Читать онлайн «Морские КОТики. Крысобои не писают в тапки!». Страница 4

На такси они с «двуногим» доехали до порта и стали ждать свой теплоход «Агиа Елени». Писатель, листая рекламные буклеты, открыл переноску, но Ричи предпочёл не выходить из своего мини-дома. Оставаясь практически невидимым, он рассматривал людей в порту, ведь часть из них станет их попутчиками в морском круизе до Лимассола.

– «Агиа Елени» – это Святая Елена! – начал лекцию писатель, прикладываясь к чашке кофе, куда он до этого вылил лошадиную порцию коньяка. – Смотри-ка, что пишут! Оказывается, на Кипре к началу четвертого века случилась страшная засуха, в результате которой развелось огромное количество змей, угрожавших человеческим жизням. В это самое время остров посетила святая царица Елена, мать императора Константина Великого. Она приказала доставить на остров из Египта и Малой Азии тысячу кошек для борьбы с опасными гадами. Когда-то первые кошки покинули пределы Египта именно на кораблях. Они были верными спутниками моряков, кот и одиночество разделит во время долгого морского путешествия, и выслушает, и посочувствует. – На этих словах писатель фыркнул и указал пальцем на морскую синеву: – Так что, Ричи, тоже будешь морским котиком! Так вот, кошки прекрасно справились с поставленной задачей. Они быстро размножились, и через несколько лет остров был очищен от змей. С тех пор кошки стали на Кипре почитаемыми животными.

Ричи слушал своего писателя вполуха, оглядываясь по сторонам. ещё неизвестно, какое их ждёт путешествие, и нужно быть готовым к любым неожиданностям. Вдруг он напрягся и замер – нечто прекрасное грациозно вышагивало по причалу, лениво ступая четырьмя лапками. Красивая эгейская кошка, сопровождаемая не менее красивой «двуногой», будто бы танцевала при каждом шаге. Раскосые зелёные глаза, аккуратные округлые ушки, поджарое тело и ножки, ах, какие ножки!

Ричи взволнованно заёрзал, стараясь проводить взглядом красотку, и вдруг понял, что его переноска движется. Похоже, «двуногий» решил не ограничиваться одним только разглядыванием, а действовать. И зря, ох, зря! После дня на жаре, как ни приглаживай волосы пятерней, свежее не станешь. Котектив видел, что они почти приблизились к привлекающей внимание парочке, но, немного подумав, его «двуногий» вдруг сделал пару шагов назад. И правильно.

«Все-таки он у меня молодец, – подумал котектив. – Нельзя к таким красавицам с наскока. И дело не в самооценке или робости, а просто в ситуации. Надо же оценивать!»

«Двуногая», особенно та, которой явно не раз говорили, что она красива, чаще всего осторожна и недоверчива. Подходить к ней стоит, точно зная, зачем. А для этого надо понаблюдать и подумать. Ричи подогнул лапки и погрузился в созерцание четвероногой красавицы и её достойной «двуногой» компаньонши. Как она смотрит вдаль, когда думает, что её никто не видит. Как нервно двигается кончик её хвоста, когда она притворяется заинтересованной. Ах, как много деталей можно увидеть, если не дать очаровать себя! Если не очароваться самому.

Сначала из такси показались неправдоподобно длинные и стройные ноги в дорогих туфлях на высоченных каблуках. А потом – потом уже невозможно сказать, что стало следующим. Может, это было потрясающее платье от модного кутюрье, может, огромные солнечные очки на миловидном личике или шляпа с широкими полями, которые могут носить только очень красивые люди и не выглядеть при этом смешно. А может, это была корзинка, в которой гордо восседала кошка платинового цвета с красиво очерченными чёрным голубыми глазами.

Афина смотрела на мир лениво и свысока. Фотини совсем на мир не смотрела. Но это только на людях так, только когда они покидают дом, в котором разбросанные там и сям мягкие игрушки, в котором повсюду пустые бутылки вина и обертки от шоколадных конфет. Это там, дома, Афина и Фотини простые и смешливые. Там узкие лодыжки Фотини закрыты тёплыми носками, а Афина носится как ненормальная за игрушечными мышками. Там они засыпают в гостиной на диване перед экраном, где чередуются цветные картинки под аккомпанемент простых мелодий.

Когда Афина впервые встретилась с Фотини, на мир она смотрела запуганными глазами. Смотрела снизу, из-под груды хлама, на какой-то помойке в Салониках.

