Читать онлайн «Рулетка судьбы». Страница 12

— Ты, мужик, часом ни того? — выразительно повертел он искривленным пальцем возле заросшего неопрятными волосами виска. — А то вчера на этом самом месте пенсионер зазевался. Не отскочил во время…

— Ну и что? — каким-то не своим, глухим голосом спросил Пуля, не отрывая глаз от женщины и паренька.

— Как это что? — удивился работяга. — Зацепило мужика и вышибло мозги.

Собкову не до трагического происшествия. Он вообще не знает, где находится и почему. Перед ним — бывшая жена и бывший… сын. Анна беседует с каким-то мужчиной, смеется, ласково прикасается к его плечу. Новый муж, судя по всему — любимый… Рядом… Тимоха… Рассмативает картинки в какой-то книжке, иногда тоже посмеивается…

Дружная, счастливая семья.

А он — одинокий волк, отторгнутый этими людьми, преследуемый ментами и бандитскими пехотинцами. Вынужден убегать, скрываться, перекрашиваться, отстреливаться… Ни дома, ни семьи, ни друзей…

Сейчас киллер начисто позабыл, что он сам, собственными руками разрушил сложившуююся семью, лишил Тимошку отца, Анну — мужа. Имей он сейчас ствол

— выстрелил бы, не задумываясь, положил с пулями в глотке бывшую жену, ее нового мужа. Безжалостно, не мучаясь угрызениями совести. У волков не бывает ни жалости, ни раскаяния.

Только одного бы не тронул — сына…

Анна, будто почувствовала прожигающий ее взгляд, испуганно оглянулась. Позади стоит незнакомый человек с узкими, восточными, глазами и горбатым носом. Просто стоит и смотрит на них. Но во всем его облике — напряжение, глаза горят бесовым пламенем. Будто зверь, изготовившийся к прыжку.

— Савушка, Тимошка, нам выходить, — прошептала она помертвевшими губами. — Пошли…

— Рано еще, — отозвался мужчина — Сейчас — Пушкинская, а нам — на Беговую… Что с тобой, Аннушка?

— Плохо мне… Мутит…

Собков понял: его бывшая жена беременна. Понял не по выпуклому животу — по особенной плавности движений, по обметанным губам, по ее жалобе — мутит. Ребенок зачат не им — вот этим силачом, бережно поддерживающим под руку чужую жену. Александр с трудом удержался — не бросился на счастливую парочку.

Анна в сопровождении мужа и сына покинула вагон. Собков выскочил в другую дверь, притаился за колонной. Выждал когда дружная семейка подойдет к эскалатору и двинулся следом. Будто охотник, выслеживающий ценного зверя.

В нем говорила не любовь — чувство собственника, которого ограбили, похитили принадлежащую ему женщину. Собков понимал, не мог не понимать, что они с Анной — несовместимы, что их об"единяло единственное — сын, Тимошка. И все же он не в силах представить себе, что е г о женщина подает обед другому мужчине, что она стирает и гладит белье не ему, а неведомому Савелию, что ее пышное тело ласкает не «родной» муж, а посторонний мужик.

Наверху Анна снова увидела горбоносого и что-то тихо сказала мужу. Тот обернулся и остановился.

— Ты что, мужик, следишь, а? Какого рожна нужно?

— Прости, дружан, — вымученно прохрипел киллер. — Просто твоя жинка напоминает мою, помершую после автоаварии… Вот и… Сам понимаешь…

— Понимаю, — согласился Савелий, расслабив напрягшиеся мускулы. — Только ты… того, не трави себе сердце да и мою жинку пожалей. На сносях она. Волнуется.

— Еще раз прости…

На следующий день после неудачных поисков исчезнувшего Бульбы Собков отправился к офису «клиента». Натянул белокурый парик с кокетливой челкой, приклеил новые усики. Вдруг нарисуются пастухи, с которыми он так невежливо обошелся в Сокольническом парке?

Побродил вокруг жилого дома, на первом этаже которого размещаются офисы сразу трех фирм. Какая из них гансовская? Во время прежней слежки, год тому назад, кавказец командовал продовольственной.

Дворник выдал ценную информацию. Конечно, после того, как спрятал в карман «полтиник».

— Прежний хозяин свою фирму продал. Говорят, возвернулся с Кавказа и купил другую. Унитазами заграничными торгует, мебелишкой, тож не российской, промышляет… А вот где ентим занимается, извини-подвинься, не знаю. Можа в Митино, можа в Очакове, хрен его ведает…

— Кто может знать? — показал киллер еще одну «бумажку».

Дворник прижмурился. Будто уже отведал алкогольное пойло, которое он купит в ближайшем комке.

