Читать онлайн «Кукловод». Страница 72

Обе руки должны быть свободными, чтобы связать концы фитилей. Но чем и за что держаться? Нечем. И не за что. Нужно балансировать, сохранить равновесие на нижней доске. Будь, что будет. Акимов поджал ноги, прижимая бедра к перекладине, оторвал руки от нижней доски. Вроде ничего, он держится, не падает. Действовать надо осторожно, контролировать каждое движение.

Акимов поднял правую руку, отлепил конец фитиля, прихваченный к доске изолентой. Конец другого фитиля вытащил изо рта. Так… Теперь узелок. Почему так дрожат пальцы, ведь он не с перепоя? В глотке пересохло, как в пустыне летним днем. Сейчас бы глоток воды или чего покрепче. Но тут, под мостом, спиртных и безалкогольных напитков не наливают. Узел готов. Акимов перевел дух, облизал сухие губы шершавым языком.

Неужели все? Почти.

Осталось самое трудное и опасное. Подать знак, зажечь фитиль и вручить собственную судьбу в руки Господа, мать его так. Он взял ножовку за полотно, размахнулся и пять раз со всего маху ударил металлической ручкой по деревянному настилу. Подав сигнал, Акимов зажал в кулаке спичечный коробок и стал ждать.

Рогожкин услышал стук в тот момент, когда твердо решил, что Акимов грохнулся вниз и насмерть разбился на камнях. Значит, все идет по плану. Рогожкин выбрался из-под грузовика, оглянулся на «Нивы», подъехавшие к мосту еще ближе. Несколько мужиков стояли возле автомобилей, переговаривались между собой и тупо пялились на Рогожкина, словно дырку в нем хотели проглядеть. Рогожкин, сгорбился под этими дружелюбными взглядами, забрался на подножку.

Кто-то свистнул ему в след, кто-то матерно выругался, кто-то рассмеялся. Он залез в кабину, поставил подметки армейских ботинок на педали. Мысленно Рогожкин наметил то место, где должен остановить грузовик и врубить заднюю передачу. На взгорке, метрах в двадцати от моста. Потом он просигналит и подаст машину задом, блокируя выезд.

Рогожкин тронулся с места. Начал движение черепашьим ходом. Под тяжелым грузовиком обветшавший настил скрипел и пружинил. Один пролет позади, второй пролет. В зеркале заднего вида, Рогожкин наблюдал, как люди на той стороне моста расселись по машинам. Первая «Нива» въехала на мост следом за «Уралом». Рогожкин проехал середину моста. Начинается третий пролет. Метр, другой…

Внезапно машину тряхнуло. Неведомая сила подбросила Рогожкина на сидении и опустила на место. Грузовик дернулся вперед, затем его повело назад. Снова вперед и снова назад. Что за дьявол? Рогожкин не стал глушить мотор, он распахнул дверцу, свесился с подножки, глянул назад.

Истончавшиеся доски настила, прикрепленные к поперечной балке, обломились под задним скатом. Левое заднее колесо провалилось в образовавшуюся дыру, повисло в проломе и проворачивалось вхолостую. Протектор покрышки обламывал края настила. Первая «Нива» остановилась в пяти метрах от «Урала».

Как же так, ведь они уже проезжали этот поганый мост, и все было гладко? Рогожкин захлопнул дверцу, он вывернул руль влево, врубил третью передачу и утопил в полу педаль газа. Мотор заревел на высоких оборотах. Протектор зацепил край опору моста, машину тряхнуло. Задний скат вылез из пролома, грузовик рванулся вперед.

Рогожкин ударил по тормозам, боясь, что «Урал» пробьет хрупкое ограждение и сорвется вниз. Навалившись грудью на руль, вывернул его в противоположную сторону. Вильнув вправо-влево, грузовик съехал с моста. Выплюнув из-под колес камни, забрался на пригорок и остановился.

В зеркале Рогожкин видел, что две «Нивы» уже на мосту. Первая остановилась перед проломом в настиле, из нее вышел тот самый бритый наголо идиот. Рогожкин трижды просигналил короткими гудками.

Акимов сидел на поперечной перекладине и слышал, как заревел дизельный двигатель, «Урал» тронулся. Видел, как трухлявые доски обломились под левым задним колесом и упали вниз. Но Рогожкин каким-то образом сумел вытащить машину. В настиле моста метрах в пятнадцати от Акимова образовалась здоровая дыра, через которую можно видеть голубое небо.

Акимов разжал кулак, в котором держал спичечный коробок. Он вытащил спичку и чертыхнулся, она оказалась горелой. Вторая спичка даже не вспыхнула, сломалась пополам. Налетел резкий порыв ветра, у Акимова перехватило дыхание, он качнулся на доске. Одной рукой схватился за верхнюю перекладину, чуть не выронил раскрытой коробок, из которого высыпалось несколько спичек.

