Читать онлайн «Решальщики. Перезагрузка». Страница 29

…Ну да, как говорится, все мы задним местом крепки. Не привыкший пасовать перед трудностями Петрухин поднялся на крыльцо, толкнул тяжелую входную дверь и вошел в полумрак вестибюля. Здесь он предсказуемо наткнулся на вертушку турникета и будочку, она же домик, охранника. В будочке теплилась жизнь, представленная громко работающим телевизором и молодым парнем в гламурном камуфляже: фасон, а-ля «сам себя боюсь, а бабам нравится». Парень поворотил голову на звук хлопнувшей двери, натянув на лицо выражение пытливой суровости и засветив Петрухину прикрепленный на кармашек куртки бейджик, гласивший «ОП Рубикон. Георгий Стасов».

— Вы к кому?

— Ну, во-первых, здравствуйте, — демонстрируя небывалое душевное радушие, растянулся в улыбке Петрухин.

— Здрасте, — не оценив растяжки, буркнул охранник.

— А во-вторых, я к вам, товарищ Георгий Стасов… Хм… А вообще, это весьма символично.

— Чего символично?

— Не обращайте внимания, это я так, о своем, — отмахнулся Дмитрий. Впрочем, тут же прозрачно-пространно пояснил: — Просто я, знаете ли, буквально на днях тоже в каком-то смысле перешел Рубикон. И вот — снова на него натыкаюсь.

— Чего надо-то?

— Поговорить, — пожал плечами экс-оперативник и, легонько пнув ногой фанерную дверку, по-свойски пересек порог режимного объекта. Сраженный подобной бесцеремонностью «пограничник» попытался было протестовать, с коей целью даже привстал со своего кресла, но Дмитрий легким движением руки усадил его обратно и сугубо по-отечески пожурил: — Ты чего такой нервный, Жора? Запомни: сотрудник охраны должен быть вежлив и предупредителен. В конце концов, ты же не какой-нибудь там вшивый полицейский, а реальный пацан из «Рубикона». Ты со мной согласен, нет?..

«…Я много видел садов в Европе; но скажу тебе в полноте убеждения, что не видал еще доныне ничего, подобного здешнему. Повторю сказанное мною выше: его создала сама природа в игривой своей прихоти и предоставила только человеку средства — воспользоваться готовым. Сад сей называется Mon repos (мое успокоение): не знаю, кто дал ему это имя…» — такими словами описывал свои впечатления от посещения окрестностей Выборга в 1829 году русский поэт, переводчик, журналист Орест Сомов.

Почти два столетия спустя в описанной поэтом выборгской глуши, «в тенетах парка тихого», покорно топтал лесные дорожки Леонид Купцов. Вот только, вопреки гению места, должного успокоения и сопутствующего умиротворения в этот солнечный майский полдень он не испытывал. И дело было вовсе не в том, что при советской власти сей райский уголок видоизменился в Парк культуры и отдыха имени Калинина (со всей соответствующей атрибутикой), а в век двадцать первый вступил существенно загаженным рыночным пофигизмом и «бытовой» цивилизацией (вернее — ее многочисленными представителями). Просто, в отличие от того же Ореста Сомова, посещавшего пейзажный парк Монрепо в компании таких замечательных спутников, как Дельвиг с женой, Анна Керн и Михаил Глинка, в попутчики Купцову нынче была навязана хотя и тоже Анна, но отнюдь не Керн. «Навязана», естественно, младшей сестрой, в юной головке которой давно поселилась идея фикс — окольцевать брата-холостяка. С коею целью Ирина с завидным постоянством подсовывала на смотрины Купцову потенциальных кандидаток-невест. На этот раз в качестве таковой была выбрана разведенка, она же классная руководительница, она же учительница химии Анна Сергеевна Козихина. К слову, о том, что в Выборг они, оказывается, поедут втроем, Ирина предусмотрительно сообщила брату только нынешним утром, аккурат вслед за подавшим трубный сигнал домофоном. «Ой, совсем забыла тебе сказать! — явно переигрывая, всплеснула тогда руками юная сводница. — Оказывается, Анна Сергеевна ни разу в жизни не была в Выборге! И я предложила ей составить нам компанию. Ты ведь не против?»

Конечно же, Купцов был решительно против. Но кто и когда в подобных ситуациях его спрашивал? Это ведь только на былой милицейской службе Леонид проходил по разряду «железных дровосеков», а вот в быту был он мягким и короткошерстным Тотошкой. А то и Страшилой соломенным…

…Отправленная нагуливать аппетит троица питерских туристов, ведомая штурманом Купцовой-младшей, степенно продвигалась вдоль береговой полосы парка Монрепо в сторону острова Любви. Ориентиром им служила башенка возведенного на острове замка Людвигштайн. Имевшего и второе, весьма символичное, по мнению Ирины, название — «Коварство и любовь». Улучив минутку, Леонид шепотом высказал сестре, что если и есть в их нынешней вылазке на природу нечто действительно символическое, то это исключительно ее, сестрино, коварство.

