Читать онлайн «Фишки нА стол !». Страница 16

Проникнуть в комнату Фотиева оказалось совсем не сложно. Пять минут страха - и Кузьминский держал в руках свою кассету. Вот тут-то его и накрыли двое неизвестных. Появившись в комнате как из-под земли, они напугали незадачливого вора до полусмерти. Сначала Кузьминский подумал, что это милиция, но чуть позже даже у него хватило ума сообразить, что милиция так не действует. Отобрав вырученную было кассету, Олегу сунули под нос пистолет с глушителем и начали втолковывать, что он отсюда живым не выйдет, если сейчас же не сообщит, где остальные кассеты. С трудом соображая, Кузьминский пролепетал, что остальные у него дома - действительно, у него дома лежала еще одна кассета подобного содержания. Далее действие в основном не расходилось с его прежними показаниями: эти охотники до видеокассет повели Кузьминского в его комнату, по дороге он попытался сбежать, но получил по затылку и остался отдыхать в коридоре, где его и обнаружила комендантша. Страшное слово "впутаться " вновь прозвучало в ушах любителя клубнички. И сама собой сложилась в голове стройная, как пакет лапши, версия...

Кузьминский Олег Владимирович, 1967 года рождения, уроженец Москвы, русский, студент философского факультета, постоянно прописанный в Смоленске и проживающий в общежитии, в комнате 1252, ранее уже задерживался за незаконную продажу сигарет, Муравьев поднял соответствующие документы. К тому задержанию приложил руку Крот. По его сведениям, Кузьминский был обычным спекулянтом.

Когда фальшиво раскаивающийся спекулянт покинул кабинет, Хусаинов позвонил Алексею Петровичу. Он надеялся использовать против разведчиков (он уже не сомневался, что двое незнакомцев - из ведомства Дрожжина) возможности КГБ. Как и всегда, из этих планов ничего не получилось.

- Изъятые вчера предметы, по всей вероятности, иностранного производства ("Особенно стекло", - тоскливо подумал Хусаинов). Так что надо произвести ряд специальных мероприятий. О результатах мы вам сообщим.

На предположения Хусаинова о принадлежности вчерашних разведчиков к военному ведомству Алексей Петрович ответил столь же туманно. Понять, что он имеет в виду, как любили писать сыщики в своих рапортах, "не представилось возможным".

На столе у Алексея Петровича лежал поступивший утром запрос. Отдел административных органов ЦК КПСС настоятельно требовал представить все имеющиеся данные на сотрудников 206 отделения милиции Хусаинова М.А. и Валентинова Б.В., в особенности об их побочных заработках и возможных связях с иностранными гражданами. Поверх запроса красовалась резолюция "Окажите помощь" - точно такая же, как и на докладной Валетинова. Рассматривая эти бумаги, Алексей Петрович испытывал беспокойство за свою дальнейшую карьеру и сильное желание уйти в отпуск. Поразмыслив, Алексей Петрович взял обе бумаги, скрепкой прикрепил к ним стопку листовок "СД" и записку "ВИТЯ - СЕКСОТ" и аккуратно засунул собранные материалы в щель за полку в своем сейфе. "Потеряв" таким образом бумаги (причем, без нарушений режима секретности) и опечатав сейф личной печатью, Алексей Петрович почувствовал себя гораздо увереннее.

В отделении тем временем тоже все улеглось. Суматошное утро с уборкой микрофонов, беготней по этажам и выжиманием Кузьминского наконец закончилось. Начальник отбыл в управление (напоследок надавав всем заданий), и по кабинетам ненадолго распространилась благословенная тишина.

Примечания к гл.3

1 Такое Хусаинов сподобился увидеть в Ленинграде. Там в 1987 году был создан первый в стране полк милиции (формально ВВ) из срочнослужащих. Ребятами усиливали штатные патрули, использовали для оцеплений и другой тупой работы. Носили они обычную милицейскую форму, отличаясь погонами рядовых - таких почти нигде больше не увидишь. Ну, конечно, как все солдаты, ходили в самоволку, а милицейские патрули их, конечно, ловили, а те, естественно, убегали. И Хусаинов своими глазами видел это редчайшее зрелище: по улице мчится один милиционер в форме, а двое других, тоже в форме, его преследуют.

2 Авторы вовсе не хотят сказать, что у нас не было порядка со времен Культа личности. Просто стекла не мыли с момента постройки здания.

Глава 4

Увидел пьяного - отойди

4-я заповедь "козла"

- Ты чего, мать твою, не видел, какие я фишки ставил?!

- А у меня они были?!

Кулинич после разгромного поражения предъявлял претензии своему партнеру сержанту Вощанову, в то время как победившая сторона в лице Муравьева злорадно рисовала под столбцом "ОНИ" жирную букву "К".

- А фигли ты на пустых дуплился?

- Чтоб не отрубили.

- Дурак! Заходчик-то - я!