Спокойно, только без нервов. Акимов, удерживаясь на доске ногами, взял коробок в левую руку, вытянул из него спичку. В крайнем случае, в заднем кармане брюк зажигалка, правда, паршивенькая, китайская. И тут он увидел, как в дырку, образовавшуюся в настиле, просунулась бритая голова Литвиненко. Показалась и тут же исчезла.

Акимов чиркнул спичкой по сернику. Пламя погасил ветер.

Бритая голова снова появилась в зияющем проеме. И рука с пистолетом… А затем раздались выстрелы. Акимов вздрогнул, схватился за верхнюю доску, коробок вывалился из руки, полетел вниз.

Пуля взвизгнула где-то рядом, попала в верхнюю перекладину над головой Акимова. Острая щепка воткнулась ему в щеку, брызнула кровь. Ничего не получилось. Надо спасаться. Акимов вцепился в верхнюю доску. Быстро перебирая руками, стал двигаться к опоре моста, надеясь по ней съехать вниз, как по гладкому стволу дерева. Он уже не слышал звуков выстрелов, не чувствовал боли в израненных в кровь ладонях.

Расстреляв все восемь патронов, Литвиненко вскочил на ноги, замахал руками, давая знать людям, что они в опасности. Но спутники Литвиненко поняли и без него: что-то не ладно. С оружием в руках высыпали из машин на мост.

Литвиненко сменил обойму. Чтобы было удобнее целиться, он лег животом на мост, свесил в дыру голову, и выставил вперед руку с пистолетом. Пока он искал позицию для точного выстрела, Акимов добрался до опоры моста, спрятался за ней. Обхватив столб руками и ногами, стал спускаться вниз. Литвиненко целился, щуря левый глаз. Дважды он нажал спусковой крючок и дважды послал пули в деревянную опору.

Нет, так трудно попасть, Акимова закрывает столб. Литвиненко лежал на животе, он обхватил рукоятку пистолета двумя руками и ждал удобного момента. Акимов спускался все ниже и ниже. Но вот в прицел попал край серой рубашки. Литвиненко выстрелил раз, другой, третий.

Есть. Пуля вошла Акимову в правый бок.

Он разжал руки, полетел вниз с четырехметровой высоты. В падении подвернул лодыжку.

Рогожкин взглянул на часы, засекая время по секундной стрелке. Врубил заднюю передачу. Времени у него восемьдесят секунд. Ну, может, еще секунд десять лишних, но не более того. Отсчет пошел.

И тут началась заваруха на мосту. Из автомобилей выбежали люди с оружием, раздались сухие пистолетные выстрелы. Рогожкин видел эту суету в зеркале. Стреляют в Акимова, значит, план полетел к черту. Возможно, Акимов уже убит. Надо уходить, спасаться.

– Хрен вам, – сказал вслух Рогожкин.

«Урал» начал двигаться задом. Пять метров, десять. Съезжая вниз, грузовик задел бортом перила моста. Стойки затрещали, обломились, перила наклонились вниз, но не упали. Рогожкин заглушил мотор, выпрыгнул из кабины, но побежал не к аулу. Ноги сами понесли Рогожкина в противоположном направлении, на мост. Про себя он считал секунды. Двадцать пять, тридцать…

– Не стреляйте, – крикнул Рогожкин.

Рогожкин обежал грузовик. Встал перед бортом кузова. Литвиненко хотел добить Акимова, валявшегося на камнях, за опорой моста. Но крики Рогожкина привлекли его внимание. Он поднял голову, посмотрел назад. За его спиной в десяти метрах стоял Рогожкин и отчаянно размахивал руками.

– Не стреляйте, – уши Рогожкина заложило от собственного крика.

Он плохо соображал, что делает, и что нужно вообще делать в этой ситуации. Кажется, его приняли за умалишенного. Стоя перед бортом кузова, он махал руками и строил страшные гримасы. Какой-то счетчик внутри Рогожкина, независимый от человека, неумолимый, как сама смерть, сам по себе отмерял секунды, оставшиеся до взрыва. Сорок пять, пятьдесят… Литвиненко вскинул пистолет и направил его на живот Рогожкина.

– Не стреляй, – заорал он. – У меня на теле взрывчатка. Килограмм тротила. Не стреляй. Или мы все подохнем.

Люди, стоявшие на мосту, перегнулись через перила. Там, внизу, происходило что-то важное. Люди показывали пальцами вниз, кричали: «Вон он. Уйдет. Стоять, сволочь». Раздались выстрелы. И наступила гнетущая тишина.

Акимов, лежавший под опорой моста на камнях, попытался встать на ноги. Он наступил на подвернутую ногу и снова упал на спину, такой нестерпимой острой оказалась боль. Акимов застонал от собственного бессилия. Видимо, лодыжка сломана. Он потрогал рукой простеленный бок. Пуля попала ниже ребер, прошла навылет.

Рубашка и брюки быстро пропитывались кровью. Но это не беда. Рана не слишком серьезная. В этом месте нет жизненно важных органов. Он выживет. Только нужно уйти с этого места, доковылять до камня, огромного валуна на противоположной стороне ручья. Там он будет в безопасности.