Читать онлайн «Тайная геометрия». Страница 32

Покидал он царя только по его прямому приказанию. Как например, когда Петр во время своей поездке по Европе, оставил его прослушать курс в Оксфордском университете. Там Яков близко познакомился с Исааком Ньютоном. Великий физик не считал ниже своего достоинства тратить долгие часы на беседы с любознательным студиозом из холодной Московии. В этих беседах два любознательных человека обсуждали интересующий их обоих вопрос – как устроена Вселенная?

Впоследствии выдающийся математик один из создателей дифференциального исчисления и теории чисел Леонард Эйлер, работавший в Петербурге, признавался в письмах, что «ученейший математик Яков Брюс» консультировал его по тем математическим вопросам, в которых он сам не мог разобраться…

Яков Вилимович стал активнейшим помощником царю в строительстве новой России. Петр назначил его руководить заводским и горнодобывающим делом. Создание крупной российской промышленности – прежде всего, заслуга Брюса. Именно он сконструировал и наладил производство на Тульских и Уральских заводах производство знаменитых пушек-единорогов, впоследствии обеспечивших ни одну славную викторию русской армии.

Брюс лично участвовал во всех военных походах Петра. Будучи назначенным главным канониром армии, он впервые в мире придумал отдельные от пехоты мобильные артиллерийские соединения на конной тяге. Во время исторической Полтавского сражения именно сотня его пушек, вовремя переброшенная в решающее место боя, решила исход сражения: десятью залпами артиллеристы Брюса буквально смели пошедших в атаку железных шведских гренадеров.

Петр понимал, кому в значительной степени он обязан своей главной победой. За Полтавское сражение генерал-фельдцейхместер Брюс был первым в России награжден высшей наградой империи – орденом Андрея Первозванного.

Создание системы общего и специального образования в стране – цифирных и навигацких школ – также личная заслуга потомка ирландского короля.

Но как это часто бывает в истории, эти, действительно, великие дела Якова Вилимовича Брюса стерлись из памяти вновь пришедших на землю поколений. Кто знает о них? Разве что, профессиональные историки. Почти ничего из реальных заслуг этого человека не знал и такой, неплохо образованный человек, каким считал себя майор Мимикьянов.

Правда, в сознании новых поколений Брюс все-таки остался. Но ни как выдающийся государственный деятель, а как чернокнижник Брюс. Колдун, маг и волшебник.

Почти каждый что-то слышал о Брюсовом календаре, хотя почти никто и не знает что это такое.

В этом первом в России не церковном календаре, кроме обычных указаний месяцев и дней недели на десять лет, имелись таблицы предсказаний на каждый день. Они позволяли любому человеку самому предсказывать погоду на каждый грядущий день и даже будущие события личной и мировой жизни. Видимо, не только обычную невнятицу предсказывали эти таблицы, если календарь с приложениями переиздавался много десятков раз, вплоть до самой революции семнадцатого года.

Во всяком случае, когда современные метеорологи попытались с помощью этих таблиц предсказать погоду на сегодняшние дни, то с удивлением обнаружили, что, в отличие от Росгидрометцентра, сделанные по таблицам Брюса предсказания погоды, полностью совпали с наблюдаемым за окном климатом.

Это казалось невероятным, ведь считается, климатические процессы настолько сложны, что предсказать их с помощью современных математических методов, спутниковых данных и вычислительных машин, имеющих процессоры мощностью более миллиона операций в секунду, с точностью более семидесяти процентов в принципе невозможно.

И, тем не менее, архаичные Брюсовы таблицы почему-то позволяют предсказать погоду едва ли не со стопроцентным попаданием.

Кроме всего прочего, Яков Брюс возглавлял загадочное «Нептуново общество, куда входили известные фигуры Петровского времени. Наставник и друг молодого царя швейцарец Лефорт, бессменный товарищ Петра Александр Меньшиков, да и сам Всероссийский самодержец.

Члены общества собиралось для своих занятий на верхнем этаже московской Сухаревой башни. Говорили, что там его участники превращали свинец в полновесное золото, заставляли ходить покойников и, обернувшись черными птицами, летали вечерами над Замоскворечьем.

С тех пор Сухарева башня всегда пользовалась у москвичей дурной славой.

После смерти императора генерал-фельдмаршал Брюс ушел в отставку. Под Москвой он приобрел небольшое имение с сельцом, именуемым Глинки. Неподалеку находились залежи светлой глины, из которой гончары выделывали крепкие звонки кувшины, горшки и миски. Сегодня там находится санаторий «Монино», долгое время принадлежавший Министерству обороны.