- Сам зашел, сам и играй!

- Да-а-а... Тяжело играть одному против троих!

- Играете? - в приоткрывшуюся дверь шагнул университетский куратор из Комитета, Алексей Петрович (известный также как Владимир Николаевич). За его спиной мелькнуло лицо Кости Побелкина.

- Давайте с нами, - попытался пошутить Муравьев.

- Доигрались уже! - Алексей Петрович был явно не в лучшем расположении духа и, по-видимому, собирался испортить настроение всем остальным. - Вы ЭТО видели?

Он извлек из портфеля мятый листок бумаги, вложенный в прозрачную пластиковую корочку. То была листовка Союза демократов, призывавшая студентов и сотрудников Университета на митинг, "посвященный памяти члена Союза Павла Фотиева, убитого палачами коммунистического режима за свои убеждения". Митинг должен был состояться сегодня. Подписала листовку Стародомская.

- Ого, - мрачно заметил Муравьев, проглядев бумажку.

- Что "ого"?

- Митинг не успел начаться, а вы уже знаете.

Алексей Петрович возмущенно всосал воздух, собираясь разразиться ругательствами, но в разговор вовремя встрял Кулинич, одновременно пихнув молодого коллегу в бок:

- Из города силы будут, или мы сами обеспечиваем?

Куратор начал инструктаж.

Через час вернулся Хусаинов, ходивший вместе со Шпагиным осматривать комнату Кузьминского, и застал в отделении Алексея Петровича, распоряжавшегося как начальник. Валентинов уехал вовремя.

Митинг не был разрешен, но разгонять его самочинно не рискнул бы ни Валентинов, ни тем более оставшийся за начальника зам по розыску. От Алексея Петровича при всех стараниях не удавалось добиться инструкций, как действовать в отношении нарушителей Указа о митингах и шествиях. Звонили в ректорат. Там были уже в курсе, но ректору срочно понадобилось в Академию наук по делам, а остальные дружно кивали на него. В районнном управлении мямлили нечто вроде того, что надо действовать в строгом соответствии с законом, но в то же время в духе демократизации и гласности и ни в коем случае не допустить провокаций экстремистов и тому подобное. Короче, приказа на разгон не поступило, но и допускать несанкционированный митинг начальство тоже не велело.

Рассерженный Шпагин неофициально предложил поручить митинг Кроту или Галкину - с них все равно спрос невелик. Однако предложение было отвергнуто как антисоветское и пораженческое, а также слишком жестокое по отношению к участникам митинга.

Митингу придавали значение не только демократы, но и власти. Его даже удостоил своим посещением один из руководителей "Пятерки", курировавший подобные мероприятия.

Этот специалист по митингам был известен под кличкой Ватсон. Каждый раз, когда собирался или только планировался митинг или какое-нибудь подобное безобразие, он прибывал на место на своей машине, которую неизменно узнавали по номерам. Номера, конечно же, каждый раз менялись, но жуткие разводы от гаечного ключа на них из-за многократной перестановки бросались в глаза всем. Собравшихся милиционеров он, верный комитетовскому высокомерию, приветствовал иронически: "Привет, холмсы!" Естественно, ему отвечали: "Здравствуйте, Ватсон!"

Однажды демократы каким-то чудом смогли его провести. Ватсон определил, что митинг "СД" планируется на площади Маяковского. Своевременно ее оцепили, стянули соответствующие милицейские силы на случай, если митинг все же попытаются провести. Пришло время, но манифестантов не наблюдалось. Ватсон в раздражении вышагивал по площади, стараясь походить на штатского, но это у него плохо получалось, потому что на всей оцепленной площади он был один. А митинг тем временем шел на Пушкинской.

На сей раз вышел тоже в некотором роде конфуз. Стянутых сил оказалось явно больше, чем участников митинга. Вокруг оратора толпилось десятка два студентов, и еще примерно столько же стояло группками поодаль. От Большой Конторы кроме Ватсона с помощником присутствовал также Алексей Петрович, рядом с ним стоял командир взвода ОМОНа, а его бойцы ждали в автобусе в ста метрах от места митинга. Трое сыщиков, не считая самого Хусаинова, были в штатском и еще два сержанта в форме сидели на лавочке неподалеку. Разумеется, замполит Незлобин влез как дурак в самую гущу студентов и внимательно слушал оратора. Конечно же, приперся Крот со своими ребятами. Проректор по режиму невдалеке болтал о чем-то с секретарем парткома, а четверо их сотрудников, почтительно обступив, внимательно слушали руководство. Еще двух мужиков в строгих костюмах не удалось идентифицировать, раньше Хусаинов их не встречал. Комсомольское начальство старалось держаться поближе к партийному и в то же время не слишком дистанцироваться от основной массы студентов. Первого секретаря вузкома Слонова сопровождали четверо комсомольских деятелей, в их числе Костя Побелкин, который, заметив Крота, заскрипел зубами.