Читать онлайн «Единственный крест». Страница 7

И вновь бегали врачи и медсестры, в воздухе пахло нашатырем… Змея ужалила Асинкрита прямо в сердце. Он хотел заплакать — ему искренне было жаль Гену, но он не мог. Три года назад по убитому воробью мог, а сейчас нет. Так мальчик и пролежал всю ночь, укрывшись одеялом, заснув только под утро. А когда проснулся, то увидел: на кровати Гены лежал уже другой мальчик.

…Когда через девять месяцев он снова переступил порог родного класса, ребята бросились к нему, невзирая на то, что шел урок. Они тормошили Асика, жали ему руки. Асинкрита одновременно радовала и смущала такая встреча. А ребята, искренне обрадовавшись возвращению одноклассника, не смогли увидеть самого главного: перед ними стоял человек, который был старше их. На много лет.

Отдадим должное Сидорину-старшему: несмотря на приверженность к точным наукам, он любил и художественную литературу. Книг в его доме было множество. Позже родители вспоминали, что Асик, умудрившийся в раннем детстве сломать все игрушки в доме, рвавший обои, как молодой щенок, к книгам всегда относился на удивление бережно. Стоило ему показать красивую картинку, как он, словно зачарованный, начинал разглядывать ее, забывая о шалостях. Еще одно семейное предание гласит, что выучился читать Асинкрит практически без помощи взрослых. Соседи в ту пору жили между собой дружно. К Сидориным часто заходили супруги Романовы, у которых была дочь Алла. Девочка училась в третьем классе, обожала играть в школу, а потому лучшей подопытной «игрушки», чем маленький Асик для себя и придумать не могла. Она показывала Асинкриту буквы, и мальчик на удивление быстро запоминал их. Алла попробовала соединять их в слова — вновь получилось. На последнем этапе, конечно же, подключились родители, оценившие по достоинству рвение сына к грамоте, но заслуга Аллы в том, что Асинкрит однажды открыл «Мойдодыра» и стал громко читать: «Как из маминой из спальни, кривоногий и хромой…» Жаль, Романовы вскоре уехали из Упертовска.

Разумеется, первыми книжками юного Сидорина стали сказки. Без картинок он книги вначале не читал. Однажды ему подарили басни и сказки Михалкова. Признаться, они оставили его равнодушным, даже знаменитый «Дядя Степа». Но одну сказку, про Зайку-Зазнайку Асик мог читать ежедневно. Одной из причин тому были потрясающие иллюстрации художника Рачева. Особенно любил наш вундеркинд картинку, где заячье семейство, сидя в избе изгнанной из собственного дома лисы, ело щи из чугунка. Видимо интуитивно с раннего детства Асинкрита тянуло к таким сюжетам и картинам, от которых «шел дух» покоя, света, радости. А после историй с воробьем и кладбищем, Асинкрит стал сам сочинять сказки, в которых, как правило, действо заканчивалось следующим образом: герои, будь то люди или звери, после перенесенных испытаний, мирно жили и наживали добро в своих домиках или норах, где было тихо, спокойно и уютно, а долгими зимними вечерами они, собравшись у очага, рассказывали детям историю своей молодости.

Рос Асинкрит, менялись и его читательские пристрастия. На смену героям русских сказок пришли герои Серой Совы, их сменил, точнее, нет, не сменил, а несколько потеснил, войдя в круг друзей Асинкрита, благородный куперовский Зверобой. В этом круге мирно уживались друг с другом капитан Немо и Буратино, папа с дочкой из «Голубой чашки» Гайдара и отважные стивенсовские искатели пиратских сокровищ. И пока соседские мальчишки собирали и разбирали до глубокого вечера во дворе мопеды, Асинкрит погружался в мир грез, где он мог изменить сюжет любой книги. И тогда Зверобой не оставлял любящую Джудифь, а девочка из книги «Дети подземелья» выздоравливала. Более того, где-то с шести лет у него появилась игра, в которой книги играли непосредственную роль. Если родители задерживались на дежурстве, они могли не беспокоиться за сына. Тому вполне хватало тарелки супа. В большой комнате, которую Сидорины называли торжественно — зал, стоял большой стол. Асинкрит убирал с него все лишнее, доставал из шкафа самые массивные по объему книги. Ими он обкладывал стол с трех сторон, от ножки до ножки. Четвертая сторона «застраивалась» наполовину — «дому» нужна была «дверь». Когда темнело, Асинкрит влезал в свой «дом» вместе с тарелкой супа, книгой и свечкой. Надо ли говорить, что Сидорины и их соседи изрядно рисковали, но все обходилось. Более того, их даже устраивало, что сын у них такой самостоятельный.

А мы вновь зададимся вопросом: только ли играл Асинкрит, строя книжный дом и поселяясь в нем? Может быть это была еще одна интуитивная попытка ребенка отгородиться, спрятаться от мира, в котором, как оказалось, было место и темной стороне?

Разумеется, становясь старше, Асинкрит не мог не понимать, что между миром его грез, миром в котором всегда побеждало добро, и окружающей его жизнью наблюдалась весьма существенная разница. Все чаще из Светкиной квартиры доносились крики, мат и детский плач. Плакала Светка, когда дрались ее пьяные родители. Василий Иванович поначалу пытался вмешиваться, но все оказалось бесполезно. И однажды во время очередной драки пьяный Светкин отец убил свою жену. Его посадили, а девочку отправили в детский дом, в другой город. Произошло это так быстро, что Асинкрит даже не успел проститься с другом своего детства, веселой и доброй Светкой.

В Упертовске построили новый завод. Люди обрадовались: в городе не хватало жилья, а завод стал строить дома. Получить квартиру в новом микрорайоне, где большие пятиэтажки росли, как грибы после дождя, мог практически любой житель Упертовска, было бы желание. Но Сидорины остались верны своему старому дому и своим тополям. Асинкрит был с ними согласен: он, наверное, один не радовался новому микрорайону, уничтожившему его зеленый луг. А вот новым соседям тополя не нравились — от них много пуха. Поскольку рубить деревья было опасно, они придумали другой способ: по вечерам выходили с ведрами кипятка и поливали им корни деревьев…

Зато во всех домах появились телевизоры, и люди постепенно перестали общаться вечерами. Уже не выходили семьями на улицу, не играли в домино, не слушали гармониста дядю Петю Анохина. А вскоре и самого дяди Пети не стало, последнего гармониста Упертовска. Его внук, говорят, хорошо играл на пианино, но это уже совсем другое дело.

Начались проблемы и в школе. Любимые герои Асинкрита, как вы поняли, были романтиками. Они не признавали компромиссов. Не признавал их и Асинкрит. Это случилось на уроке математики. Министерская контрольная оказалась даже сложнее, чем думали. Второй вариант был просто убийственный. Видя, как самые толковые из ребят мрачно уставились на доску, запаниковала учительница. «Думайте, мы это все решали», — несколько раз повторила она. А на Асинкрита будто что нашло. Будто изложение писал. Мысли, как говорил отец, бежали впереди паровоза. Нет, не зря вечерами он решал задачи по математике. Асинкрит не только решил все правильно, но и успел написать пару шпаргалок и отправил их по классу.