Читать онлайн «Поцелуй сатаны». Страница 33

Глядя на текущую внизу толпу прохожих, обгоняющие друг друга машины, шипящие «Икарусы», медлительные троллейбусы, Михаил Федорович задумался о своей жизни…

Почти у каждого человека с детства закладываются кирпичики его будущего поведения, можно даже сказать, предназначения в жизни. Почему Мишу вдруг выбрали председателем пионерской дружины? Не кого-нибудь другого, а именно его? И учился не лучше многих, и особенно ничем не выделялся, разве что был уравновешен, не участвовал в мальчишеских потасовках, был уважителен с учителями, старался на уроках сидеть смирно и не списывать контрольные работы у соседей.

А когда стал маленьким пионерским начальником, сразу почувствовал преимущества: к концу последней четверти выбился в отличники, хотя особенно и не напрягался, учителя сами завышали ему отметки — как же, председатель дружины!.. Потом комсомол, институт. И там Миша Лапин быстро вошел в комитет комсомола — сыграла свою роль автобиография, где он указал, что был председателем пионерской дружины, потом секретарем школьного комитета комсомола, а на третьем курсе пединститута уже был заместителем секретаря комитета комсомола всего вуза. С ним считались доценты, профессора. Выпускники разъехались по всей России, а его, как ленинградца, оставили в городе, причем сразу назначили в английскую школу завучем, а как только проводили на заслуженную пенсию директора, он, Лапин, занял его кресло. А школа-то была привилегированной: в ней учились дети крупных партийных и советских работников. Кстати, он мог бы остаться и в институте, но карьера ученого его не привлекала. Быстро завязались крепкие связи с любвеобильными к своим чадам, всесильными в городе родителями… Директору звонили, заходили в кабинет. Каждому хочется, чтобы его отпрыск закончил школу с отличием или медалью… И тут Михаил Федорович сделал для себя открытие: не так уж нужно завоевывать расположение крупного начальника — отца школьника или школьницы, как внимание матери. Женщины, оказывается, могли сделать для молодого перспективного директора английской школы гораздо больше, чем их мужья. Задумал Лапин открыть в школе современный спортивный зал — жена ответственного работника обкома партии надавила на мужа, тот на крупного строителя — и зал был оборудован в рекордно короткий срок. Не было никаких проблем с ремонтом школы, помогли милые жены руководителей и с организацией поездки в Англию и США группы школьников в порядке обмена. Конечно, в группу вошли их ненаглядные чада, но это уже было не так существенно…

Не обошлось без протекции и его назначение в обком ВЛКСМ. Тут уж постаралась жена секретаря обкома по идеологии. И вот Михаил Федорович уже пять лет на партийной работе. И перспективы у него были лучезарные, если бы не эта чертова перестройка! За годы работы установились прочные связи с рядом партийных и советских работников в Ленинграде. Завязались полезные знакомства и в столице. Казалось, ничего теперь нет недостижимого для Лапина! Самые дефицитные книги со склада доставляются ему в кабинет, лечится в «Свердловке», ездит в роскошные цековские санатории, квартира на Суворовском проспекте дай бог! Четыре комнаты на троих. Дом после капремонта, улучшенной отделки. У Михаила Федоровича взрослый сын Никита… Впрочем, о нем сейчас не хотелось вспоминать… С сыном явно не повезло, хотя он и закончил ту самую английскую школу на Полтавской, которую он когда-то возглавлял. С четвертого курса университета Никита сорвался, связался с какой-то мерзкой компанией, а после серьезного разговора с отцом пропал из дома на все лето. Якобы был в геологической экспедиции, но Михаил Федорович Доподлинно знал, что Никита в экспедиции продержался только два месяца, а остальное время пьянствовал, попадал в вытрезвитель, связался с бомжами… Если бы не жена, Лапин упек бы Никиту в закрытое лечебное заведение лечиться от алкоголя и наркомании… Это было страшной бедой для семьи. Вот тоже отрыжка перестройки! Ведь везде писали и говорили, что в СССР нет социальной почвы для проституции и наркомании… А эти пороки, оказывается, и без всякой «почвы» расцветают… Толкуют о генах, наследственности, а что же тогда произошло с Никитой? Отец, хотя и не убежденный трезвенник, но и не пьяница, мать тем более, да и среди родственников Лапина не было хронических алкоголиков и тем более наркоманов. Сейчас модно прикрываться недовольством молодежи существующими порядками, дескать, их столько лет обманывали, внушали ложные идеалы, воспитывали на лживой литературе, школьная программа тоже никуда не годится, комсомол оказался фикцией, а тут еще эти разоблачения деяний прадедов, дедов, отцов. Если последние и не участвовали в репрессиях, так создавали застойный период, душили инициативу масс, некомпетентно руководили народным хозяйством, в результате чего довели страну до крайней нищеты. А людям нагло врали, что уровень жизни советского человека самый высокий, у нас ведь все было самое-самое… Вспомнился студенческий анекдот про советского карлика, который самый большой в мире… Кляли заграницу, а теперь, оказывается, всему у «них» нужно учиться.

Может, все это и так, но почему же все эти перемены не оказывают на него, Михаила Федоровича, своего влияния? Почему он в идеалах коммунизма не разуверился? Наоборот, всей душой готов помочь партии, народу выйти из тупика… Лапин поймал себя на мысли, что слово «народ» употребил в расхожем, газетном смысле. Все-таки много демагогического, пустопорожнего насмерть въелось в сознание таких, как он, руководящих деятелей. Обратил внимание Михаил Федорович и на то, что в последнее время все меньше стало звонков к нему, да и не только к нему: об этом говорили коллеги из других райкомов, даже обкома КПСС. А чего ему, Лапину, звонить? Что он теперь может сделать? Приказать или отчитать? Это прежде, снимешь трубку, наберешь по вертушке номер и в приказном порядке скажешь, что нужно тому или иному деятелю на предприятии срочно сделать… А начнет возражать, оправдываться, бывало, и прикрикнешь, напомнишь, что можно и на бюро райкома вызвать, можно и попросить партийный билет на стол положить… Теперь этим не напугаешь, партбилеты сами сдают в райкомы, по почте присылают, по телевизору показывали, как в Прибалтике сжигали их перед зданиями центральных комитетов. Чего же теперь звонить партаппаратчикам — слово-то какое появилось в обиходе! — если они ничего не могут сами решить? Вот и перестали люди набирать номера их телефонов… Ведь пишут везде, что партия не должна вмешиваться в хозяйственную жизнь коллективов. Так что же тогда им, партийным работникам, в своих огромных апартаментах делать? Газеты читать и бумажки подшивать? На это инструкторы есть, технические работники.