Свою мать Афина почти не знала. Она помнила её нежный и тёплый запах, её шершавый язык, но ни разу толком не видела. Афина и ещё двое таких же нежных комочков, её братьев, целую неделю провели в обнимку со своей матерью. В то утро, когда у Афины правый глаз стал слегка приоткрываться, она увидела изящный, но очень размытый силуэт кошки, выпрыгнувшей из коробки. Этот дымчатый абрис был её матерью. Она убежала на пару минут утолить голод и больше не вернулась. На задворках крохотной таверны, где мать-одиночка хотела перехватить немного объедков, её задрали бойцовые собаки какого-то «двуногого», пожиравшего внутри огромные порции двуножьего корма.

Сначала Афина и её братцы боязливо молчали. Затем ужасно проголодались. Очень хотелось пить. Братья всё время плакали. Афина хотела их успокоить и начала повторять движения, которые помнила, – она обнимала братьев и вылизывала их шерсть. Это было мучительно. Жажда не давала слюне образовываться, язык резало, в рот попадала шерсть.

«Спите, спите! Сон прогонит голод», – шептала она фразу, которую запомнила от мамы. Когда у Афины полностью открылись глаза, она увидела, что один из котят утром не проснулся. Зато в углу коробки образовалась лужица дождевой воды. С жаждой проблем больше не было, но голод становился невыносимым. Котята начали громко мяукать, уже не надеясь на возвращение матери, они просто всё время кричали, чтобы хоть кто-то подошёл к ним, если в этом мире кто-то вообще есть.

Тогда котят чудом нашёл их отец. Он даже не знал об их существовании, а если бы и знал – это вряд ли бы что изменило.

Услышав писк на помойке, где накануне нализался валерьянки со своими случайными знакомцами сомнительной репутации, Памбос, не поняв даже зачем, заглянул в коробку. И увидел крошечную Афину. Истощённую, грязную, но ответственно закрывшую собой перед лицом неизвестности братика. Она была очень похожа на свою мать. На ту, которую сама ни разу ясно не видела. В углу коробки лежал ещё один котенок. Холодный. Неподвижный. У отъявленного одиночки, повесы и прожигателя кошачьих жизней сердце едва не остановилось.

Он вытащил мёртвого котенка, закопал его в клумбе на площади, а оставшимся в живых детям принёс мышь. Они ничего не смогли с ней сделать. Тогда он принёс им сосиску. Шпротину. Половинку шефталии. Свиные ушки. Кусочек сувлаки. Козий сыр. Результат был один – котята кричали, плакали и продолжали чахнуть. Писк их становился всё менее уверенным. Он стал спрашивать у своих друзей-забулдыг, что делать, а те только посмеялись над ним.

Эта история стала байкой на помойке. Пока о несчастье котят не прослышала недавно окотившаяся Плебса – простая крепкая кошка. Она стала наведываться к Афине и Ахиллу, её братику. Кормила их и убегала к своим родным деткам. Благодарный Памбос таскал Плебсе мышей и луканики, тайком оставлял их у её коробки или у коробки с собственными детьми. На своих детёнышей он смотрел издалека, понимая, что ничего другого сделать не может. Он любил их, но стыдился того, что они его не знают, боялся, что они не простят ему то, что он не заботился об их матери. Не знал, что и как им рассказать.

Как-то раз Плебса решила перетащить чужих котят к своим – к чему уже эти различия. Она приняла их за своих и не хотела упускать из виду ни одного из котят. Но однажды Плебсу и Памбоса отловили «двуногие» из какой-то службы по контролю за дикими и бездомными животными. Коробку с ними, котятами и слабеньким Ахиллом погрузили в синий грузовичок и увезли навсегда – в особый приют для кошек.

Афина не знала ничего этого. Она лишь поняла – кошка выбрала из них двоих её брата, а странный кот со слезливыми глазами, ранее наблюдавший за ними издалека, просто перестал приходить.

Малышка тосковала. Не решалась даже плакать. Боялась спать. Пока наконец не решилась выбраться наружу. Выбравшись из коробки, Афина нерешительными шагами побрела куда глаза глядят. Брела она долго. Крошечное сердечко сжималось от одиночества, боли, покинутости и отчаяния. Глаза почти перестали видеть из-за слёз, лапки совсем окоченели, решимость покидала Афину. И вдруг она уткнулась сухим горячим носом в простые тряпочные кеды.

Фотини вывозила мусор на старом «Фиате». Полная коробка всякой дряни – это всё, что осталось от подонка, который бросил её и ушёл к своей секретарше, крепкой и наглой девчонке из Восточной Европы. Счета за рестораны и цветы, пустые бутылки от дорогого виски, нераспакованные подарки, пепельница из макарон с кривыми, неправильно написанными буквами «папачке». Истерика затаилась где-то внутри этой тонкой, нежной, хрупкой «двуногой».