезис. Антропогенезис». Страница 86

Но ИСТИНА, как бы ни была она враждебна слепому большинству, всегда имела своих защитников, готовых умереть за нее; и, конечно, не оккультисты будут возражать против принятия ее наукой под любым новым именем. Но до тех пор, пока она не заставит обратить на себя внимание ученых и не будет принята ими, многие оккультные истины останутся запрещенными, как это было с феноменами спиритизма и другими психическими проявлениями, чтобы, в конце концов, быть присвоенными своими экс-хулителями без малейшей признательности или благодарности. Азот очень много прибавил к химическому знанию, но открывший его Парацельс и посейчас называется «шарлатаном». Как глубоко справедливы слова Н. Т. Бокля в его замечательной «Истории Цивилизации», когда он говорит:

В силу обстоятельств, до сих пор неизвестных (Кармическое предвидение), время от времени появляются великие мыслители, которые, посвятив свои жизни одной цели, способны предвидеть прогресс человечества и основать религию или философию, благодаря которым иногда получаются важные следствия. Но если мы заглянем в историю, мы ясно увидим, что, хотя основание нового взгляда может быть обязано одному человеку, но результат этого нового мышления будет зависеть от состояния людей, среди которых оно распространяется. Если религия, либо философия, слишком опередила какую-либо нацию, она не может сослужить в данное время полезную службу, но должна будет выждать свой срок,[446] когда умы людей созреют для ее восприятия… Каждая наука, каждое верование имело своих мучеников. Согласно обычному течению вещей несколько поколений должно пройти, а затем наступает период, когда эти самые истины рассматриваются, как наиобычнейшие факты, и еще немного позднее наступает другой период, в который они объявляются необходимыми, и даже самый тупой рассудок удивляется, как могли они когда-либо отрицаться?[447]

Весьма возможно, что умы настоящего поколения еще не вполне созрели для принятия Оккультных Истин. Возможно, что таков будет в будущем вывод, сделанный прогрессивными мыслителями Шестой Коренной Расы, при ретроспективном обзоре истории принятия Эзотерической Философии, – полностью и безусловно. А пока что поколения нашей Пятой Расы будут продолжать блуждать в предрассудке и предубеждении. Оккультные науки будут всюду осмеяны, и презрение со всех углов будет направлено на них, каждый будет искать случая высмеять и раздавить их во имя и для большего возвеличения материализма и его так называемой науки. Тем не менее, тома настоящего труда, в предвидении необыкновенности ответа на некоторые будущие научные возражения, указывают на истинные и взаимные положения защитника и обвинителя. Теософы и оккультисты обвиняются общественным мнением, которое еще высоко держит знамя индуктивных наук. Потому последние должны быть обследованы; и должно быть доказано, насколько их достижения и открытия в области естественного закона противоречат не столько нашим утверждениям, сколько фактам в Природе. Час пробил для доказательства, так ли нерушимо стоят стены современного Иерихона, чтобы трубный глас Оккультных Труб никогда не смог разрушить их?

Так называемые «Силы» и возглавляющие их Свет и Электричество и строение солнечного шара должны быть тщательно исследованы, так же, как и Тяготение и теории Туманностей. Природа Эфира и других элементов должна быть обсуждена и научные данные сопоставлены с учениями Оккультными, причем должны быть выданы и некоторые, до сих пор скрытые, положения последних.

Около пятнадцати лет тому назад автор этого труда, первая после каббалистов, повторяла мудрые Заповеди Эзотерического Катехизиса:

Сомкни уста твои из опасения произнести это (Тайну); и сердце твое из опасения громкой думы; а если сердце твое вырвалось из контроля, верни его на место, ибо такова цель нашего союза.[448]

И еще из Правил Посвящения:

Это есть тайна, дающая смерть. Сомкни уста твои из опасения, чтобы не выдать ее невежде; сожми мозг твой из опасения, чтобы что-либо не вырвалось из него и не проникло наружу.

Несколько лет позднее край Покрова Изиды должен был быть приподнят, теперь же делается в нем еще один и еще более широкий разрез.

Но старые, освященные временем, заблуждения – те, которые с каждым днем становятся все более бросающимися в глаза и самоочевидными, – стоят выстроенные в боевом порядке, сейчас, как и тогда. Руководимые слепым консерватизмом, самомнением и предрассудком, они постоянно на дозоре, готовые удушить каждую истину, которая, просыпаясь после ее векового сна, стучится к допущению. Таково было положение вещей с самого времени, когда человек стал животным. И что это в каждом случае приносит моральную смерть выявляющим на свет эти старые, старые истины, так же верно, как и то, что это дает жизнь и возрождение тем, кто способен воспользоваться даже тем малым, что сейчас разоблачается для них.

Изучение скрытого смысла каждой религиозной и мирской легенды, каждого народа, великого или малого и, особенно, в преданиях Востока, заняло большую часть жизни автора настоящего труда. Она разделяет убеждение, что ни один мифологический рассказ, ни одно традиционное событие в народных сказаниях, никогда, ни в одну эпоху, не были вымыслом, но что каждый из таких повествований имеет действительно историческую подоснову. В этом автор расходится с теми учеными-символистами, которые, несмотря на все величие их славы, находят в каждом мифе не более, нежели добавочное доказательство пристрастья ума древних к суеверию, и думают, что все мифологии возникли и построены на солнечных мифах. Подобные поверхностные мыслители были замечательно разоблачены Джеральдом Мэсси, поэтом и египтологом, в его лекции о «Лунопочитании, Древнем и Современном». Его острая критика достойна воспроизведения в этой части нашего труда, ибо она так прекрасно отражает наши чувства, открыто высказанные уже в 1875 году, когда была написана «Разоблаченная Изида».

На протяжении минувших тридцати лет, проф. Макс Мюллер учил в своих книгах и лекциях, в Times, Saturday Review и различных журналах, с эстрады Королевского Института, с кафедры Вестминстерского Аббатства и своей кафедры Оксфорда, что мифология есть болезнь языка, и, что древний символизм был результатом чего-то вроде примитивной умственной аберрации.

«Мы знаем», говорит Ренуф, вторящий Максу Мюллеру в своих «Hibbert Lectures», «мы знаем, что мифология есть болезнь, которая появляется на известной ступени человеческой культуры». Таково поверхностное толкование нe-эволюционистов, и подобные толкования все еще приняты британским обществом, мышление которого воспитывается на основе доверия к подобным авторитетам. Проф. Макс Мюллер, Кокс, Губернатис и другие провозвестники солнечных мифов, изобразили нам примитивного мифотворца вроде германизированного индуса метафизика, отбрасывающего свою тень на умственный туман, и замысловато говорящего о дыме или, по меньшей мере, об облаке; при этом небо, над его головою, становится как бы фантастическим куполом, испещренным видениями первобытных кошмаров! Они уподобляют первобытного человека самим себе и считают его так же извращенно склонным к самообману или, как говорит Фонтенелль, «склонным видеть вещи, которые в действительности не существуют»! Они ложно представили себе примитивного или архаического человека, как бессмысленно совращенного с самого начала своим деятельным, но необузданным воображением и потому верившего в различные заблуждения, которые непосредственно и постоянно опровергались его ежедневным опытом; а также, как одураченного своим воображением среди мрачных реальностей, которые шлифовали в нем и внедряли в него опыты его, подобно шлифующим плавучим льдинам, оставляющим свои отпечатки на подводных скалах. Остается сказать то, что некогда будет принято всеми, а, именно, что эти признанные учителя были не ближе к началу мифологии и языка, нежели Уилли, поэт Бёрнса – к «Пегасу». Мой ответ таков: «Это не более, как фантазия теоретика-метафизика, что мифология была лишь болезнью языка или чего-либо иного, исключая его собственного мозга. Происхождение и значение мифологии были совершенно упущены из виду этими соляристами, распространителями небылиц. Мифология была примитивным способом овеществления древней мысли. Она основывалась на естественных фактах и до сих пор может быть проверяема на феноменах. Нет ничего безумного, ничего бессмысленного в ней, если она рассматривается в свете эволюции, и когда способ выражения ее, посредством языка знаков, вполне понят. Безумие заключается в принятии ее за историю человечества или же за Божественное Откровение.[449] Мифология есть хранилище древнейшей человеческой мудрости и, что интересует нас, сводится, главным образом, к тому, что когда она снова будет правильно истолкована, она нанесет смертельный удар ложным теологиям, которые она сама породила помимо воли.[450]