Читать онлайн «В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики». Страница 27

Еще одним препятствием для строительства TAP и CAOP была историческая вражда, временами выливающаяся в открытые вооруженные конфликты, между Индией и Пакистаном, двумя странами, которые должны были стать важными рынками сбыта для поступающего из Туркменистана нефти и газа. Их вооруженные силы были созданы для того, чтобы воевать друг с другом, поэтому конфликты часто казались неизбежными.

Да и сам Пакистан с его спорной политикой находился в состоянии постоянного политического кризиса. Пакистанская разведслужба ISI финансировала движение Талибан, как она полагала, для защиты стратегических интересов Пакистана. В частности, предполагалось использовать пуштунов в качестве буфера, ограждающего Пакистан от проиндийски настроенного Кабула. Последующие события показали, что это было просчетом исторического масштаба. Потому что полтора десятилетия спустя Аль-Каида и объединенные афгано-пакистанские силы талибов поставили под вопрос саму легитимность существования государства Пакистан и предприняли попытку дестабилизировать и свергнуть правящий режим и заменить его исламским халифатом.

Еще один ключевой вопрос нужно было решить в самом Туркменистане: заручиться эксклюзивным правом на реализацию проекта. А это значит, предстояло иметь дело с одной из самых одиозных и эксцентричных фигур постсоветской эпохи – Сапармуратом Ниязовым, бывшим первым секретарем ЦК Коммунистической партии Туркмении, ставшим после распада Советского Союза ее пожизненным президентом и абсолютным диктатором. Ниязов провозгласил себя «туркменбаши» – отцом всех туркмен. Выстроенный им в стране культ личности имел мало себе равных в XX в. (Однажды в беседе он объяснил, что это было частью его плана по формированию идентичности и самосознания нового туркменского национального государства.) Его портреты и позолоченные статуи были повсюду. Названия месяцев и дней недели были переименованы в честь его матери и других членов семьи, погибших при землетрясении 1948 г. Сам Ниязов воспитывался в детском доме, что впоследствии сыграло ему на руку. В советские времена он был избран руководителем республиканской коммунистической партии после того, как его предшественник был смещен с должности из-за скандала вокруг кумовства: тот продвинул на высокие посты слишком много родственников. Говорили, что в карьерном взлете Ниязову помогло как раз отсутствие родственников. Как только Туркмения стала независимой, Ниязов вычистил школьные библиотеки и заполнил их своим многотомником «Рухнама» – хаотичным собранием автобиографических заметок, нравственных наставлений и философских размышлений о туркменском народе. Он отменил клятву Гиппократа – теперь врачи присягали на верность самому Ниязову, сократил продолжительность обучения в заведениях среднего и высшего образования, запретил оперу и балет как «чуждые туркменскому менталитету» и строго порекомендовал женщинам на национальном ТВ не пользоваться косметикой.

Будучи чрезвычайно авторитарным в большинстве вопросов, в одном Ниязов проявлял удивительную либеральность – в том, что касалось природных ресурсов страны. Ниязов продал туркменский газ одновременно двум покупателям. Unocal считала, что она получила эксклюзивные права на экспорт основных газовых ресурсов. Но точно так же считала аргентинская компания Bridas, поддерживаемая Пакистаном. Как сказал один представитель Unocal, компанию беспокоило, что Ниязов не понимал, что требуется для «реализации проекта такого масштаба»14.

Тем не менее к осени 1995 г. Unocal достигла предварительной договоренности с Туркменистаном. Ниязов приехал в Нью-Йорк на празднование 50-летней годовщины Организации Объединенных Наций, и Unocal воспользовалась этим, чтобы организовать торжественную церемонию подписания соглашения в штаб-квартире Americas Society на Парк-авеню. После церемонии состоялся обед в большом зале имени Симона Боливара. На подставке посреди зала стояла огромная карта региона, на которой были отмечены предполагаемые маршруты трубопроводов TAP и CAOP. За обедом председательствовал Джон Имле, президент Unocal. Он попытался найти точки соприкосновения с Туркменбаши, но это оказалось не так-то просто, в конце концов Имле нашел нечто абсолютное и бесспорное. «Нам обоим по 50 лет», – объявил он с широкой улыбкой.

В качестве почетного гостя на обеде присутствовал бывший госсекретарь США Генри Киссинджер, которого препроводили к карте, и он некоторое время внимательно изучал маршруты TAP и CAOP, извилистыми змейками спускающиеся из Туркменистана через Афганистан, сквозь горы в Пакистан, где одна ветка уходила к морю, а другая продолжала свой путь дальше в Индию. По окончании обеда Киссинджер обратился к присутствующим с речью. Он пожелал всем успешной реализации проекта. И добавил от себя оценку его перспектив: «Мне вспоминается, – сказал он, – знаменитое высказывание доктора Самуэля Джонсона о том, что второй брак – это победа оптимизма над здравым смыслом».

При этих словам Имле побледнел. Он не знал, что думать – шутка это или пророчество.

Правительство США проявляло мало интереса к этому проекту, его больше занимали в тот момент проблема распада Советского Союза и инициативы в Азербайджане и Казахстане, а также лоббирование прокладки газопровода через Каспий. Это было отражением отсутствия интереса к афганской проблеме, что резко контрастировало с ситуацией, которая наблюдалась всего несколькими годами ранее, когда страна была полем сражения холодной войны. Но как только холодная война закончилась, США закрыли для себя этот вопрос и, казалось, забыли об Афганистане и его послевоенном восстановлении. Поскольку большая часть образованного среднего класса бежала из страны, Афганистан вновь скатился в кровопролитную войну между полевыми командирами моджахедов. Как впоследствии сказал посол США в Пакистане, в 1990-х гг. у США «по большому счету, не было никакой политики» в отношении Афганистана.

Unocal понимала, что она не может работать в вакууме. Ей нужен бы кто-то, с кем она могла вести переговоры, поскольку ключевым условием успешного строительства магистралей было «создание в стране единственного, международно признанного правительства… уполномоченного действовать от имени всех афганских сторон». Но кто мог создать такое правительство? Твердо настроенная воплотить в жизнь этот трансформационный проект, который стал бы благом для региона и самой компании, Unocal попыталась понять сущность соперничающих группировок, в том числе Талибана. Действительно ли талибы являлись «благочестивыми студентами», как они себя называли, которые принесут порядок и стабильность в погруженную в хаос и насилье страну? Или же это были воинствующие религиозные фанатики, преследующие совсем иные цели?