Читать онлайн «Товарищ американский президент». Страница 20

К обеду первая часть задуманного плана была выполнена. Вокруг Объекта красовался пятиметровой высоты забор. Оставалось только подключить сетку к Малашкиным накопителям и для красоты навесить красные флажки. Если мексиканские ежики не дураки, они даже близко не подойдут к непреодолимой преграде.

Но на этом план по спасению особо ценных посевов не ограничивался. Я развернул ядерозабороукладчик на новый круг, сменил при помощи самоходных заменителей навесное оборудование и двинулся выполнять пункт номер следующий.

Канава достаточной глубины. Из особой штуковины под страшным давлением форматируется прямоугольные бетонные плиты. Все плотно подгоняется, вкапывается, утрамбовывается и закрашивается беленькой краской. Супер прочный бетонный пластик, применяемый исключительно при устройстве взлетно-посадочных полос на военных космодромах. Но для Америки ничего не жалко. Пусть будет самый крепкий в мире забор. Я у себя на даче такой же построил из производственных отходов.

Не оставляя ни одной минуты на отдых, я произвел очередную смену оборудования и зашел на следующий круг. Время поджимает. Милашка только что сообщила – по местному проводному радио передали предупреждение о приближении стаи мексиканских ежиков. Администрация просит граждан не покидать домов, завалить мешками с песком все двери и окна до особого распоряжения. В радиусе тысячи километров уже закрылись правительственные и общественные учреждения. Местные силы самообороны из последних усилий кое-как сдерживают натиск мигрирующей стаи. Вся надежда только на русских спасателей. То есть на нас.

– Сколько осталось времени?

– Тяжело сказать, командор, – замялось Милашка. – Не могу связаться с нашими спутниками. Не летают они над Америкой.

– Можно на глазок, – разрешил я, понимая, в каких немашинных условиях приходиться работать Милашке.

– На глазок, у тебя, командор, не больше двух часов.

– Достаточно.

Основная часть работы сделана, оставались кое-какие мелочи, без которых проведенная работа ничего не значила.

Выпрыгнув из ядерозабороукладчика, который мог и самостоятельно поставить деревянный штакетник по внешней линии обороны, я выкатил из чрева спецмашины подразделения "000" экскаватор и, не обращая внимания на его постоянное нытье, быстро выкопал яму.

На глупые вопросы второго номера в майорских погонах ответил, что это котлован для бункера. Если уж встречать неприятеля, то в надежном укрытии. Из-за отсутствия достаточного лимита времени пришлось мобилизовать практически всю технику. Ядеросмесители смешивали быстротвердеющий бетонопластик. Ядеропрокатчики раскатывали свинцовые рулоны для надежной защиты убежища от возможной радиации. Ядерокроты и ядеропроходчики прокладывали в строящийся рекордными темпами бункер водопровод, канализацию и связь.

На строительной площадке стоял страшный гул. Подсобная техника, не обеспеченная надежным контролем, вовсю распоясалась и болтала друг с другом, перемывая не только последние новости, тяжелые условия работы, недостаточное масло финансирование, но так же и отвратительный характер отдельных личностей нашего экипажа. Большинство маломощных агрегатов сходилось на том, что янкель американский настоящий душка, с работой не пристает, с руганью не налетает. А вот майор Сергеев, который сегодня почему-то без парадного мундира, зверь, деспот и грязный прощелыга.

– Командор, – из-за невыносимого гвалта я чуть не пропустил Милашкиного сообщения, – контрольное время тридцать минут. Надеюсь, вы успеваете?

Чтобы русский спасатель да не успел? