Читать онлайн «Как устроена экономика». Страница 24

Вскоре, однако, свободный рынок развернулся с удвоенной силой. Май 2010 года стал поворотным моментом. Избрание коалиционного правительства во главе с консерваторами в Великобритании и введение еврозоной программы помощи Греции в этом же месяце ознаменовали возвращение старой доктрины сбалансированного бюджета. В Великобритании и так называемых странах PIGS[42] (Португалии, Италии, Ирландии, Греции и Испании) приняли бюджет жесткой экономии, в котором были значительно сокращены расходы. Давление республиканцев на правительство Обамы в США с требованием принять в 2011 году программу значительного сокращения расходов возымело успех; возвращение к ошибочной политике бездефицитного бюджета в основных европейских странах, зафиксированное в подписанном в 2012 году Соглашении о бюджетно-налоговой стабильности (European Fiscal Compact), усугубило ситуацию. Во всех названных странах, особенно в Великобритании, правые политические партии даже использовали аргумент балансирования бюджета в качестве предлога для значительного урезания социальных расходов, то есть оправдания своего давнишнего требования.

Кризис 2008 года привел к разрушительным последствиям, и конца им еще не видно. Через четыре года после него, в конце 2012-го, доход на душу населения оставался ниже, чем в 2007-м в 22 из 34 стран, входящих в ОЭСР (Организацию экономического сотрудничества и развития)[43] – парижский клуб богатых государств[44] (с горсткой развивающихся стран-участниц). Если исключить влияние инфляции, то ВВП на душу населения в 2012 году был ниже уровня 2007 года на 26 процентов в Греции, на 12 процентов в Ирландии, на 7 процентов в Испании и на 6 процентов в Великобритании. Даже в США, которые, как говорят, после кризиса восстановились лучше, чем другие страны, доход на душу населения в 2012 году по-прежнему оставался на 1,4 процента ниже уровня 2007 года[45].

В условиях жесткой экономии бюджета перспектива восстановления экономики для многих из этих стран была очень зыбкой. Проблема заключается в том, что радикальное сокращение государственных расходов на этапе стагнации или даже сокращения масштабов экономики сдерживает восстановление. Мы уже видели это во время Великой депрессии. В результате может пройти большая часть десятилетия, прежде чем многие из этих стран вернутся к уровню 2007 года. Сейчас они вполне способны находиться в середине «потерянного десятилетия», которое пережила Япония в 1990-х годах, а Латинская Америка – в 1980-х.

Считается, что последний кризис привел к появлению в мире 80 миллионов новых безработных. В Испании и Греции безработица подскочила с примерно 8 процентов до кризиса до 26 и 28 процентов соответственно по состоянию на лето 2013 года. Уровень безработицы среди молодежи составляет более 55 процентов. Даже в странах, где проблемы стоят не столь остро, таких как США и Великобритания, официальный уровень безработицы достиг 8–10 процентов.

Несмотря на масштабы кризиса, политических реформ долго не было; хотя причина кризиса лежит в чрезмерной либерализации финансового рынка, финансовые реформы оказались довольно мягкими и внедряются очень медленно (они тянутся уже несколько лет, тогда как у американских банков был всего год, чтобы справиться с гораздо более жесткими финансовыми реформами Нового курса). Есть также области финансов, такие как торговля очень сложными финансовыми продуктами, где даже мягкие и медленные реформы все еще не начались.

Конечно, эту тенденцию можно обратить вспять. Даже после Великой депрессии в США и Швеции реформы начали проводить только через несколько лет экономического спада и лишений. Действительно, весной 2012 года избиратели в Нидерландах, Франции и Греции проголосовали против партий, выступавших за жесткую экономию, а итальянцы поступили так же в 2013 году. ЕС ввел некоторые финансовые правила, немного более жесткие, чем те, которые, вероятно, представляют себе многие люди (например, налог на финансовые транзакции, ограничения на бонусы в финансовом секторе). Швейцария, которую часто считают убежищем сверхбогатых людей, в 2013 году приняла закон, по которому запрещается выплачивать крупные денежные вознаграждения руководителям, чьи предприятия показали среднюю производительность. Несмотря на то что еще многое необходимо сделать в рамках финансовой реформы, до кризиса такое развитие событий считалось бы невозможным.

Вопреки тому, в чем пытаются всех убедить большинство экономистов, существует не только одно направление экономики – неоклассическое. В этой главе я познакомлю вас с еще как минимум девятью направлениями, или школами, как их часто называют[46]. Однако эти школы нельзя считать непримиримыми врагами, границы между ними на самом деле размыты{48}. Важно понимать, что есть различные концептуальные модели и объяснения экономики – или «делания» экономики, если хотите. И ни одна из них не имеет права претендовать на превосходство или заявлять о монополии на истину.

Одна из причин этого – сама природа теории. Все теории, в том числе естественные науки, такие как физика, обязательно учитывают абстрактные понятия и, следовательно, не могут охватить все аспекты сложной структуры реального мира{49}. Это означает, что ни одна теория не способна объяснить все. Каждая обладает сильными и слабыми сторонами в зависимости от того, что в ней подчеркивается и игнорируется, как она объясняет различные вещи и анализирует отношения между ними.

Не существует теории, способной объяснить все лучше, чем другие, или «одного кольца, чтоб править ими всеми»{50} (поклонник «Властелина колец» поймет, о чем идет речь). К этому следует добавить, что, в отличие от предметов, изучаемых натуралистами, люди имеют свободную волю и воображение. Они не просто реагируют на внешние условия, а пытаются – и часто успешно – изменить эти самые условия, представляя себе утопию, убеждая других и по-разному организуя общество; как однажды выразительно сказал Карл Маркс, «люди сами делают свою историю»[47]. Прогностические возможности любой науки, предмет изучения которой – люди, достаточно скромны.