Читать онлайн «Азбука последнего ритуала». Страница 22

Есть надпись о трагическом событии периода гонений на христиан: "Здесь Гордиан из Галлии, зарезанный за веру со всем своим семейством, почивает в мире. Феофила, служанка, поставила памятник".

Есть трогательные и лаконичные надписи и эпитафии:

"В пятую календу ноября здесь был положен в мире Горгоний, друг всем и никому не враг".

"Дионисию, невинному младенцу. Он почивает здесь между святыми. Вспомните и помолитесь об авторе и гравере".

"Кукумий и Виктория заживо сделали себе сей камень".

"Клавдию достойному, ревностному и меня любившему".

Но главное: "Живи в Боге и во Христе".

Потому на кладбища и приходят, что верят: здесь не только погребено тело близкого или известного, почитаемого человека, но этот человек, умерший, так или иначе "живет". Одни просто уверены, что когда они приходят к могиле, то и душа покойника где-то рядом, здесь. И беседуют с ним. Другим место захоронения помогает "войти в контакт" с душой, которая пребывает неведомо где и непонятно в каком виде, образе, но так или иначе существует. Есть, конечно, и третьи: они не верят в загробную жизнь. Или даже уверены, что таковой нет и быть не может. Но и они приходят на кладбища. Зачем? Да затем же - чтобы мысленно поговорить с умершими. Пусть этот разговор воображаемый - он реален, ибо исходит из того, каким был покойник при жизни, его характера, суждений, слов, интонаций. Иначе говоря, совершенно неверующий посетитель кладбища приходит как бы в гости к своей памяти об умерших - для него это место сосредоточения на чем-то весьма нужном ему. Ну и, конечно, традиционная дань уважения к ушедшим. "Я знаю, что тебя тут нет, - может сказать он, - но..." И дальше разговаривает с покойным о чем-то наболевшем, печальном или радостном.

Так что кладбища устроены не только для тех, кто похоронен, но и для тех, кто сюда приходит. Нам не все равно, на каком кладбище будет лежать наш близкий, что вокруг. И другим тоже не все равно. Кладбище - место общественное.

И вообще, если в дни похорон мы заботимся, как обустроить покойника и первоначально обиходить могилку (поставить табличку и, если все совершается по-христиански, установить крест, пусть временный), то дальше начинаются заботы совсем иного рода. Что поставить на могиле? Какую сделать надпись? Мы начинаем думать и о том, кто будет приходить сюда - мы сами и наши близкие или многие - поклониться праху известного человека? Будут проходить посещающие соседние могилы, просто гуляющие по кладбищу.

Наш покойник оказывается не один. И мы здесь - в обществе. И у каждого кладбища своя история, свои порядки, а у нового они складываются. Поэтому, отвечая самим себе на вопросы, как обустроить могилу, мы волей-неволей обращаемся к традиции и к случаям исключительным. Чтобы лучше понять, как и что нам надо делать.

Памятники

Ухоженная могила и крест - вот все, что предписывает Церковь в отношении кладбищ. Но христианская культура - эстетствующая. Красота богослужений, священнических одежд, церковного пения - куда это денешь?.. Есть поразительные по своей простоте храмы, их форма оттачивалась из века в век. Есть роскошные. Кто скажет, что одни лучше, а другие хуже? Не в том смысле, кому что нравится, какая архитектура ближе, а что люди, строившие церкви "не в моем вкусе", меньше верили. Так, конечно, не скажешь.

Даже протестанты сначала выкинули из церквей все живописные и резные изображения, соскоблили росписи, а потом... Скучно стало в осиротевших стенах. И бюргеры стали заказывать для храмов дорогие резные скамьи, облицовывать стены и своды. В храме трудно без красоты.

То же и с захоронениями. Солидные гробницы, украшенные резьбой, ставили для князей уже на крещеной Руси. Ну это, положим, продолжение прежних традиций. Но и для святых, которые при жизни ходили в рубище, для тех, кому внешняя скромность была истинно присуща, устраивать стали драгоценные гробницы (раки). Чем больше и дольше почитались мощи святого, тем большей лепотой окружалось место упокоения и поклонения.

Ничего удивительного, что и кладбища обычных, так сказать, мирян - не государей и не святых - стали со временем превращаться в парки скульптур. Явление это на Руси довольно позднее - с XVIII века. Эпоха после Петра I сделала скульптуру на православном кладбище явлением заурядным. От столиц пошло в регионы, от аристократии потомственной - к знати новой. Не каждый мог заказать такой памятник. Это сдерживало. Но еще, конечно, и традиция: немало было (и есть) россиян, кто в этом ни необходимости, ни даже приличия не находил. И российское церковноначалие смотрело на новое веяние без одобрения, хотя, строго говоря, противоречия с верой тут нет. Ибо нет поклонения истукану. А лишь памятный знак.

Заметим, что поначалу скульптурные надгробия российских кладбищ изображали не самих покойников. Появились скульптуры плакальщиц. Разные аллегории: например, сломанное дерево, крест и якорь - символы печали, веры и надежды. Было весьма популярным, например, изображения ангела, возлагавшего розу на гробницу. Но украшались могилы изваяниями и в совсем ином роде, без фигур: резные каменные кресты, изысканные чугунные ограды. Однако со временем появились и изображения самих покойников.

Традиция ставить скульптурные портреты - бюсты, изваяния в полный рост - восходит к Древнему Риму. А в России XVIII-XIX веков знание античной культуры становилось непременной частью школьного образования. Поэтому и неудивительно, что изображение умершего над могилой начинает входить в российскую традицию погребения.

Однако и ныне изображение усопшего живым на месте его погребения все же противоречит православной традиции. Ни на одном кладбище вы не увидите ни скульптурного, ни фотографического изображения священника, архиерея или монаха над его могилой. На кресте может быть разве что иконка. Но все равно скульптуры на кладбищах ставили, ставят и, видимо, будут ставить. А с конца ХIХ века - с появлением фотографии и технологии перенесения фотоизображения на керамические пластины - овальные портреты на крестах и памятниках становятся обычными для российских кладбищ.

Один из рассказов И.Бунина, "Легкое дыхание", начинается с описания могилы:

"На кладбище над свежей глиняной насыпью стоит новый крест из дуба, крепкий, тяжелый, гладкий.

Апрель, дни серые; памятники кладбища, просторного, уездного, ещё далеко видны сквозь голые деревья, и холодный ветер звенит и звенит фарфоровым венком у подножия креста.

В самый же крест вделан довольно большой, выпуклый фарфоровый медальон, а в медальоне - фотографический портрет гимназистки с радостными, поразительно живыми глазами.

Это Оля Мещерская".

И от этого фарфорового портрета начинается рассказ - о трагической судьбе девушки, юном существе, необычайно любившем жизнь.

Не о каждом умершем мог появиться знаменитый рассказ, который бы все читали. Надгробные изображения покойного старались "рассказать" людям о нем все больше. Информация о покойниках расширялась - и не за счет аллегорических фигур и символов, а прямолинейно и конкретно. В скульптурных изображениях стала обозначаться (и даже подчеркиваться) профессиональная принадлежность умерших.

Особенно характерно прослеживается это на новом (советского периода) кладбище возле Новодевичьего монастыря. Есть там один памятник, поистине говорящий скульптурным своим изображением. Маршал войск связи в Великую Отечественную войну изображен на памятнике почти в полный рост, говорящим по телефону, с телефонной трубкой в руке. И по выражению его лица ясно: он говорит с высоким начальством. Возможно, с самим Верховным главнокомандующим. Таким образом, над могилой как бы витает и дух Сталина.

Совсем иной стиль - и с иными изобразительными средствами - возник в наше время, с 90-х годов ушедшего века. С приходом "новых русских". Появились портреты в полный рост, выполненные техникой фотогравюры по черному полированному граниту. Эти памятники наряду с более ранними скульптурами, предвестили кладбищенскую гигантомания российских мафиози конца ХХ века. Памятники им огромны, более двух с половиной метров в высоту. Гигантские фигуры, изображенные на могильных камнях, символизируют через натуралистически явленное тело физическую мощь. Правда, надгробные монументы "новых русских" включают все же в согласии с национальной традицией и изображение креста. Но крест не занимает больше центральное место на памятнике. А лишь маргинальное, боковое, где-нибудь в углу...

Иные памятники невольно могут вызвать иронию. Иные - страх. Но встречаются в наше время и надгробия, способные вызвать совсем другие чувства.

На Востряковском кладбище в Москве, на новой лесной территории, есть могила. Памятник небольшой, из серого гранита: развернутая ладонь, в которой, свернувшись калачиком, уютно спит младенец. Перед памятником на стандартной мраморной пластине - имя, фамилия и годы жизни. Портрета нет. Судя по датам, похоронен юноша, проживший всего семнадцать лет. Но эпитафия на памятнике - прописными, выпуклыми, рельефными буквами по черненой меди добавляет к этой анкетной информации ещё нечто: