Читать онлайн «Изумруд - камень смерти». Страница 37

Эти их поспешные действия наблюдал в полевой восьмикратный бинокль бывалый браконьер Саша Двужильный, прозванный так за необыкновенную выносливость. Вообще-то видно ему было плохо, так как его точка наблюдения, находившаяся на склоне горы по другую сторону долины ручья, располагалась ниже, да и деревья мешали. Его постоянный напарник по незаконному охотничьему промыслу, более молодой, но не менее опытный Венька-Басмач через оптический прицел карабина наблюдал за другой группой, что ковырялась в камнях под плотиной. Именно за ними они и следили с утра, здраво рассудив, что бывалые хитники не станут бродить наугад, а направятся в наиболее перспективные места. Туда же рано или поздно могут подтянуться и другие бригады "черных геологов". Действительно, возле пруда, у новенькой плотины обнаружились свежие разработки, целые горы битых камней, и четверо мужичков, заросших недельной щетиной.

Браконьерскую команду нанял бывший следователь областной прокуратуры Коля Ченшин по указанию своего босса - Кентавра. Он просто попросил девочек из архива по старой дружбе подкинуть пару адресов подследственных, проходивших по делам о браконьерстве. В последние годы таких дел почему-то практически не возбуждалось, а вот в семидесятые и в начале восьмидесятых несколько злостных истребителей лесной живности попали под суд. Ченшин, будучи профессионалом, знал, что горбатого только могила исправляет, а не колония общего режима, а типичный браконьер - это маньяк охоты и большой специалист своего дела. Наиболее интересным ему показался свердловчанин, которого штрафовали за незаконный промысел и пытались судить в Свердловской, Пермской и Тюменской областях, а так же в автономной республике Коми. Бил он не только лосей и оленей, но и медведей, соболей, куниц и даже заповедных бобров. За них и получил свои три года общего. Мужику этому сейчас должно было перевалить за пятьдесят, но Ченшин решил с ним познакомиться.

Он ожидал увидеть угрюмого старика в лохматой шапке и с махорочной самокруткой в желтых зубах, как обычно изображали таких лесовиков в кинофильмах, но в нормальной городской квартире его встретил нормальный дядечка вполне интеллигентного вида. Правда, квартиру украшали рога всех форм и размеров, на стенах висели клыкастые кабаньи и волчьи головы, а вместо ковров на полу и стенах лежали и висели звериные шкуры. Дядечка курил "Кэмел", элегантно стряхивая пепел в чугунный лапоть каслинского литья. Как Ченшин и предполагал, браконьер по прозвищу Двужильный снова состоял членом общества охотников и имел на вполне законных основаниях, зарегистрированные надлежащим образом три дробовых ружья и нарезной карабин СКС. Он спокойно выслушал предложение, задал несколько точных вопросов и, подумав пару минут, согласился за тысячу долларов в месяц принять участие в лесной прогулке. Он же подобрал ещё пару надежных человек в команду Веньку-Басмача и Акинфия, то есть Толика Акинфиева.

В лесу они, одетые в камуфляжные костюмы, растворялись бесследно, Ченшин только диву давался. Двигались абсолютно бесшумно, ориентировались безошибочно, изредка поглядывая на солнце, запоминали с одного раза весь пройденный путь и каждое приметное дерево или камень, общались короткими скупыми жестами и кивками, понимая друг друга без слов. Ели они очень мало, а спали на куче лапника, завернувшись в брезентовые плащи, возле сухого бревна, жарко горевшего всю ночь, но совершенно без дыма и высоких языков пламени.

Ченшин, в отличие от них, тащил в рюкзаке кучу всякого необходимого барахла: спальный мешок, поролоновый матрасик, запасную одежду, обувь и тому подобное, без чего его охотнички прекрасно обходились. Зато у него не было ружья, только пистолет и роскошная видеокамера. Она позволяла обходиться без бинокля, поскольку давала увеличение изображения в сто пятьдесят раз! Этой камерой он и зафиксировал дружескую встречу двух бригад хитников возле плотины, постаравшись снять крупным планом портреты всех действующих лиц. После этого переговорил по рации с группой поддержки, раскатывавшей по лесной дороге на придурковато-розовом БМВ, и в сопровождении Акинфия, вооруженного малокалиберкой, направился ей навстречу.

После позорного побоища, когда один небритый лесной лох четырех пацанов опарафинил, причем двоих конкретно размонтировал, шубинские бойцы стали исполнять указания Ченшина, тем более, что он подогрел их интерес пачкой денег и выдал рации. Хромой Бык вставил своей розовой тачке лобовое стекло и купил новый магнитофон. Бригаду тоже переформировал, выгнав труса Прыщавого, а на его место взял татарина, с которым весной патрулировал малахитовый отвал. Получив по радио распоряжение Ченшина, Бык отогнал машину на указанную просеку и дисциплинированно ждал, не включая музыки и сохраняя тишину. Минут через двадцать начальник охотничьей команды появился из чащи и подошел к БМВ. Сопровождавший его мужик в камуфляже сел в стороне на кочку, положил на колени мелкашку, привалился спиной к сосне, надвинул на нос козырек армейской кепочки и вроде как задремал.

Ченшин согнал татарина с переднего пассажирского места и уселся сам. Бык достал из сумки маленький телевизор с экранчиком в ладонь и прицепил над приборным щитком. Ченшин подключил к нему свою видеокамеру и пустил воспроизведение записи. Банда смотрела беззвучный фильм с интересом, все-таки какое-то развлечение в однообразном скитании по проселкам. Объектив камеры переходил с одного лица на другое, крупный план сменялся общим, чтобы можно было увидеть человека в рост, присмотреться к походке и жестам.

- А-ну, постой, - Бык дернул Ченшина за рукав, - кажись, рожа знакомая.

Ченшин остановил пленку, отмотал немного в обратную сторону и пустил снова. Сопевший у него за спиной парень с заклеенной пластырем переносицей и буро-желтыми пятнами рассасывающихся синяков вокруг глаз хлюпнул горлом, словно подавился, схватил Ченшина за плечо и сипло зашептал:

- Точно он, коз-злина.

Николай нажал кнопку, изображение остановилось, чуть смазавшись. Мужик на экране замер в три четверти анфас с полуоткрытым ртом. Внешность самая заурядная: лицо овальное, лоб открытый, волосы русые, давно не мытые, висят сосульками, нос прямой, средний, губы узкие, уши прижатые, на вид лет тридцать-тридцать пять. О цвете глаз сказать ничего нельзя, изображению не хватает четкости. Телосложение мужичка тоже не впечатляет, ни о какой косой сажени в плечах и речи нет, от силы пятьдесят второй размер пиджака. Не похож ни на спортсмена, ни на качка, впрочем, - Ченшин снова пустил пленку, - есть в его поведении нечто, отличающее его от остальных. Он ещё пару минут смотрел на экран, потом понял: тот всё время становится так, чтобы держать в поле зрения пришлую четверку, причем делает это ненарочито, вполне естественно, привычка у него такая.

- Так значит, этот малый вас отколбасил? - Ченшин брезгливо стряхнул с плеча чужую руку и повернулся к обладателю перебитого носа. Уставился пронизывающим прокурорским взглядом. - Колись давай, Ломоносов.

Банда заржала: что ни говори, а столь дебильный юмор они могли понять и оценить. Всякий другой, скорее всего, был для их интеллекта недоступен.

- Я его тоже узнал, - подал голос татарин, - помнишь, Киборг, он с короедом своим малахит собирал на отвале? Ну, на другой день ещё петрунину тачку размолотили, вспомнил?

- Вспомнил, - с угрюмым раздражением отозвался Бык, - я ему, козлу драному, сначала обе ноги переломаю, только потом удавлю. Ме-е-едленно...

- Ладно, - Ченшин остановил плёнку и выключил телевизор, - всё ясно. Этого дядьку вы ещё будете любить и даже обожать. Он, считай, как-никак от смерти вас спас, потому что мог, пожалуй, и поубивать. Вот если он не захочет на нас работать, закочевряжится, тогда разбирайтесь. Но я бы на вашем месте, голуби, не рискнул к нему близко подходить. - Он достал продолговатую коробочку рации из большого нагрудного кармана на специальном жилете, там всяких кармашков было две дюжины. - Сейчас вызовем вторую машину и начнем операцию.

* * *

За вершиной горы в чаще затрещала сорока. Пару дней назад Вовец ходил в ту сторону посмотреть на местность, и сорока точно так же трещала, преследуя, пока он не ушел обратно на свой склон горы. Видно, гнездо у неё там. Сорочий крик приближался, совершенно ясно, что кто-то двигался в эту сторону. Вовец почувствовал неясную пока тревогу, насторожился и взвёл тетиву арбалета. Серж удивленно посмотрел на его сосредоточенное лицо и тоже прислушался. Раздумчиво покивал, мол, понятно, надо держать ушки на макушке, где-то в том направлении работает буровая, и там очень много плохих парней. Вдруг это они и пожаловали? Тут и Клим обратил внимание на необычное поведение друзей, взял наизготовку трофейный "Ремингтон".

- Пойдем-ка, братцы, к рюкзакам, не нравится мне всё это. - Вовец бросил несколько горстей сухих сосновых иголок на камни, прикрывающие вход в штольню, и отряхнул руки.