Читать онлайн «Сжатый Хаос: введение в Магию Хаоса». Страница 45

Инициация как процесс

Кажется, не все одинаково понимают, что такое «инициация» (или «посвящение»). Иногда приходится встречаться с людьми, которые мнят себя «посвященными» и из-за этого считают себя «выше» остальных людей. Особое раздражение вызывают те «посвященные» самозванцы, которые роняют обрывки непонятной информации как будто с целью подразнить, а затем отказываются что-либо объяснить, потому что аудитория якобы состоит сплошь из «непосвященных». Термин «инициация» употребляется довольно свободно: люди говорят об «инициации» в те или иные оккультные группы, «инициации» на определенный путь, и даже о «самоинициации». Некоторые считают «инициацию» подлинной лишь в том случае, когда ее проводит представитель «истинной традиции», но, согласно другой точке зрения, все это вообще не важно. В толковом словаре под инициацией понимается «некое начальное действие, приведение в движение, вступление во что-то». Можно интерпретировать инициацию как порог изменений, через который мы проходим в разные моменты нашей жизни, когда растем и развиваемся. Путь к инициации проходит через осознание, что мы достигли критического рубежа, и переживаем переходной период между нашим прошлым и нашим будущим. Осознавая такое переходное состояние, мы можем избавиться от стереотипных закономерностей в поведении и эмоциях, которые становятся неэффективными в «новых» обстоятельствах, и сознательно закреплять новые.

В книгах по магии редко акцентируется внимание на том, что инициация — это процесс. Она происходит не один раз в жизни, а много раз, и у нее есть точки максимума (инициатические кризисы), точки минимума (депрессия, или «темная ночь души») и горизонтальные участки (состояния стабильности, когда кажется, что ничего особенного не происходит). Умение осознавать и проходить эти цикличные изменения составляет основу любого процесса развития или подхода к магической практике. Ключевые элементы, или этапы, процесса инициации, подробно описаны антропологами, например, Джозефом Кэмпбеллом. Хотя они преимущественно касаются этапов шаманской инициации, их вполне можно применить и к другим сферам жизненного опыта.

В шаманических сообществах первый этап инициации шамана часто отмечается периодом глубокого внутреннего кризиса и «призванием» к шаманскому путешествию. Многие из нас вполне довольны жизнью в концептуальных и философских границах Господствующей Реальности (или мира повседневного опыта). Но вдруг наступает кризис, началом которого может стать яркое видение, сны, или глубокое (и часто мучительное) желание выяснить, что же находится за пределами «нормальной жизни», и это кризис заставляет человека отправиться в инициатическое путешествие. Кризис может наступить в результате интенсивного духовного, религиозного или политического опыта, или нарастающего экзистенциального недовольства жизнью. Ощущение, что мы представляем собой некое неизменное «я», подкрепляется «стенами» социального мира, в котором мы исполняем свои роли, но в трещинах этих же «стен» обитает наше сознание собственной уникальности. Инициация — это процесс, который переводит нас «через стену», на территории неисследованных возможностей, о которых мы только догадываемся по отблескам. Этот первый кризис часто сопряжен с тяжелыми переживаниями, так как мы начинаем сомневаться и разочаровываться во всем, что прежде было нам очень дорого. Работа, отношения с людьми, нравственные ценности, семейная жизнь — все может быть разрушено, когда человека захватывает непреодолимое желание «путешествовать».

Можно сознательно заглушать или отклонять этот призыв, и в родоплеменных шаманских обществах известны случаи, когда люди отказывались от шаманского «призвания» и шаманского обучения, а это дело серьезное, поскольку такой отказ может привести к дальнейшим кризисам и даже смерти. Люди, которые слышат призыв в нашем обществе, зачастую ощущают срочную необходимость стать «просветленным» или изменить мир в соответствии с возникающими видениями. Это приводит к тому, что некоторые из них становятся «духовными наркоманами», людьми, зависимыми от духовного пути, когда энергия, которая, возможно, раньше направлялась в работу и отношения с людьми, расходуется на освоение духовных практик. Человек уходит с головой в «духовные» системы верований.

Такой «новопробужденный», сам того не ведая, может стать столь же нудным и догматичным, как любой из людей, которые увязли в мессианской системе верований, связана ли она с политикой, религией или духовностью. На этом этапе циклического изменения зачастую не так просто понять реакцию семьи, друзей и окружающих, которые, возможно, не разделяют оптимизм человека, связанный с обретением им нового пути, и не одобряют изменения в его образе жизни. Часто некоторые из самых сомнительных религиозных культов используют преимущества этого этапа, внушая молодым новообращенным, что «настоящие друзья» никогда не препятствовали бы им начать новую жизнь, и, значит, любого, кто не одобряет их действия, автоматически нельзя считать «настоящим другом».

Существует множество разных сект, которые успешно вербуют членов из числа молодых людей, переживающих кризис переходного периода (например, такой кризис может наступить, когда молодой человек впервые покидает стены родительского дома). Такие молодые люди обычно жаждут найти систему убеждений, или систему ценностей, которая развеет их общую неуверенность и сомнения при столкновении с реальным миром. Те, кто слышит призыв отправиться в путешествие, часто испытывают еще одну проблему — ужасное чувство одиночества и отчужденности. Это неизбежный результат расставания со скорлупой родной культуры. Таким образом, волнующее предчувствие приключения часто сопровождается сожалением об утрате стабильности или неосознанной болью расставания с прежней жизнью. Когда начинается процесс отделения от привычного мира повседневности, трудно не испытывать тоску по прежней жизни, в которой все (на вид) было таким простым и понятным, без неясностей и неопределенностей.

Типичная реакция на такой внутренний зов — это «путешествие в пустыню», где можно отдалиться от близких людей и стабильности господствующей реальности. Истинный шаман должен совершить физическое путешествие в пустыню, покинув безопасный островок племенной реальности. Но западный человек настолько связан ограничениями современной жизни, что чаще всего совершает такое путешествие в «пустыню» на уровне идей, ценностей и убеждений, когда глубоко погружается в себя и в окружающий мир, ставя под сомнение все ценности, включая социальные отношения. Намеренно изолировавшись от близких, можно эффективно освободиться от груза навязанных нам «незыблемых» ценностей и убеждений; вот почему во многих магических культурах широко используются механизмы социальной депривации (изоляции от общества).

В шаманических культурах предвестником призыва к инициацитическому путешествию часто становится так называемая «шаманская болезнь», которая проявляется в изменении поведения человека, и может свалиться на человека внезапно или надвигаться постепенно и незаметно. Западные исследователи называют это состояние формой «религиозного сумасшествия», или свидетельством психической патологии. Антропологи и психологи прошлого называли шаманов шизофрениками, психопатами или эпилептиками. В последнее время западные поклонники шаманизма (и антипсихиатрии) поменяли в этой классификации причину и следствие местами, и называют людей, которые больны шизофренией, психопатией или эпилепсией, протошаманами. Сейчас в исследованиях по шаманизму признают, что прежняя точка зрения антропологов страдала этноцентризмом, то есть поведение шаманов оценивалось по западным стандартам. В племенной культуре к наступлению инициатической болезни относятся как к тяжелому, но крайне эффективному процессу раскрытия внутреннего потенциала человека. Частично проблема культурного недопонимания была связана со сформировавшимся в западной философии ограниченным представлением о «нормальном сознании», согласно которому все, что выходит за рамки этого представления, считается патологическим, связано ли это с шаманскими, мистическими или психоделическими состояниями. К счастью, такая ограниченная точка зрения стремительно себя изживает.

Иногда кажется, что люди, которые заболевают шаманской болезнью, действительно страдают припадками и странным поведением, но сейчас уже ясно, насколько ошибочно относиться к таким людям с точки зрения западной психиатрии (в попытке найти хоть какое-то объяснение их поведению). Хотя шаманы переживают тяжелый период изменений, исследования показывают, что, как правило, это самые здоровые люди в племени, которые прекрасно справляются с функциями вождей и целителей.