Читать онлайн «Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье». Страница 13

Независимо от того, кто и кого старается убить, усилия врачей внутри клиники в основном лихорадочно вращаются вокруг жизни. Никто не станет спрашивать пациентов, к какой семье или клану те принадлежат или с кем сражались за воротами больницы. Здесь заботятся о каждом изможденном, с запавшими глазами ребенке, внутрь приглашают каждую беременную женщину. Мужчины будут ждать снаружи, рядами рассевшись на скамьях вдоль желтой каменной стены на фоне заснеженных гор, в то время как в больнице решается судьба их семей. Большинство одето в типичную деревенскую одежду, состоящую из белых хлопчатобумажных брюк, кафтанов и закрученных тюрбанов, с открытыми сандалиями или пластиковыми тапочками-сланцами, даже в самую ледяную зиму.

Внутри же смуглые, раскрашенные хной руки стягивают с тел и лиц бурки, хиджабы и платки. Эти руки часто выглядят старше, чем лица под одеждой – лица с нежными щеками и глазами, еще не обведенными морщинами. Некоторые будущие матери сами лишь достигли подросткового возраста. Каждые несколько часов старания какой-нибудь женщины родить сына завершаются здесь, внутри отделанной белым кафелем палаты, где три гинекологических кресла покрыты черными пластиковыми мешками. Младенец мужского пола – это победа, успех. Младенец женского пола – унижение, неудача. Мальчик – бача, так называют ребенка-сына. Девочка – «другая», дохтар. Дочь.

Женщину, которая возвращается домой с сыном, могут чествовать церемонией нашрах, во время которой играет музыка и возносятся молитвы. Гостей будут обильно кормить и поить. Новоиспеченной матери преподнесут подарки: дюжину кур или несколько фунтов сливочного масла, чтобы помочь ей кормить грудью своего маленького сына – пусть тот растет здоровым и сильным. Она получает более высокий статус среди женщин. Та, что способна рожать сыновей, – успешная, достойная зависти женщина; она – воплощение удачи и образа хорошей жены.

Если же рождается дочь, молодая мать нередко покидает родильное отделение в слезах. Она вернется в свою деревню с опущенной от стыда головой, и, возможно, ее станут высмеивать родственники и соседи. Ей могут несколько дней отказывать в пище. Муж может избить жену и выгнать из дому, и ей придется спать вместе со скотиной – в качестве наказания за то, что принесла в семью еще одно бремя – дочь. А если у матери новорожденной уже есть несколько дочерей, над ее мужем станут потешаться как над слабаком, с которым отказывается сотрудничать природа, называя его мада пошт. Перевод: «тот, чья женщина родит только девочек».

Один ребенок рождается с обещанием будущей собственности, и целый мир ждет его за порогом. Другая рождается с единственным активом, который надлежит строго блюсти и контролировать: со способностью когда-нибудь родить собственных сыновей. Она, как и ее мать до нее, явилась на свет в стране, которую ООН называет худшим местом в мире из всех, где можно родиться{34}. И самым опасным местом для тех, кто родился женщиной{35}.

– Мы – пуштуны. Нам необходим сын.

Доктор Фарейба подчеркнуто произносит каждое слово на корявом, неправильном английском. Даже иностранцу нетрудно понять этот фундаментальный факт, касающийся ее страны. Как и у многих здешних женщин, ее обветренное лицо не выдает истинного возраста, да и она сама точного числа своих лет не называет. Зато с удовольствием говорит обо всем прочем, выражая свои мысли краткими, напористыми тирадами, причем один уголок ее губ постоянно ползет кверху в усмешке. Она провела меня через черный ход в пахнущую дезинфекцией, бедноватую больницу, чтобы просветить насчет потребности в сыновьях, предварительно заручившись моим обещанием, что я не стану пытаться разговаривать ни с одним из мужей, ждущих снаружи, поскольку это может оповестить их о присутствии иностранки и навлечь на больницу опасность.

У пациенток доктора Фарейбы много общего с большинством афганок, чья жизнь чрезвычайно далека от жизни Азиты и других жительниц Кабула. Это те самые невидимые женщины, лишь временно оказавшиеся не на глазах у мужей. Для некоторых из них это единственный момент, когда им позволено вступать в контакт с людьми за пределами собственной семьи. Большинство из них неграмотны и очень стесняются даже других женщин. Некоторые держатся за руки и мешкают, прежде чем впервые подойти к смотровому столу, где их выпирающие животы осторожно ощупывают ладони врача.

Доктор Фарейба известна своей репутацией. Ее приветствуют с уважением, когда она проносится по коридорам в своей рабочей униформе: кожаном жакете цвета бургунди и бархатной юбке «в пол». Она заглядывает в каждую палату, где женщины кормят своих новорожденных под толстыми одеялами из полиэстерового флиса или выстраиваются вдоль стен, ожидая приема у гинеколога. Одни из них улыбаются; другие прячут лица. Дети, которые приехали вместе с матерями, не улыбаются. Бо́льшая часть надетой на них, доставшейся на благотворительных раздачах, ярко окрашенной одежды либо слишком велика им, либо маловата. Ни на ком из детей нет ничего, хотя бы отдаленно напоминающего теплую верхнюю одежду, и их почерневшие от пыли и грязи ножонки тоже обуты в открытые сандалии.

Только одна маленькая девочка щеголяет в красных резиновых сапожках. Ей на вид лет шесть, головку венчает грязноватая копна каштановых волос. Ее светло-серые глаза спокойно следят за движениями младших сестер, оставленных на ее попечение, пока мать будет на приеме у одного из врачей.

Доктор Фарейба задает по паре вопросов каждой пациентке, улыбается, затем разворачивается, чтобы кратко подытожить информацию для меня. В каждом резюме – история целой жизни:

– Муж бросил ее после того, как умерли трое из новорожденных. Теперь он женился на ее племяннице, взяв ту как вторую жену. Ей 25 лет, и она снова беременна.

– Семнадцать. Первый ребенок. Замужем за своим пожилым дядей.

– Двадцать один. Трое детей. Ее муж – могущественный человек, у него много жен.

Средства контроля рождаемости доступны в больнице бесплатно. Врачи советуют пациенткам выжидать по меньшей мере три месяца между беременностями, чтобы иметь больше шансов доносить ребенка до положенного срока. Использование пациентками любых форм контрацепции меньше связано с идеологией или консерватизмом мужей, чем с практическими обстоятельствами здешней жизни. Сильные снегопады, обильные дожди, весенние оползни могут перекрыть дорогу из маленькой деревушки, когда подходит срок пополнить запас таблеток или записаться на очередную инъекцию. А может просто не оказаться свободной машины или бензина для нее или водителя, который сможет отвезти в больницу. Все это тоже вносит свой вклад в статистику, согласно которой ежегодно 18 тысяч афганок умирают от осложнений после родов{36}; примерно 50 женщин в день, или по одной каждые полчаса.