Читать онлайн «Рисунки Виктора Кармазова». Страница 5

— Стакан-то у тебя есть? — спросил Козлов.

— Естественно, — водитель открыл бардачок и кивнул на граненый стакан.

— Доставай! — скомандовал сборщик, а сам освободил от газеты бутылку водки и свинтил крышку. Не мешкая, налил себе ровно дозу, залпом выпил.

— Все, хлопцы, остальное — вам.

Воскресный маршрут был и без того коротким, к тому же, Виктору осталось проинкассировать меньше половины точек, но чаевых он насобирал больше, чем в будни. Понятно, почему ветераны инкассации, как правило, бегали сборщиками по субботам и воскресеньям.

Эксперименты с чудесным блокнотом Виктор пока прекратил — не было возможности, да и без того многое прояснилось. Если свойства блокнота не исчезнут, сколько же всего можно напридумывать и осуществить! Но только не при свидетелях и не сейчас, а в одиночестве и дома.

Остаток маршрута Козлов просидел на заднем сидении, тише воды ниже травы. Джон Маленький тоже помалкивал. Поговорили они с Виктором только когда сдали в отделении банка ценности и оружие и распрощались с Козловым. Они сели в машину и, глядя, как Козлов, словно пыльным мешком прибитый, идет по вечерней московской улице с необычно тощим портфелем в руке, Виктор медленно выпил стакан водки.

— Чего это с Козлищем случилось? — спросил Джон Маленький.

— Понятия не имею, — ответил Виктор, закусывая бутербродом с колбасой, — Может, ты своими подковырками и в самом деле у ветерана совесть разбудил.

— Сомневаюсь, — водитель подозрительно посмотрел на Виктора. — Слушай, а чего это ты там все время рисовал?

— Да так, практикуюсь, хочу в Полиграф поступить.

— Засвети!

— Не могу. Плохая примета.

— Да брось, когда это художники свои творения скрывали…

— Нет, Джон, извини.

— Если не покажешь, домой не повезу, общественным транспортом добираться будешь, — пригрозил водитель.

— Думаешь, испугал?

— Ладно, шучу, — улыбнулся Джон Маленький. — Не хочешь, не открывай свои секреты. Помчались…

Дома Виктор долго сидел перед блокнотом, открытым на чистой странице. Таких страниц оставалось гораздо больше, чем использованных. Пересматривать рисунки не спешил, хоть и было любопытно, — наверняка там вновь произошли изменения. Сначала надо было дочитать рукопись, и он взялся за стопку листков.

Накал страстей в «нетленке» не снижался, даже наоборот. Положительные и отрицательные герои гибли едва ли не на каждой второй странице. В кульминации рыбаки, как и следовало ожидать, одерживали верх над злодеями.

По тексту разоруженных бандитов запирали в канцелярии гостиницы, которую те сами облили бензином, с целью сжечь в ней плененных спиннингистов. Но Лещевский не стал ждать законного правосудия и, мстя за себя и товарищей, выстрелил в гостиницу из ракетницы:

«…Шипящая красная ракета, предназначенная для сигнала „финиш“, вырвалась из ракетницы и, чуть вильнув, устремилась в сторону окна гостиницы, из-за решеток которого потрясали воздух два кулака.

Все могло закончиться по-другому. Волохову достаточно было подставить под ракету ладонь, и он отделался бы лишь ожогом. Но полковник отдернул руки и присел, вжав голову в плечи. Искрящаяся ракета влетела в помещение, ударилась в дверь, запертую с внешней стороны на засов, и упала на залитый бензином пол.

— Вот вам высшая справедливость! — сказал Эдуард Лещевский».

Это была последняя страница рукописи. Боевики сгорали вместе с гостиницей, никто из рыбаков даже не подумал прийти им на помощь, а кто-то в это время, ни о чем не догадываясь, продолжал ловить рыбу…

История Виктору понравилась, нарисовать действительно можно было многое. Но, наверное, лучше не в альбоме, а на обычных листах — так рисунки и сканировать проще, и сюжет на них меняться не должен. И все-таки ключевую сцену, когда Лещевский наводит ракетницу на гостиницу, Виктор нарисовал в блокноте. Очень было интересно, что может в такой ситуации измениться, после того, как художник ненадолго закроет глаза.

Но прежде Виктор не отказал себе в удовольствии достать из холодильника самогонку и налить стопочку. В бутылке осталось еще примерно на три приема. Нормально. Вспомнил, как нарисовал себя, пьющего, после чего и в самом деле слегка захмелел. Что ж, пора было провести очередной эксперимент. Виктор моргнул. На рисунке в блокноте Лещевский уже не целился из ракетницы в окно гостиницы, — его руку перехватил оказавшийся рядом приятель, который, видимо, хорошо понимал, чем может закончиться выстрел. Виктор моргнул еще раз.

На рисунке кто-то из сцепившихся друзей-рыболовов все же нажал на спусковой крючок. Но сигнальная ракета полетела не в окно гостиницы, а в совершенно противоположную сторону — прямо в него, Виктора.

Он не стал прятаться, как отрицательный герой романа «Криминальная рыбалка» полковник Волохов. Вместо этого схватил со стола бутылку и выставил ее перед собой. Сигнальная ракета, вырвавшаяся со страницы блокнота и появившаяся на кухни обычной тушинской квартиры, врезалась в поллитровку, которая лопнула с коротким треском. Осколки и искрящаяся ракета упали на раскрытый блокнот, на него же вылились остатки самогона, сразу занявшиеся огнем. Виктор отпрянул, наткнулся на стул и упал, но тут же вскочил.

Чудесный блокнот горел голубым пламенем. Виктор дернулся, было, его схватить, но пожалел руки, хорошо понимая, что погасить огонь все равно не получится. Блокнот сгорел быстро — вместе с рисунками, которые отображали ситуации из пока неопубликованной «нетленки», но обретавшие на чудесных страницах самостоятельную жизнь.

Какое-то время Виктор Кармазов глядел на пепел. Потом оделся и выбежал из дома в ночное Тушино. Он хорошо помнил, где именно выбрасывал из окна машины странички блокнота со стертыми рисунками. Таких страничек было две, и хотя бы одну из них он очень надеялся отыскать.

Чего только не случается в работе инкассаторов! Работа, конечно, опасная — люди деньги возят. Хотя, и не опасней других работ. Денежные суммы, конечно, перевозят очень большие, да только потенциальные грабители связываться с инкассаторами боятся. Потому что у каждого инкассатора и у водителя на поясе в кобуре имеется пистолет системы Макарова, и каждому дано право этот ствол применить, согласно инструкции.

Но инструкции — инструкциями, а люди в инкассации работают живые, и у всех бывают свои желания и потребности. К примеру, захотел старший во время маршрута выпить кружечку пивка, — кто ему запретит? Не сборщик же, и не водитель. Старший маршрута просто скажет водителю, мол, останови-ка рядом с такой-то закусочной, мол, что-то в горле пересохло. И — к черту инструкции, пивка хочется.

Попадая на утренний маршрут, обслуживающий сберкассы в районе Октябрьского поля, Щукино и Тушино, а точнее — доставляя в эти сберкассы деньги и забирая, так называемый «пересчет», Виктор неизменно выпивал с Иваном Георгиевичем по кружечке пива. Иван Георгиевич, которому было за шестьдесят, всегда, хоть и назначался сборщиком, без разговоров садился на заднее сидение и исполнял обязанности старшего маршрута. Сберкассы — это не магазины и столовки — со сберкасс инкассаторам никогда не перепадало никакого навара в плане чаевых и тому подобного. Вот Иван Георгиевич и не парился — сидел на заднем сидении, в нужный момент подавал напарнику соответствующие сумки и, опять-таки в нужный момент другие сумки у сборщика принимал. Работа не пыльная.

Но наступало время, когда Иван Георгиевич строго так говорил водителю: «Джон, останови-ка туточки, нам с Витьком позавтракать надо». И тогда, допустим, Джон Большой, Джон Маленький, просто Джон или любой другой водитель останавливал инкассаторскую машину напротив любимой закусочной Ивана Георгиевича, и тот с Виктором отправлялся «завтракать». Стоимость завтрака в той закусочной на двоих составляла ни много ни мало — один рубль и две копейки, и на эти деньги два инкассатора получали по кружке холодного пива, по две горячих сосиски-гриль и по кусочку черного хлеба. Лепота…

Несколько часов назад напротив именно этой закусочной Виктор выбросил страничку из чудесного блокнота, после того, как стер ластиком нарисованную на ней сцену повешения товарища Козлова.

Теперь время было позднее, ночь. И с одной стороны это было хорошо — дворники начнут мести часов в шесть утра, значит, страничка никуда не денется. С дрогой — идти пешком до закусочной далековато. Виктор редко ездил на такси — не было особого смысла, да и денег жалко. Но сейчас, выйдя на дорогу, поднял руку, голосуя. Таксист цену за проезд не завысил, и вскоре высадил ночного пассажира напротив закусочной и уехал.

Скомканный лист бумаги, вырванный из блокнота и выброшенный в окно машины, Виктор нашел быстро. И сразу пожалел, что отпустил таксиста — надо было доехать с ним до магазина, где валялась еще одна страничка. Впрочем, тот магазин находился неподалеку, и Виктор неторопливо к нему направился. Но уже через несколько минут понял, что напрасно не торопился. При подходе к магазину его обогнала знакомая машина с зеленой полосой вдоль борта — инкассаторская. Та самая, на которой Виктор катал вечерний маршрут, и за рулем которой сидел тот самый Джон Маленький. Виктор замахал руками, побежал за машиной, но куда там! Водитель или не видел его, или не посчитал нужным соответственно отреагировать. Он просто остановился напротив магазина, выскочил на улицу, быстренько подобрал что-то с земли, залез обратно в машину и умчался куда-то в ночную Москву.