Читать онлайн «Корабль неудачников». Страница 23

Условия на планете таковы, что её оприходование Системой невозможно, по каковой причине интереса для Совокупной Цивилизации этот мир не представляет. Хотя некоторые сношения с ползунами Цивилизациями поддерживаются. Но попасть на планету можно только в точно рассчитанные промежутки времени, когда, во-первых, её гравитация и поля относительно спокойны, во-вторых, когда там накапливается достаточный запас самородков и заканчивается очередной цикл исследований и расчётов в рамках фундаментальных и экспериментальных научных программ, требующих большого расхода времени и сил, но не приносящих пока что экономической выгоды.

Но наше исследование интересует, в первую очередь, жизненный уклад населения планеты в плане явлений паразитизма в данном социуме. Пока что все собранные нами научные данные говорят о том, что, как таковой, паразитизм Большим Путникам не знаком. Почему это произошло? То ли по причине особенных природных условий, то ли из-за случайным образом сложившегося генофонда жителей, то ли из-за удачно выбранного религиозного учения, исповедываемого ползунами? А, может быть, это следствие затянувшегося первобытнообщинного периода, в котором до сих пор пребывает всё население планеты, и при котором никакие товарные отношения между людьми невозможны? Специалисты же кафедры математической педагогики утверждают, что данная аномальная ситуация сложилась из-за очень высокого уровня разностороннего и сбалансированного образования, и, как следствие, более совершенного умственного развития Путников. Ещё есть мнение, что такой образец общественных отношений целенаправленно создан Великим И, как наглядный пример всем желающим убедиться, что жизнь без паразитов в принципе возможна. Но наше исследование пока что не даёт ответа на этот вопрос, поэтому мы просим продлить финансирование проекта, так как результат нашей работы прольёт свет и на процессы, протекающие в современном обществе.

Как же ждал я этих дней праздника на Большом Пути! Как хотел заняться там изучением обычаев Путников! Как мечтал провести с дорогой Вьюгою оставшееся время нашего утомительного рейса в развлечениях и наслаждении практически полной свободой, без недремлющего ока Памяти!

Но мало того, что праздник не совсем оправдал мои ожидания, так ещё последовавшие за ним события отравили даже то небольшое удовольствие, которое всё же я получил, участвуя в этом мероприятии.

Но начну по порядку: ни пляски, ни игры на свежем воздухе, ни спортивные состязания, которые я всегда считал непременными праздничными увеселениями, тут не приняты. Главным удовольствием для Путников является неподвижное лежание и хоровое в лежачем положении пение! А ведь я мог бы и сам догадаться: при здешней силе тяжести Путникам приходится постоянно беречь свои силы, которые нужны для работы по выращиванию хлеба насущного, для строительства жилищ, охоты и сбора самородков.

Когда я, рабыня и стюард вернулись на корабль после первой высадки, мы чувствовали себя так, будто всё это время вручную передвигали скалы. А ведь мы, в отличие от местных жителей, не были заняты на планете никаким физическим трудом. Вот и понятно, что возможность телесного отдыха для Путников — это лучший праздник.

Итак, расположившись у излучины свинцового цвета реки в центре большой, заросшей чёрными ромашками поляны, окружённые несколькими сотнями лежащих людей, мы прослушали речи вождей, старейшин и ведущих учёных, а также вполне достойное приветствие нашего капитана, после чего нашим экипажем была преподнесена в подарок племени большая лодка, которая завалялась в коллекторе вещепровода, в инвентарной описи не значилась, а по размерам не входила ни в один из наших дегенераторов отходов. Лодку эту, называемую Ахиллом яхтой, нужно было любым способом убрать с корабля до прибытия автономного тела, и капитан умудрился сплавить её Путникам, чем и заслужил их искреннюю благодарность. После торжественного спуска на воду яхты началось всеобщее хоровое пение.

Пели Путники красиво, на разные голоса, тактично не замечая невпопад присоединявшийся к их пению голос Вьюги. Бедная моя рабыня наконец-то поняла, что пению, как и любому делу, нужно долго и старательно учиться, а не только надеяться на свой природный талант. Тексты здешних песен сами по себе уже являются прекрасными поэтическими произведениями, а в сочетании с хорошо поставленными голосами певцов и под стройный аккомпанемент простых духовых инструментов произвели на меня, как на ценителя всего прекрасного, незабываемо впечатление. В песнях говорилось об истории планеты, о красоте местной природы, излагались результаты научных трудов и основные положения местной религии, а также планы племён на ближайшие несколько сезонов.

В центре поляны на холме была установлена скамья — карусель, на неё по очереди садились самые высокие и уважаемые из старейшин, чтобы лучше разглядеть окружающий народ и поприветствовать друзей и знакомых, прибывших из отдалённых посёлков. Путники помоложе и помельче удобно устроились на стволах спиральных деревьев, а юноши и девушки, симпатизирующие друг другу, но ещё не вступившие в брак, парами расположились на отдельных ветках, и это было разумно, так как там они хорошо всем были видны, но никто не мог слышать их разговора.

Между лежащими на мягких кочках взрослыми бродили или ползали дети, самые маленькие из них время от времени подкреплялись грудным молоком, переползая от одной кормящей женщины к другой. Иногда кто-нибудь из старших ребятишек отводил малышей к реке, на берегу которой под зонтичными деревьями цепочкою были расставлены бродячие моллюски — утилизаторы, выполнявшие сразу все функции необходимой гигиены, поэтому, каким бы перепачканным ни был ребёнок, он, выбравшись из мягких створок огромной раковины, вылизанный и насухо вытертый тысячами её нежных ворсинок, снова сиял чистотой и свежестью. Помешанная на гигиене Пенелопа, не слишком довольная нашими бортовыми утилизаторами, ознакомившись с таким видом удобств, конечно же выпросила для себя целую кладку яиц этих моллюсков с подробным руководством по их выращиванию.

На празднике всё же были представлены кое-какие зрелища: призовая упряжка носорогов, очередная действующая (правда, только в сезон лёгкой гравитации) модель вечного двигателя и несколько новых образцов философских камней, способных превращать воду в масло, а булыжники в алюминий. Алхимия этих превращений подробно излагалась в поэтической балладе-инструкции, но я, конечно, так и не смог понять их принцип.

Перезнакомившись почти со всеми присутствующими, наш экипаж вместе с капитаном разбрёлся по домам пригласивших нас жителей, чтобы закончить праздник трапезой и более комфортным отдыхом на мягких лежанках.

Этими днями отдыха завершался на планете период летней силы тяжести, когда люди могут ещё передвигаться вертикально; но скоро листья на деревьях побелеют и опадут, выпадет снег, зароются в почву насекомые и все мелкие зверушки, а табуны носорогов будут отогнаны к незамерзающим болотам, где с другими дикими и домашними животными спокойно проведут в спячке тяжёлую зиму. Люди же в это время года почти не выходят из помещений, по покрытой плотным снегом поверхности планеты могут передвигаться только по-пластунски, а скудный и непрочный запас антигравитации вынуждены крайне экономно расходовать лишь на самые насущные нужды.

Не все Путники переживают зиму. Большинство смертей приходятся именно на этот период, но уходят старики довольно спокойно, их сердца просто останавливаются, не выдержав очередного кратковременного перепада силы тяжести, поэтому у Путников и принято собираться всем племенем в конце лета, чтобы, возможно, в последний раз увидеться со старшими родственниками и друзьями. Я счёл неприличным интересоваться здешним обрядом похорон, да и какая мне разница, как происходит на этой планете погребение усопших? Я уверен, что делается это достойно и разумно, как достойно и разумно устроено всё у достойных и разумных людей.

По окончании торжества, при первых же признаках усиливающейся гравитации наши сотрудники в своих капсулах потянулись на самолётку, на которой уже небольшими группами по одному либо по двое за рейс возвращались на корабль, оставленный на попечение бомжи.

На панцире всё было как обычно: следы от костров уже начали зарастать травой, на кухне пахло палёной шерстью, на столе лежала груда освежеванных кроличьих тушек, их пестрые шкурки были свалены кучей возле дегенератора отходов, а Сажа колотила скалкой по пульту пищепровода, пытаясь добиться от него послушания, но нигде не было видно остальных бомжи, и мне это показалось тревожным знаком. И я не ошибся: Сажа рассказала, что, пока мы развлекались, поступило сообщение о том, что в течение недели к нам прибудет автономное тело, а бомжи, оказывается, почему-то очень боятся всяческих проверок, чисток и ревизий, поэтому вся их компания вспомнила почти забытые навыки телепортации и исчезла в неизвестном направлении, на какую-то малозаселённую планету. Аурелия попеняла Саже за то, что та не задержала бомжи хотя бы до нашего возвращения, но для остального экипажа это было приятной новостью.