Читать онлайн «Колдун. Из России с любовью.». Страница 50

— Какое это имеет значение? — растерялась Елизавета. Опустила руку со спинки дивана и чуть отодвинулась. Вопрос её обескуражил.

— Для работы — никакого, я просто так спросил. Сразу о так называемой чистке ауры. Никогда не занимался ничем подобным, но прекрасно её вижу. У вас, кстати, проблемы по-женски. Поджелудочная хандрит. Да и вообще, нервная система разбалансирована. — Выдавая подсказанные Синей сведения, я окончательно отходил от сексуальности. А диагнозы, кстати, мог поставить более точные. Но я же не волшебник, а просто экстрасенс, один из многих.

— Вы меня не поразили. — Холодно произнесла Елизавета, поправив прическу. Застегнула пуговицу блузки, встала и прошла за стол. — Вам Зина могла все рассказать, даже точные диагнозы. — Говорила строго, сидя на начальственном кресле с видом оторванной от важных дел директрисы. — А нервы в наше время у всех расшатаны.

— Как я и обещала подруге, я смогу взять вас на испытательный срок. Дайте, пожалуйста, паспорт.

— Извините, у меня его пока нет.

— Разве? А когда будет? Мне, конечно, неудобно, но в свете последних событий проверка за проверкой!

— Я понял вас, Елизавета э-э… — потянул, ожидая подсказки. Не выручила, отчества не сказала. — Я тогда через две недели зайду, хорошо?

— Разумеется! Такой специалист мне очень нужен! Можно даже не заходить, а связаться со мной через Зину. — Её тон все холодел и холодел. Сильно женщина обиделась.

— Обязательно! — на том и раскланялись.

Что ж, сходил, посмотрел, любопытство удовлетворил. Сравнил "эту", которую посчитал сигналом незавершенности земного "задания", и "мою" Лизу. Местная "моей" в подметки не годится! Ни в плане внешности, ни в плане характера. Последнее — особенно. Лизия (полное имя моей жены), конечно, девушка активная, но не "озабоченная", а о возможности измены и говорить не стоит: даже теоретически не предполагаю. Ей верю больше, чем себе.

— Не взяла она меня без паспорта, — сказал я Зине вечером. Вернее, повторил: до этого мы говорили по телефону. — И знаешь, что я вспомнил, когда её встретил?

— Что? — девушка замерла в напряженном ожидании.

— Я женат. Её зовут Лиза и она очень далеко, — слова вылетели неожиданно легко и я буквально воспарил. Не просто гора с плеч свалилась, а целый континент.

Зину же наоборот, придавило. Сникла, сгорбилась, плечи безвольно повисли, словно та самая материковая плита опустилась на её плечи.

— Ты её любишь? — спросила тихо, с отчаянной надеждой, будто хваталась за последнюю соломинку.

— Люблю.

— Устала я, Егор, пойду к себе. Прибери здесь без меня, хорошо? — сказала после долгого ковыряния ложечкой в варенье.

Поплелась в свою комнату, не дожидаясь ответа. Жалкая, униженная, будто оплеванная. Я опустился на землю, сердце облилось кровью. Но я крепился. Знал, что поступил правильно.

Время шло, жизнь в городе входила в более-менее спокойное русло. Но я не уходил. Меня что-то держало, и я не мог понять что именно. Дабы избежать соблазна наплевать на тревожное предчувствие и сорваться немедленно, я даже в астрал стал заходить как можно реже.

Накануне для экспертизы по поводу моей "амнезии" к нам, точнее ко мне, заглянул подвыпивший Серега. С Зиной после моего признания мы общались "здрасьте — до свиданья". Хорошо хоть кормила. Но я подумывал о переезде, если мне, не дай бог, придется еще на неделю на Земле задержаться.

— Что это Зинка не ворчит? И вообще к себе ушла, не ругнувшись? — удивился он.

— Не обращай внимания, я признался, что женат.

— Это правильно! Переживет. — Легкомысленно заявил он. — Думаешь, я просто выпить зашел? Компанию искал? Нет, не просто… Обмыть повышение! — торжественно провозгласил он, выдержав значительную паузу.

— У меня комиссия завтра!

— Возражения не принимаются! По маленькой. Зинка, не хочешь брата поздравить? — крикнул в направлении комнаты. В ответ слабое бурчание: "поздравляю, но пить не буду", безразлично пожал плечами: — Как хочешь. А ты не отвертишься. — Это уже мне.

— Я теперь начальник следственного отдела, — хвастался Сергей, разливая очередные "чуть-чуть". — Должность майорская, так что скоро звездочки обмывать придется. Сопьюсь, — добавил, вздыхая с деланным сожалением.

На улице стемнело. Мы вовсю спорили. О политике "вообще" и о преступности в частности. Сергей уверял, что наказание "у нас" неимоверно мягкое, потому, мол, и насилие с коррупцией не переводится. Он двумя руками был за долгие тюремные сроки и за смертную казнь. В принципе, я с ним соглашался, что таки-да, стрелять маньяков не помешает, но полностью правонарушения это не искоренит.

— А кто говорит о "полностью"? Нам бы уменьшить, Егор! На коллег, — это слово он произнес с отвращением, — смотреть тошно! Крышуют, за закрытие дел деньги вымогают! Тьфу! Собственноручно бошки поотрывал бы! Ну, я ими займусь… — сказал, пьяно сжимая кулак. В глубине его полуприкрытых замутненных алкоголем глазах полыхал огонь негодования, отбрасывая на зрачки кровавые блики.

Я, с видом умудренного жизнью старика, тяжело и снисходительно вздохнул. Я был почти трезв: сегодня "девочки работали", сильно расслабляться не хотелось.

— А предположи-ка, Серега, государство. Большое, с суровым климатом, со стойкими людьми. Назовем его, к примеру, Батвия. Порядки там серьезные установим. Воровство вычисляется на раз (допустим, "детекторы лжи" там не обманешь), убийства всякие: и разбойные, и бытовые, и случайные раскрываются легко, и сразу тюрьма, откуда практически не выходят. Как тебе?

— Пока нормально, нравится. Но глазах у тебя, вижу, черти резвятся, что-то там не так… Ну, и… продолжай.

— Продолжаю, — не стал томить я. — Судебная система там простая: любая провинность и тебя за жабры, без вариантов. Тюрьма — что-то типа концлагеря. Не немецкий, конечно, кормят, как на убой, — здесь я невольно хмыкнул, — но конец один — смерть. Нравится?

— Я не живодер! Ты какой-нибудь другой порядок придумай. Судьи там, обвинение… на адвоката даже согласен. Только, чтобы неотвратимо!

— Ну, с неотвратимостью там порядок. В определенных пределах, конечно, абсолюта нигде нет. — Я и сам не заметил, как перешел от предположительного изложения к утвердительному. — Зато везде есть вариации. Родственники суетятся, кого надо подмазывают. Есть богатые, есть бедные, есть по рождению влиятельные: семьи аристократов, торговцев, землевладельцев, провинциальных правителей. Закон вроде для всех одинаков, но по факту кое-кто "равнее равных". И чиновники, которые за наказание отвечают, трепещут, но берут! Беднякам, разумеется, не поможешь, но если у родни деньги имеются или власть, то из тюрьмы вызволить вполне реально. Сверху донизу тихий сговор…