Читать онлайн «Венецианский эликсир». Страница 81

Венецианская театральная труппа, с которой Мимосина прибывает в Лондон, является плодом моей фантазии, хотя итальянские актеры и ездили в Англию. Первые появились на подмостках туманного Альбиона в 1726 году. Лондонцы очень медленно привыкали к нравам итальянской театральной школы. Комедия дель арте первое время была подвергнута британскими властями строгой цензуре. Однако отдельные итальянские актеры бывали весьма популярны. Как певцы, так и танцоры часто приглашались лондонскими импресарио и постепенно сделали востребованной легкую итальянскую оперу.

Развлечения, которые Валентин организовывает для Певенш, действительно были доступны в то время, за исключением разве что поющих котов синьора Каппелли, которые появились лишь в 1832 году. Я также позволила себе вольность с Воксхолл-Гарденз. Сады обычно были открыты для публики лишь в теплое время года.

Современный Лондонский мост мало напоминает тот, что существовал в XVIII веке. Известные «падающие» здания, размещавшиеся на нем, были снесены между 1757 и 1761 годами. Большие железнодорожные арки, занимающие большую часть современной Стоуни-стрит и Бороу-маркет, были построены лишь в тридцатые годы XIX века.

В 1780-е годы Стоуни-стрит была живописным уголком города, застроенным каменными и деревянными зданиями. В северном конце улицы арка вела на Клинк-стрит и дальше к доку Сент-Мэри Овери на берегу Темзы. Теперь голубое здание, известное как Литтл Винчестер-ворф, построенное около 1816 года, загораживает вид на реку. В пятидесяти ярдах к востоку все еще можно увидеть остатки дока Сент-Мэри Овери. Сейчас в нем расположена копия корабля Френсиса Дрейка «Золотая лань», но в XVIII столетии док, должно быть, был шумным и людным местом, поскольку он являлся главной пристанью, на которой сгружали солод, сено, топливо и прочие вещи, необходимые для пивоварения, ключевой статьи дохода этого района города. На Клинк-стрит располагалась известная таверна «Колокол», пристанище лодочников, контрабандистов и вербовщиков на флот или в армию, готовых схватить любого, похожего на персонажа произведения Тобайаса Смоллетта Родрика Рэндома. Также там хранили селитру. Улица была замощена булыжником, как и сегодня, но в то время на ней располагались лавки мельников, лихтерных матросов, торговцев углем, деревом и слоновой костью.

В западном конце улицы в 1785 году стояли, да и стоят до сих пор, развалины печально известной тюрьмы Клинк, разрушенной в 1780 году, когда соратники лорда Гордона[24] обратили на нее внимание. Больше это здание тюрьмой не служило. Сегодня это мрачное здание, в котором время от времени проводятся званые обеды. К западу от тюрьмы находится Бенк-энд, где с 1774–75 гг. находится трактир «Якорь», до сих пор пользующийся популярностью. В нем действительно можно отыскать множество тайных лестниц.

Современная улица Парк-стрит в то время называлась Мертвым местом, вероятно, из-за соседства с кладбищем, последним пристанищем тысяч жертв чумы, которых закапывали там, начиная со Средневековья.

Музей доктора Снайвера — выдумка. Подобные анатомические музеи снискали славу лишь в XIX столетии. Мои упоминания гомеопатических техник тоже немного опережают время.

Пока я работала над этой книгой, Бенксайд начал перерождаться буквально на глазах. Такое время от времени случается с поселениями, находящимися в черте города. Всего несколько лет назад это место считалось немодным и опасным. Теперь же присутствие реконструированного шекспировского театра «Глобус», галереи искусств «Тейт» и восстановленного рынка Бороу-маркет придает Бенксайду изысканный вид, подкрепляемый отремонтированными мансардами, перестроенными железнодорожными арками и многочисленными кафетериями.

Главные герои романа едва ли узнали бы его сегодня.

В стенах старого монастыря Святого Захарии сейчас находится штаб-квартира военной полиции Италии. Сам монастырь был закрыт Наполеоном. Это явилось одной из мер, с помощью которых он хотел подавить крепкий государственный аппарат Венеции. Какое-то время он пустовал, пока австрийцы не сдали его под конторские помещения. Вероятно, тогда комплекс совсем перестал быть похож на монастырь. Нет больше ни калитки, ни приемной, однако какой-нибудь важный посетитель в сопровождении военного эскорта может полюбоваться двумя монастырскими зданиями, одно из которых было построено Мауро Кодуччи, а другое — Витторе Гамбелло, а также красивой лоджией как раз за зданием церкви.

