Читать онлайн «Римлянка». Страница 23

Наконец после долгих поисков и обсуждений я решилась сделать свои весьма скромные покупки. Я купила в рассрочку полный спальный гарнитур в стиле модерн: двуспальную кровать, туалетный столик с зеркалом, тумбочки, стулья и шкаф. Это были самые обыкновенные, недорогие и топорно сработанные вещи, но я сразу же ужасно полюбила свою мебель. Стены комнаты побелили, двери и окно покрасили, пол отциклевали, так что теперь наша комната походила на чистенький островок, затерявшийся среди моря грязи. Тот день, когда в комнату привезли мебель, был одним из счастливейших дней моей жизни. Мне даже не верилось, что эта чистая, обновленная, светлая, пахнущая мелом и краской комната принадлежит мне, и к этому удивлению примешивалось чувство бесконечной радости. Иной раз, когда я знала, что мама за мной не следит, я шла в свою комнату, садилась на голый матрац и часами сидела, любуясь своим сокровищем. Сидя неподвижно, как статуя, я разглядывала мебель, не веря, что она существует, и боялась, что в любую минуту она исчезнет и останутся только одни пустые стены. Иногда я вставала и осторожно стирала тряпкой пыль с вещей, вновь возвращая дереву его блеск. Думаю, что если бы так продолжалось дальше, то в один прекрасный день я стала бы даже целовать свою мебель. Окно, на котором не было занавесок, выходило на большой грязный двор, окруженный такими же, как наш, низкими и длинными домами. Двор был похож на больничный или тюремный, но я, погруженная в свои грезы, уже ничего не замечала и была так счастлива, словно моя комната выходила окнами в прекрасный тенистый сад. Я представляла себе нашу жизнь с Джино здесь, в этой комнате, представляла, как мы будем спать здесь и как будем любить друг друга. Я уже раздумывала, какие вещи нужно еще прикупить, как только представится возможность: здесь будет ваза с цветами, тут — лампа, а вот тут нужна пепельница или какая-нибудь безделушка. Единственное, что меня огорчало, это невозможность устроить себе ванную комнату, пусть даже не такую, как на вилле, белую и сверкающую кафелем и никелем, но хотя бы просто новую и чистую. Зато я решила содержать свою комнату в чистоте и порядке. После посещения виллы я пришла к убеждению, что роскошь начинается именно с порядка и чистоты.

Я по-прежнему продолжала позировать художникам и подружилась с одной натурщицей по имени Джизелла. Это была высокая, прекрасно сложенная девушка с белоснежной кожей, с черными курчавыми волосами, с голубыми, глубоко посаженными маленькими глазками и пухлым ярко-красным ртом. Нравом она совсем на меня не была похожа: раздражительная, резкая, высокомерная и вместе с тем очень практичная и корыстная, думаю, эта разница характеров и сблизила нас. Я не знала, было ли у нее еще какое-либо занятие, кроме работы натурщицы, но одевалась она гораздо лучше меня и не скрывала, что получает подарки и деньги от мужчины, которого называла своим женихом. Помню, той зимой она щеголяла в жакете с воротником и манжетами из черного каракуля, я ей страшно завидовала. Жениха ее звали Риккардо. Этот высокий, толстый, холеный, флегматичный юноша с гладким, как яйцо, лицом казался мне очень красивым. Он всегда был аккуратно причесан, напомажен и одет с иголочки: его отец держал магазин галстуков и мужского белья. Риккардо был простоват до глупости, приветлив, весел и, возможно, даже добр. Он был любовником Джизеллы, и не думаю, чтоб между ними, как между мной и Джино, существовала какая-то договоренность о браке. Но Джизелла все-таки надеялась женить его на себе, хотя и не слишком на это рассчитывала; что касается Риккардо, то, я уверена, мысль о женитьбе на Джизелле даже не приходила ему в голову. Джизелла была не очень умна, но значительно опытнее меня, поэтому она решила покровительствовать мне и просвещать меня. Короче говоря, она смотрела на жизнь и на счастье так же, как и моя мама. Только мама пришла к такому горькому и сомнительному выводу после многих разочарований и лишений, а у Джизеллы эти взгляды были следствием ее тупости, к которой примешивалось упрямое самодовольство. Мама остановилась, если можно так выразиться, на провозглашении этих идей, для нее важнее было формальное согласие с ее принципами, нежели применение их на практике. Джизелла всегда думала только так и даже не подозревала, что можно смотреть на вещи иначе; ее удивляло, что я поступаю не как она, и, когда я однажды намекнула ей, что не разделяю подобных взглядов, удивление сменилось досадой. Она вдруг поняла, что я не только не нуждаюсь в покровительстве и советах, но могу даже при желании осудить ее с высоты своих бескорыстных и честных стремлений; и тогда она решила, возможно не отдавая себе в том отчета, развенчать мои мечты и добиться того, чтобы я стала такой же, как она, А пока она то и дело называла меня дурочкой за мою скромность, твердила, что ей жалко смотреть, как я жертвую собой, плохо одеваюсь, а ведь мне при моей внешности стоит только захотеть, и я смогу полностью изменить свою жизнь. В конце концов, устыдившись, что Джизелла, не дай бог, подумает, будто я вообще никогда не имела дела с мужчинами, я рассказала ей о Джино, упомянув при этом, что мы помолвлены и скоро поженимся. Она меня тотчас же спросила, чем занимается Джино, и, узнав, что он шофер, скорчила презрительную гримасу. Но все же попросила познакомить ее с ним.

Джизелла была моей близкой подругой, а Джино — моим женихом, теперь-то я могу судить о них хладнокровно, но тогда я мало что смыслила в жизни и не умела разбираться в людях. Джино, как я уже говорила, казался мне идеальным человеком; что касается Джизеллы, то, как ни явны были ее недостатки, я считала, что их искупают доброе сердце и хорошее ко мне отношение; я предполагала, что она заботится о моей судьбе не из чувства зависти к моей чистоте и не из желания совратить меня, а по доброте никем не понятой и заблудшей души. Поэтому я не без трепета устроила их встречу: по своей наивности я желала, чтобы они подружились. Знакомство состоялось в кафе. Джизелла все время хранила сдержанное и вызывающее молчание. Мне показалось, что Джино решил очаровать Джизеллу, потому что, как всегда, завел разговор о вилле, превознося богатство своих хозяев, будто надеялся ослепить ее и скрыть свое собственное скромное положение. Но Джизелла не сдалась и продолжала смотреть на Джино с неприязнью. Потом, не помню, по какому поводу, она заметила:

— Вам повезло, что вы встретили Адриану.

— Почему? — удивленно спросил Джино.

— Потому что обычно шофера имеют дело со служанками.

Я видела, как Джино переменился в лице, но он был не из тех людей, которых легко захватить врасплох.