Читать онлайн «Моссад - Первые полвека». Страница 27

Другой из кремлевских агентов, Шабтай Калманович выехал из Советского Союза в 1971 году в возрасте 23 лет. По опубликованным данным следствия, КГБ ориентировал его на создание прочных экономических позиций и на установление контактов с политическими и военными лидерами Израиля.

Если все-таки считать Эзру Беера советским агентом, то размах деятельности Калмановича столь же серьезен. На деньги КГБ он создал настоящую финансовую империю, его интересы простирались от Монте-Карло до Африки. Скоро он нашел влиятельных друзей из военных и правительственных кругов - например, бригадного генерала Дов Томари, или депутата кнессета Самуеля Флатто-Шарона, который стал израильским политиком, сбежав от уголовного преследования во Франции. Это обеспечило Калмановичу очень полезный пропуск в кнессет. Калмановичу много удавалось организовать и уладить, причем даже в зоне "серой" политики - так, он помог Флатто-Шарону и конгрессмену Бену Гилману организовать обмен американца, арестованного в ГДР, на израильтянина, арестованного в Мозамбике и русского, задержанного в Пенсильвании. Многие из его соседей по пригороду Тель-Авива, где у него была загородная вилла, занимали довольно высокое положение в разведсообществе. Калманович даже хвастался, что для него открыта дверь дома Голды Меир.

Помимо бизнеса и светской жизни, Шабтай участвовал в партийной деятельности. Некоторое время Калманович работал в восточноевропейском отделе лейбористской партии. В его задачу входило обеспечение так называемой "благодарности" Израилю со стороны новых иммигрантов из Советского Союза путем поддержки лейбористской партии. До 1977 года, пока лейбористы были у власти, Калманович всегда оказывался в нужный момент в нужном месте. Впрочем, в период правления блока "Ликуд" Бегина, Шабтай тоже постоянно находился в прекрасных отношениях с представителями основных центров власти в Израиле, был вхож едва ли не во все кабинеты и, как выяснилось, мог получить достаточно полную и серьезную информацию. Так продолжалось много лет, пока наконец "Шин Бет" не зафиксировала, как 1987 году в Европе он передавал секретную информацию одному из установленных коммунистических агентов. 15 декабря 1988 г. после закрытого процесса в Тель-Авиве Калмановича приговорили к девяти годам тюрьмы...

Отмеченная двусмысленность легко объяснима: и в ранний период "особых" отношений, и в период фактического тяготения к противоположным политическим и военным группировкам, непосредственного столкновения интересов не было. Главным врагом руководство СССР считало США и блок НАТО, слабо и неловко реагируя на "опасность" с других сторон; о том, что в Москве полвека с маниакальным упорством поддерживали "антиимпериалистические" режимы во всем мире, в том числе и на Ближнем Востоке, говорилось достаточно. Израиль оказывался или партнером "врагов", или раздражающим примером "другой модели" социализма, или помехой в реализации каких-нибудь глобальных планов или, ещё глубже, объектом политического торга с арабами и побудительной причиной для массированных закупок советского оружия (за которое, кстати, арабы до сих пор не рассчитались сполна) - но прямым объектом враждебности и соответственных действий не являлся.

В стратегическом плане, Советам нечего особо было разведывать для себя в Израиле - разве что для передачи "друзьям-арабам". Маленькая неблизкая страна никогда не угрожала и не может ничем угрожать ни СССР, ни его преемнице России, - и не располагала до последнего времени, когда уже и КГБ-то не стало, собственными достижениями в научно-технической сфере, которыми можно всерьез заинтересоваться. Что же касается "утечки мозгов", то она стала действительно серьезной проблемой и была осознана как таковая значительно позже, когда с либерализацией и крушением советского режима утечка стала массовой (причем "вклад" в неё Израиля не столь велик "мозги", ученые и специалисты, сейчас главным образом отсасываются непосредственно на Запад).

Конечно, в КГБ внимательно изучали списки потенциальных эмигрантов в поисках кандидатов на роль шпионов. Некоторых вербовали сразу и приказывали тотчас же по прибытии в Израиль выходить на связь с советской разведкой. Другим позволяли обжиться, и лишь через несколько лет с ними могли вступить в контакт их советские хозяева. Для работы на этом направлении КГБ даже создал специальный департамент, который занимался вербовкой агентов, их подготовкой и практическим использованием. Однако даже в КГБ отмечали, что, оказавшись в Израиле, многие агенты отказывались работать на СССР и вообще прекращали связь и таких, как Шабтай Калманович, на самом деле совсем немного.