— …Ой! Вы слышите?! — восхищенно пискнула Анна Сергеевна и остановилась столь резко, что по инерции продолжающий движение Купцов едва не сшиб ее с каблуков.

«Она бы еще в шпильки обулась, дура!» — неприязненно подумал Леонид. Однако же вслух лишь деликатно поинтересовался:

— Чего? Слышно?

— Лягушки. Квакают. Какая прелесть!

Купцов недоуменно поворотил голову на источник природного шума. И в самом деле, аккурат под мостиком, ведущим через протоку, доносился какофонический рокот. Такой, словно бы кто-то безуспешно пытался завести-реанимировать одновременно с десяток мопедов.

— А! Ну да. Так чего ж? Май месяц. Самое время.

— Самое время для чего? — непонимающе глянула поверх очков химичка.

— Брачный сезон, — охотно пояснила Ирина.

Сделав при этом ударный акцент на прилагательном «брачный».

— В самом деле? Ка-акая прелесть! — восхитилась Анна Сергеевна. — Пойдемте посмотрим! Я хочу их сфотографировать!

— Да ну к черту, ноги мочить, — проворчал Купцов. — Чего я, сношающихся жаб не видел, что ли?

— Леонид! Ну разве можно такие вещи при девочке? — тревожно встрепенулась классная руководительница.

— Это какие именно «такие»? Помнится, что курс «Полового воспитания» в вашей школе им начитывали чуть ли не в седьмом классе?

— Леонид Николаевич! Но, согласитесь, это ведь совсем другое дело! Я сейчас веду речь о том, что не стоит при ребенке акцентировать внимание на… э-э-э…

— …на обстоятельствах происхождения лягушачьей икры? — услужливо подсказал Купцов, окончательно вогнав в краску училку.

— Анна Сергеевна! — пришла на выручку Ирина. — Посмотрите, какие там красивые цветочки!

— Ой! И в самом деле! Какая прелесть! Их надо обязательно сфотографировать!

С «мыльницей» наперевес госпожа Козихина резво поскакала запечатлевать прекрасное, провожаемая злобным оскалом Купцова-старшего.

— Вот объясни мне: на кой черт мы взяли с собой эту дуру? Мы изначально с тобой о чем договаривались? Поехать навестить мать с Васильичем!

— Ничего и не дура! Как вообще можно в таком тоне говорить о женщине?

— Она не женщина — она училка! Причем химии! Бррр… ненавижу!

— В таком разе, — сердито прищурилась сестра, — ты у нас, Лёнечка, самый натуральный тупоголовый коп! Причем бывший.

— Ну знаешь!

— А чего я? Это ты двух слов связать не можешь!.. Я, понимаешь, неделю соловьем перед Анной Сергеевной разливалась! Про то, какой у меня высокоинтеллектуальный брат! А этот интеллектуал за всю дорогу смог внятно рассказать только одну историю. Про двойную расчлененку.

— Вот вернемся домой, я таким соловьем разольюсь! Мало не покажется!

— Ну и пожалуйста. Для него же стараешься, а он…

— Ирка! Я тебе сто раз говорил: прекращай эти свои своднические штучки! — с нарастающим раздражением начал Леонид. — Тоже мне, Ханума выискалась!.. Я пока еще в состоянии сам найти себе женщину! И вообще…

Возмущенный Купцов не успел докончить фразу, потому что в следующую брата и сестру визгливо окликнула училка:

— Леонид Николаевич! Ирочка! — Родственники синхронно поворотили голову и обнаружили, что та наставила на них фотоаппарат. — Чудесный ракурс! Не шевелимся! Улыбаемся!

— Товарищ бывший следователь, лицо попроще сделайте! — распорядилась Ирина, растягиваясь в улыбке, и Купцов незамедлительно скорчил «протестную» страшную рожу.

— Прекрасно!.. Еще один снимочек!.. Отлично! Подождите меня! Я уже иду!

— Мы в восхищении! — скрипнул зубами Леонид. — Всё, хорош! Поворачиваем обратно. Обойдемся сегодня без коварства и любви. Тем более что мать на часик попастись отпустила, а мы уже третий околачиваемся. О!.. — В кармане купцовской куртки очень кстати закукарекал мобильник. — Похоже, как раз она и звонит. — Купцов с надеждой зыркнул на высветившийся номер и натянул на лицо серьезность, ибо в эфир пробивалась отнюдь не мама, а Петрухин. — Здорово, Димон!.. Ага, гуляем… Да уж обнаслаждался!.. Как?.. Да ты что!.. Ай, молодца!.. Хорошо, понял… Думаю, где-то после восьми. Будем подъезжать к городу — наберу тебя…