Сама церковь тоже изменилась. Внутренние стены, когда-то пронизанные десятками отверстий, сквозь которые монахини пели церковные гимны и смотрели на мир, теперь увешаны картинами. Однако здесь все еще можно встретить монахинь — на одной из картин Антонио Зонка (1652–1723), запечатлевшей важные события в жизни монастыря Святого Захарии. На этой картине можно увидеть ежегодное посещение монастыря дожем. Монахини изображены упитанными, довольными и розовощекими женщинами, с интересом, но без печали глядящими на внешний мир сквозь решетку ворот, словно они приняли постриг безо всякого принуждения. Аббатиса восседает на стуле с важностью королевы.

Увы, современный турист не может посетить церковь Святых Космы и Дамиано на Джудекке. Она уже давно стоит заброшенной, хотя по фасаду, сложенному из мрамора и кирпича, можно угадать некоторые изящные черты позднего Возрождения. Бывшее здание монастыря, однако, было восстановлено, и теперь в нем проводятся выставки во время Венецианской биеннале.

Сант-Алвизе, напротив, все еще действует. Сегодня в нем живет всего двадцать три монахини, одетые в белые одежды ордена Каноссы. Если правильно одеться, то вас могут пустить внутрь, погулять по гулким коридорам, кельям и саду. Кирпичный корпус монастыря сейчас отремонтирован, и в нем работает школа. Здешняя атмосфера мира и доброты очень не похожа на оживление наводненной туристами Венеции.

По счастливому стечению обстоятельств, которые неизменно сопровождают исторического романиста, когда я почти дописала эту книгу, я узнала, что церковь Сант-Алвизе была создана членом одной древней венецианской фамилии. В 1388 году Антония Вениер увидела сон, в котором святой Луи Тулузский явился ей. Он сказал, что Господь хотел бы, чтобы его чтили также и в Венеции. Он даже показал место, где должна была располагаться будущая церковь.

Музыкальные представления, которые видел Валентин, разыскивая актрису, проводились в Венеции в 1780-е годы. Комическая опера Доменико Чимарозы «Итальянка в Лондоне» была создана в 1778 году. Ее героиня Ливия приезжает в Лондон под чужим именем в поисках английского лорда, с которым у нее когда-то был роман, но который не хотел на ней жениться.

Современная Венеция все еще очень похожа на город XVIII века. Чтобы понять разницу между Большим каналом в 1785 году и в XXI веке, нужно подождать до поздней ночи. Главная разница — тишина. Сегодня Большой канал — это оживленная магистраль. Днем тысячи различных лодок и катеров оглашают окрестности мощным ревом. Только поздно ночью можно услышать плеск волн, звук плывущей гондолы и шаги на соседнем мосту.

Повешение осужденных практиковалось в Лондоне до конца 1783 года возле современной триумфальной арки Марбл-арч. Но толпы зевак со временем стали слишком беспокойными, и тогда казни перенесли во двор тюрьмы Ньюгейт. Как и Клинк, Ньюгейт была уничтожена бунтовщиками Гордона. Однако в отличие от Клинк ее быстро отстроили.

История о том, как Мимосина сбежала из камеры, основана на технике, которую использовал один печально известный мастер побегов XVIII века Джек Шепард. Он проделал маленькие отверстия в деревянной раме решетки в камере. Так он ослабил ее и вскоре смог вынуть всю конструкцию.

Поверье о том, что труп убитого будет кровоточить в присутствии убийцы, было повсеместно распространено в средние века. Оно даже упоминается у Шекспира в «Ричарде III».

Сон Катарины о том, как ее поджарили в печи монастыря, основан на реальных событиях. В 1787 году был случай, когда лондонский пекарь бросил подмастерье в печь.

Луи Пастер начал изучать бактериологические инфекции лишь в 1860-х годах. Доктора в XVIII веке не подозревали о существовании микроорганизмов. Гангрена, также известная как омертвение плоти, считалась естественным и обычно смертельным следствием ран, но процесс ее образования не был изучен.

Казанова, который всю жизнь страдал от кровотечений из носа, пишет в мемуарах, что одна миланская графиня пыталась убить его порошком для внутренностей.

Стеклянные стилеты действительно производились в Венеции и экспортировались в другие страны.

Перед каждым историческим романистом стоит проблема — как сдобрить повествование запоминающимися образами из прошлого, не рискуя сделать их неубедительными и блеклыми. Я попыталась описать Лондон и Венецию XVIII столетия во всей красе, но, что более важно, вернуть к жизни две исторические личности, знакомые современному читателю. Внедрение исторических исследований в роман призвано сохранить хрупкий баланс. Это похоже на декорирование дома. Нужно точно знать, сколько интересных безделиц необходимо добавить к обстановке, не затеняя вместе с тем важные вещи.