Конечно, в КГБ (а теперь в ФСБ) иначе и не скажут...

Для государственных интересов Израиля в СССР было много жизненно важного, но ничего угрожающего - угроза начиналась, когда советское вооружение, техника и советники оказывались в распоряжении враждебных государств. В научно-технической сфере, конечно, заинтересованность Израиля в советских достижениях очевидна и предпринимались агентурные усилия по выходу на некоторые разработки. Это происходит и в новейшие времена: например, в 1995 году был взят с поличным на получении секретной научно-технической информации московский резидент Реувен Динель. Но главный канал научно-технической информации - интеллектуальная разведка, в которой Израиль лидер. Есть и специализированные учреждения, например институт в Реховоте, есть и другие службы, специализирующиеся на получении необходимой информации из легальных и косвенных источников; в стране, где четверть населения владеет русским языком и среди "русских" высок квалификационный уровень, можно было достичь и было достигнуто многое, не прибегая к "традиционному" шпионажу. Вообще, практика действий в СССР характеризовалась некой деликатностью: резиденты избегали сотрудничества с теми, кто набивался в шпионы - небезосновательно предполагалось, что это "подставки" КГБ; они практически никогда не вели прямой вербовки агентов, речь не шла о работе на "Моссад", а о деятельности на пользу Израиля; они избегали прямых расспросов по темам, которые интересовали разведсообщество - что, естественно, не исключало получение информации как ответов на косвенные и наводящие расспросы; они всегда вели сионистскую пропаганду, но практически никогда не давали конспиративных заданий, из-за которых могли быть обвиненными в шпионаже. Все услуги по сотрудничеству впрямую не оплачивались, хотя "полуагентам" гарантировалась и обеспечивалась помощь в эмиграции и, естественно, натурализации в Израиле.

Был практически только один вопрос, на котором интересы государств и их разведок сталкивались непосредственно и остро. Это вопрос "советской алии". Под патронатом "Решута", одного из основных комитетов "Моссад", активно действовала строго законспирированная служба "Натива" (Тропа), координирующая и непосредственно осуществляющая действия по организации алии в странах Восточной Европы. Штаб-квартира этой организации расположена в уютном домике в бывшей немецкой колонии Сарон в Тель-Авиве. В первые годы её возглавлял Моше Червинский (Кармил), в прошлом один из ведущих работников "Алии Бет". Восточная Европа и прежде всего СССР были его постоянной "специализацией". Еще до образования государства, в 1945-46 гг. он участвовал в организации нелегальной переправки в Палестину евреев с Западной Украины и Прибалтики. Были проработаны каналы на румынской (в районе Черновцов), словацкой и польской границах. Большой опыт работы имел также Иешагу (Шайке) Дан, который сменил Червинского на этом посту. Затем руководили этой работой Нехемия Леванон, Иегуда Лапидот, Давид Бартов; нынешним хозяином "Тропы" является Яаков Кедми. Глубоко законспирированная "Тропа" действовала через полулегальные и вполне легальные структуры.

Считается, что основным центром координации работ по "советской алии" с 1953 года стала организация с расплывчатым названием "Бюро связи". Ветеран и многолетний руководитель "Алии-Бет" Шауль Авигур стал руководителем этой организации, но было неясно, кому она подчинялась. Авигур имел столь же расплывчатый титул "специального помощника министра обороны". Однако сама организация располагалась в министерстве иностранных дел и считалась частью аппарата премьер-министра. Первоначальной задачей "Бюро связи" была организация борьбы в самом Израиле и за его пределами за разрешение советским евреям на выезд из страны. Рождение нового агентства не сопровождалось какими-либо распрями или соперничеством в разведывательном сообществе. В вопросе "советской алии" в те годы все в стране были едины. Распространена версия о том, что у советских евреев к тому времени "наступило пробуждение этнического самосознания"; глубинные причины такого "пробуждения" в связи с проявившимися тогда новыми реалиями и кремлевской политики, и положения в СССР, и международной обстановки, и государственного становления Израиля, очевидны.