Почти три века после смерти Брюса среди глинковских крестьян передавались другу рассказы о «Яшкиной бабе» – железной женщине, которую чародей сделал для исполнения обязанностей служанки: «Барин сделал куклу, та говорит и ходит, но душу не имеет».

Рассказывали и о вылетающих из окон кабинета и парящих над домом чернокнижника железных драконах, сыплющих на землю искрами и оставляющих после себя запах серы.

Помещики из окрестных деревень, приезжая в Глинки, отказывались верить своим глазам: жарким летом они могли покататься на коньках по замерзшему пруду, зимой – искупаться в теплой речке, где плескалась рыба.

Последующие образованные поколения, разумеется, считали эти рассказы выдумкой своих малообразованных предков.

Но вот уже в семидесятых годах прошлого века любопытные младшие научные сотрудники решили разобрать документы, найденные после смерти отставного генерал-фельдмаршала в его кабинете, и переданные для хранения в библиотеку Российской Академии наук.

И тут исследователей ждали сюрпризы. Да какие!

Среди бумаг оказались чертежи человекообразного робота с уникальной системой шарниров и передаточных блоков, обеспечивающих искусственному существу подвижность конечностей, почти не уступающей степеням свободы рук и ног живого человека. Более того, весь механизм должен был приводиться в движение расположенным в области сердца непонятным источником энергии, похожим на миниатюрный электрический двигатель. А ведь до изобретения первых электромоторов оставалось еще больше ста пятидесяти лет!

Но и это еще не все.

Исследователи обнаружили чертежи непонятных крылатых машин с очертаниями, напоминающими современные многоцелевые истребители-бомбардировщики семейства СУ. На крылатых машинах были изображены устройства очень похожие на современные реактивные турбины.

Удивительным представляется и еще один факт, касающийся Брюса.

После смерти тело Якова Вилимовича было перевезено из Глинок в Москву и погребено в Лютеранской кирхе Святого Михаила. В 1929 году она была снесена, а на ее месте возведена аэродинамическая лаборатория Центрального авиационного института (ЦАГИ). И оказывается, незадолго до смерти Брюс писал в письме своему другу: «Меня скоро не станет, а на моих костях потомки российские летать будут учиться».

Прочитав все это, Ефим подумал: выходит, легенды, возникшие вокруг фигуры Брюса, какие-то основания под собой все-таки имели?

Но, кроме этих бесспорно интересных, хотя и не слишком правдоподобных сведений, в сознании Ефима задержался еще один фактик. Совсем малюсенький. На первый взгляд, даже пустяковый. Майор встретил его в описании вещей, оставшихся после смерти Якова Вилимовича.

Прибывшие из Петербурга чиновники скрупулезно перечислили на бумаге все книги и предметы, обнаруженные в его рабочем кабинете. Под «нумером сто семнадцать» там значилось: «Зеркало круглое, небольшое. Если в него посмотреть, сразу увидишь не только лицо свое, но тем же разом и затылок свой с загривком. Диковина для забавы…»

Никакого объяснения такому странному для зеркала способу отражать человеческий облик, в сознании майор Мимикьянова тогда не родилось. Но почему-то непонятный фактик засел в памяти накрепко. Чем-то он зацепил майора.

Видимо, его подсознание уже тогда не согласилось с мнением чиновников Академии, составлявших опись вещей.

Похоже, не только для забавы предназначалась эта вещица. А вернее, совсем не для забавы.

Но тот вечер в библиотеке майор Мимикьянов запомнил не только потому, что вычитал интересную информацию о человеке, умершим более, чем два с половиной столетия назад.

Имелась и еще одна причина для этого.

Причина, как будто, – незначительная и даже глупая. Но, все-таки, она имелась.

Состояла она в следующем.

Майор сидел в полумраке, устремив взгляд на яркий световой круг, рожденный настольной лампой. В круге лежала раскрытая книга. Со стен научного зала на него строго, но, вообщем, одобрительно смотрели отпечатанные с черно-белых гравюр портреты мыслителей прошлого – Исаака Ньютона, Дмитрия Менделеева и Чарльзя Дарвина – великих систематиков, попытавшихся найти общие закономерности в отдельных частях Мироздания. Ньютон – в движении тел. Менделеев – в структуре тел. А Дарвин в движении и структуре живых существ.