Читать онлайн «Вирус «Мона Лиза»». Страница 48

Ничто во всем файле не указывало на то, что Хелен Морган могла стать похитителем произведения искусства. Кроме того, ничто не указывало на ее связь с семейством Вейш. Ничто не вызывало подозрений. Кроме одного: ее специальность. Сначала он не имел никакого представления о нейроэстетике, но уже одно только слово «эстетика» включило в его мозге все сирены. Поиск в интернете помог ему окончательно утвердиться в подозрениях. Миссис Морган занималась проблемами эстетики, то есть красоты. Ему не пришлось долго искать, чтобы найти одну из ее статей о золотом сечении, напечатанную в специализированном журнале. «Значение золотого сечения для восприятия красоты в истории искусства» – так она называлась. Пробежав ее глазами, он понял очень мало, однако это хватило, чтобы осознать: здесь и кроется ключ.

Закрыв документ, он вернулся к старинной книге, которую нашел на прикроватном столике в мадридском отеле. Она была написана на итальянском языке, и это его обрадовало. Его мать была итальянкой. И хотя отец, потомок ирландских переселенцев, все время потешался над языком матери, теперь-то наконец выяснилось, что ее старания научить сына языку предков не пропали даром. Перевести каждое слово он не мог, но понимал, о чем идет речь.

Название «Diario di Luca Pacioli» сразу же дало указание на автора. «Дневник Луки Пачоли». Это имя он тоже поискал в Гугле и чуть не завопил, увидев результат поиска. Лука Пачоли был монахом-францисканцем, жившим в конце XV – начале XVI века в Италии. Он считался создателем знаменитого трактата, называвшегося «De Divina Proportione» – «О Божественной пропорции». Известные на сегодня экземпляры оригинала находились, если верить статье в Википедии, в Амброзианской библиотеке в Милане и в Женевской библиотеке.

Из той же статьи он почерпнул, что Пачоли вместе со своим другом Леонардо да Винчи считается одним из первооткрывателей золотого сечения как самой целесообразной пропорции в искусстве и эстетике. Именно подобными моментами и жил такой криминалист, как он: когда смыкались круги, соединялись свободные концы.

Он еще раз перечитал первые фразы дневника:

Сегодня в нашем доме после обеда появился молодой человек. Элегантно одетый, на воротнике…

На этом слове Миллнер запнулся. Если он не ошибается, lince означает «рысь». Он стал читать дальше:

Роскошные кудри, щеки – словно персики, полные розовые губы. Взгляд уверенный, словно у принца. Сначала я принял его за одного из учеников и хотел уже сделать выговор из-за того, что он явился без предупреждения, но почему-то не смог.

Он пролистал несколько страниц и только после этого осознал, что кое-где рядом с текстом оригинала что-то было приписано от руки. В отличие от текста книги, эти заметки были сделаны не готическим шрифтом, а современными печатными буквами и выглядели недавними. Ему даже удалось стереть их большим пальцем. Может быть, их автором была миссис Морган? Приписки состояли лишь из отдельных слов: судя по всему, просто мысли, приходившие в голову человеку, читавшему древний текст. Поскольку книгу он обнаружил на ночном столике в номере отеля, где жила миссис Морган, Миллнер предположил, что записи сделала она.

В своем смартфоне он создал список из обнаруженных на полях слов, после чего подскочил как ужаленный. Многие вещи, занимавшие его на протяжении минувших нескольких дней, каким-то образом были упомянуты здесь. Хотя определенной взаимосвязи между ними он так и не обнаружил. В очередной раз он пробежал глазами список:

Пчелы

Золотое сечение / de divina proportione

Пластические операции

Вирус

«Мона Лиза» из Прадо (Салаи?)

Слышать цвета?

Конкурс красоты

Показ мод!

На последнем слове он задержался. Не потому, что самолет приближался к Парижу, а из-за электронного письма, которое получил от Келлера незадолго перед отлетом. Составлено оно было в финансовом отделе ФБР и содержало диаграмму движения денежных средств семейства Вейш. Открыв приложение к письму, он пролистал документ.

Ребята из финансового департамента проделали отличную работу. Неудивительно, что миллиардер, входивший в число самых богатых людей мира, имел множество источников дохода. Искусство состояло в том, чтобы разобраться в этой путанице из фирм, депозитов и фондов. Большая часть сведений в документе, представлявшем собой схему из фамилий, названий компаний и корпораций, соединенных стрелками, соответствовала обычному денежному обороту. В основном эта деятельность была направлена на то, чтобы преумножить накопленное или уменьшить налоги, а также время от времени делать добрые дела.

Прочитав документ в первый раз, он не нашел в нем ничего интересного. Но в конце размещался обзор мероприятий и событий, в которые вкладывал средства Павел Вейш, а иногда даже полностью финансировал их. Он был составлен в хронологическом порядке. И на самом верху значилось событие, которое он пропустил во время первого чтения по непонятным ему причинам.

«Показ мод в Париже» – было написано там, а под ним – завтрашняя дата. Организатором был дом мод, о котором он никогда прежде не слышал, под названием «Измени мир». Если верить отчету, финансировала его акционерная компания с офисом в Кабо-Верде, принадлежавшая, судя по всему, Павлу Вейшу.

Миллнер стал искать место, где будет проводиться показ, и, хотя он знал очень мало адресов в Париже, этот оказался ему знакомым: Лувр. Но особенно его встревожил девиз мероприятия, указанный в описании под датой: «Террор красоты».

Они без остановки неслись по автобанам, разве что пару раз заезжали на заправки, и Хелен воспользовалась этим для того, чтобы сходить в туалет. Ральф купил сэндвичи, печенье, чипсы и жевательные конфеты, но аппетита у нее не было. Большую часть времени она испытывала дурноту. Поездка показалась ей бесконечной, но в итоге они все-таки добрались до Парижа. Прежде Хелен частенько бывала в этом городе, однако всегда путешествовала на самолете. На этот раз она приближалась к нему в автомобиле и снаружи было темно, хоть глаз выколи.

Великолепный план по спасению Мэйделин ей выработать так и не удалось.

Она снова и снова прокручивала все возможности: представляла себе, как, громко зовя на помощь, выбегает из автомобиля, после того как Ральф притормозит на светофоре. Как на заправке вылезает в маленькое окошко туалета и убегает в лежащий за ней лес. Она подыскивала оружие, чтобы напасть с ним на Ральфа и Патрика и нанести им серьезные раны. Воображала, как во время поездки вонзает Ральфу в шею пилочку для ногтей, и ее едва не выворачивало наизнанку при мысли о фонтанах крови, которыми ее обязательно окатит в этом случае. В полудреме она проигрывала в сознании сцены допроса испанскими властями, а после пересечения границы – французской полицией. Пыталась посмотреть на похищение «Моны Лизы» из Прадо нейтральным взглядом европейского полисмена. Снова и снова все ее игры воображения заканчивались в камере полицейского участка, где она ждала хороших новостей от Мэйделин. Или, хуже того, – и эта мысль едва не сводила ее с ума, – в мексиканском морге, где в стерильном помещении сотрудник открывал ящик и откидывал белое покрывало, чтобы она могла опознать лежащий под ним труп.

В конце концов она стала надеяться на случайность, которая лишила бы ее необходимости принимать решение. Точнее, на несчастный случай. На еще один полицейский контроль и внезапную атаку спецподразделения. Но ничего подобного не произошло. Вместо этого несколько минут назад они покинули автобан и теперь неспешно двигались по улицам столицы Франции – мимо площади Согласия, вдоль Сены. Улицы были окутаны привычным желтым светом парижских фонарей.

Внезапно Ральф притормозил и резко свернул влево, и Хелен увидела справа от себя стеклянную пирамиду, возвышавшуюся над главным входом в Лувр. В ночные часы она была ярко освещена и, казалось, таила в себе некую загадку. Автомобиль остановился.

– Великолепно, – произнес Патрик, которого, вероятно, впечатлил этот вид.

– Все дело в золотом сечении, – с сарказмом заметила Хелен. – Архитектор Мин Пей взял за основу большую пирамиду в Гизе, а пирамида Хеопса считается одним из древнейших примеров применения золотого сечения в строительстве. Ваш отец бы порадовался.

– Это вы так думаете, – с презрением отозвался Патрик.

– Вот они! – вдруг произнес Ральф и указал на группу темных фигур.

Только теперь Хелен заметила грузовики, стоявшие рядом с пирамидой во внутреннем дворе музея. Возле них суетились мужчины, возившиеся с каким-то тяжелым предметом.

– Они хотят проникнуть туда? – в недоумении спросила она.

Патрик расхохотался.

– Кто же так вламывается в Лувр?