— Хрен его знает, хто, — повторил он привычное заклинание. -

Попытайся, мил-человек, достать любовницу кавказца. Оченно шикарная девка и живет недалече. Хошь, дам адресок? Енто — с нашим удовольствием… Слышь, водка нынче подорожала, власти измываются над трудовым народом, — и умолк, не сводя жадного взгляда с пухлого бумажника «благодетеля».

Пришлось раскошелиться. На этот раз в жадную ладонь дворника перекочевал стольник. Овчинка стоит выделки! Александр стал обладателем заветного адресочка, который должен открыть ему нору Ганса.

Киллер в очередной раз сменил парик, убрал уже отработавшие усики, переоделся. Конечно, все эти манипуляции осуществлялись не в коттедже — в ближайшем магазине. Пришлось потратиться на легкую куртку молодежного покроя, светлокоричневую рубашку и одноцветный галстук.

Квартира любовницы пикового — на пятом этаже девятиэтажки. Собков поднялся на шестой этаж. Остановился у запыленного окна. Закурил. Вдруг, по закону подлости, Ганс сейчас гостит у любовницы? Если бы в кармане модной куртки лежал пистолет — редкая удача, но у киллера — ни холодного, ни горячего оружия. Не кулаком же ликвидировать «клиента»?

Помолился киллер своей путеводной звездочке. Положился на родной авось и на никогда еще не обманывающую его интуицию. Вдруг Ганс сейчас занимается своим унитазным бизнесом? Если повезет, удастся побазарить с телкой наедине.

Ему долго не открывали — видимо, разглядывали в глазок. Наконец, щелкнул замок, зазвенела сброшенная цепочка. Перед Александром — интеллигентного вида немолодая женщина с усталым лицом.

Чем она прельстила сладострастного грузина? Постельным умением, женской заботой? Впрочем, не стоит гадать — предстоящая беседа поставит все знаки препинания.

— Слушаю вас?

— Простите за вторжение, — предельно вежливо извинился киллер. -

Видите ли, я долго работал мененджером у господина Ганошвили, заболел. А когда выздоровел, в помещении офиса расположилась совсем другая фирма. Спасибо дворнику, дал мне ваш адрес. Помогите, пожалуйста!

Об"яснение, мягко говоря, типа детской сказочке об Иванушке-дурачке, которой в наши времена даже дети не верят. Но лучшего Собков не придумал.

Авось, ителлигентша клюнет на протухшего «червя»!

Клюнула!

Смущенно улыбнулась, пригласила пройти на кухню. В прихожей киллер бегло огляделся. На вешалке не висят мужские вещи, под ней нет мужской обуви. Ганс либо уже покинул любовное гнездышко, либо может в любую минуту появиться.

Хозяйка захлопотала, выставляя довольно скудное угощение, в основе которого — крепко заваренный чай.

— Дядя Митя ошибся. Виктор уже давно ко мне не приезжает. Нашел замену. Помоложе и послаще… Не удивляйтесь, рынок есть рынок, в его нутре: прибыль, наслаждение. А какой прибыток от одинокой, далеко не первой молодости, женщины с ребенком?

Странная откровенность с незнакомым человеком! Говорит с душевным надрывом. С налетом брезгливости. Да, она была любовницей богатого бизнесмена, но жить-то надо, кормиться самой и кормить ребенка. А учителям вот уже несколько месяцев не платят деньги.

— Удивляетесь моему откровению? А мне, простите, наплевать на ваше мнение! Да, я продажная телка, ну и что? Да, отличаюсь от примитивных проституток только тем, что продаюсь одному, а они десяткам… Осуждать меня либо оправдывать — ваше право. Мне — все равно. Виктор хорошо платил, привозил продукты, буквально засыпал подарками. Что еще нужно в нашей нынешней жизни?

— А как на это смотрит муж?

Взаимооотношения супругов меньше всего интересует киллера — он уточняет возможность появления в квартире Ганса.

— Муж? — пренебрежительно покривилась учительница, но за ширмой презрения Александр уловил женскую обиду. — Мой драгоценный и единственный сразу после возрождения капитализма понял: рядовым инженерам в этой системе делать нечего. И переметнулся к пожилой купчихе, которая ему в матери годится. Мерзко и противно, зато — сытно и — никаких проблем. Иногда заходит, хвастается успехами. Вчера приехал на подаренной «супругой» легковушке…

— Еще раз простите, — Александр невежливо перебил женщину. — Может быть, вы знаете, пусть приблизительно, где может находиться бывший ваш… близкий человек, — он постарался смягчить грубое словечко «любовник». — Я буду признателен.

— Не бойтесь меня обидеть. Говорите прямо: бывший сожитель… Мне нечего стесняться, через такое прошла — превратилась в волчицу… Значит, все же надеетесь найти Виктора?

Сказала, будто разыскать Ганса — невероятный труд. Почти неразрешимый. Простительно — женщина не знает с кем имеет дело. Знала бы — не сомневалась.