Читать онлайн «8-е Признание». Страница 32

Она набрала номер, который знала наизусть.

— Рич, надо поговорить.

Конклин нашел Скипа Уилкинсона в «Макбейне». Тот сидел с миской орешков и кружкой свежего пива. Уилкинсон был худощавым парнем с короткой стрижкой, они вместе с Конклином учились в полицейской академии. Теперь он работал в подразделении по борьбе с наркотиками и преступлениями, связанными с ними, которое называл «Наркотики и шлюхи».

— Так ты хотел поговорить о Скитальце? — уточнил Уилкинсон.

— Пойдет любая информация. Его убийство висит на нас мертвым грузом.

— Ладно, но рассказывать особо нечего. У нас он практически не засветился. Был мелким торговцем наркотиков.

— Какие наркотики?

— Крэк. Я принес тебе его дело. — Уилкинсон вытащил из потрепанного портфеля мятую папку и протянул ее Конклину. — У нас никогда не было веских доказательств для его ареста. Но то, чем он занимался, — отвратительно.

— Чем? — спросил Конклин, просматривая дело. Там не было ни ордера на арест, ни фото, только рукописные отчеты, прикрепленные к папке с надписью «СКИТАЛЕЦ ИИСУС». Они даже не знали его настоящего имени.

— Он вовлекал несовершеннолетних девушек в торговлю наркотиками. У него была целая сеть из них. Посылал их продавать на улицу. Не уверен, что он всех их не перетрахал. Однако у нас имелись только уличные слухи и никаких надежных источников. Мы внедрили на улицу нескольких женщин-полицейских, ждали, что Скиталец заглотит приманку, но он не купился.

— И вы опустили руки? Послушай, я не критикую. У нас у самих практически нет времени на разработку дела о его убийстве…

— Мы не сдались, — ответил Уилкинсон. — Но как я уже сказал, Конклин, он — лишь мелкий торговец. Крэк — это очень плохо, но мы погрязли в делах с метамфетамином, который гораздо хуже. Детишки производят его в своих подвалах. Несмотря на введение серьезных ограничений на эфедрин, метамфетамин получает все большее распространение. Его производство и оборот достигли невообразимых размеров и вышли из-под контроля. Не обошлось и без организованной преступности. Ингредиенты поступают к нам из Мексики. Не буду утомлять тебя лишними подробностями, но большинству все сходит с рук. А наркотик убивает хороших ребят. Один раз попробовал — и шансов вырваться уже нет.

— Так, значит, Родни Букер был торговцем крэком. Мы этого не знали.

— Мы бы его в итоге прищучили, но у нас есть акулы и покрупнее. Кто-то добрался до этого ублюдка раньше нас. И скажу больше: рад, что его убили.

Около восьми утра Синди, стоя между мной и Конклином, показала на молодую женщину, вышагивающую по Пятой улице:

— Это она. Красная рубашка, светлые волосы. Это Сэмми.

Услышав свое имя, Сэмми обернулась, увидела спешившего к ней Конклина и припустила так, словно у нее на ботинках были реактивные двигатели. Соскочив с тротуара, она бросилась на проезжую часть, успев промчаться перед грузовиком с рыбой, поехавшим на зеленый свет.

Я подумала, что грузовик ее сбил, но тот только набрал скорость, а Конклин уже обегал его сзади. Я тоже побежала, ныряя в просветы между машинами и пешеходами с криком: «Полиция! Уступите дорогу!»

Я слышала тяжелое дыхание Конклина, а значит, была совсем рядом, когда вдруг запнулась о трещину в асфальте и упала. Мне не хватало воздуха.

Пошатываясь, я поднялась на ноги, и проходившие люди указали мне направление. К тому времени как я добралась до них, Конклин зажал Сэмми в тупике между двумя зданиями и кричал в лицо испуганной и запыхавшейся девушке:

— Успокойся и послушай.

Множество бродяг поднялись со своих мест возле столовой для бездомных, некоторые из них потихоньку убрались, остальные сгрудились вокруг Конклина и Сэмми. Они угрожающе нависли над ними, и было их немало. Я вытащила полицейский значок, и ворчащая толпа расступилась, освобождая нам место.

— Мы хотим поговорить с тобой в отделении, — тем временем говорил Конклин девушке. — Будешь добропорядочным гражданином и поедешь с нами. Понятно? Будешь с нами сотрудничать, и мы не станем заводить на тебя дело.

— Нет. Я не понимаю. Я ничего не сделала.

— Я хочу тебе поверить, — сказал инспектор Конклин, глядя на нее своими ласковыми карими глазами. — Но не могу.

Двадцать минут спустя Сэмми, фамилию которой мы до сих пор не знали, сидела напротив нас в допросной № 1, а установленная в углу под потолком камера все снимала.

У Сэмми при себе не было паспорта, но она признала, что ей уже есть восемнадцать. Мы имели право ее допросить. Я вела себя максимально дружелюбно, говорила, что понимаю ее страхи, и гарантировала полную безопасность, но она мне не верила.

Ее ответы были уклончивы, а волнение подсказывало, что она скрывает нечто серьезное. Во мне все больше росла уверенность: что бы она ни знала, это поможет нам раскрыть дело Скитальца Иисуса, и, вероятно, уже сегодня.

Темные круги под глазами и впалые щеки говорили о ломке. Наша помрачневшая Сэмми сидела на метамфетамине. Она надорвала упаковку леденцов и принялась ими хрустеть. Я почувствовала аромат дикой вишни и, могу поклясться, впервые ощутила запах страха.

Боялась ли Сэмми, что убийцы Скитальца Иисуса придут за ней, если она поговорит с нами? Или была замешана в этом деле?

Я попробовала еще раз.

— Сэмми, что тебя тревожит? — ласково спросила я.

— Пребывание здесь.

— Послушай, мы не пытаемся тебя запугать. Мы стараемся выяснить, кто убил Скитальца. Помоги нам, и уверяю — с тобой ничего не случится.

— О, в том-то и проблема.

— Разъясни мне. В чем проблема?

Тут с нее упала маска хладнокровной девчонки. Сэмми закричала:

— Я только ребенок! Только ребенок!

Меня проняло, на миг я даже захотела оставить ее в покое, но вместо этого лишь усилила нажим. Я сняла пиджак, чтобы Сэмми могла видеть мое оружие.

— Брось нести чушь, — сказала я. — Расскажи мне, что знаешь, или проведешь лучшие годы своей жизни в тюрьме как соучастница убийства Родни Букера.

Конклин меня поддержал. Он согласился с моим поведением и обращался ко мне уважительно «сержант», не отвечая на умоляющий взгляд Сэмми.

Мы не дадим этой девушке выкрутиться.

Конклин рассказывал мне, что у Скитальца была целая сеть из девушек, торгующих крэком, но я и представить себе не могла на их месте таких, как Сэмми: симпатичных, хорошо одетых белых девушек, изъясняющихся так, словно воспитывались в отличной семье и получили хорошее образование.

Чем Скиталец смог ее зацепить?

Когда я начала давить на Сэмми, та расплакалась, и Конклин подтолкнул к ней через стол упаковку бумажных салфеток. Девушка вытерла глаза, высморкалась и судорожно вздохнула.

А потом начала говорить:

— Мы продавали крэк, понятно? Скиталец платил нам порошком, и мы вместе с ним его принимали. Проводили день за днем, пуская облака дыма; не ели, не спали, а только занимались безудержным сексом! — кричала она мне в лицо. — Эти неистовые оргазмы — десять, двадцать, один за другим…

— Здорово звучит, — сказала я.

— Да. — Сэмми не замечала моего сарказма. — Нереально. Потом он отвозил нас на места работы, а когда мы ее выполняли, то возвращались к нему домой.

— Сколько девушек скрывается под твоим «мы»?

— Три или четыре, — пожала плечами Сэмми. — Но не больше пяти. Больше в его доме за раз никогда не бывало.

— Напиши их имена, — сказал Конклин, подавая Сэмми ручку и блокнот.

От его слов девушка вернулась на землю и посмотрела на него так, словно говорила: «Ты в своем уме?»

— Что ты имеешь в виду под словами «отвозил на места работы»? — спросила я. — Отвозил на чем?

— Естественно, у Скитальца был автомобиль-фургон.

Голос Сэмми начал срываться. Конклин вышел из комнаты, а вскоре вернулся с банкой отличной колы и протянул ее девушке, она залпом осушила ее.

Я думала о Родни Букере — привлекательном мужчине, закончившем Стэнфорд и присоединившемся к Корпусу мира, который вдруг круто изменил свою жизнь и занялся продажей наркотиков, придумав для этого необычный и крайне жестокий способ.

Сэмми описывала этот кошмар, не понимая, что приводит меня в ужас. Букер держал добровольный гарем из молоденьких девушек-дилеров, он подсаживал их на наркотик, который позволял достичь «потрясающих оргазмов», пока те не сгорали и не умирали.

Букер был дьяволом современности.

Конечно, кто-то убил его.

Я спросила Сэмми, где стояла машина Букера, но она снова пожала плечами:

— Понятия не имею. Я выполнила свой гражданский долг? Могу я уйти, пожалуйста?

— Давай, я спрошу напрямую. Букер готовил метамфетамин у себя дома? — задал вопрос Конклин.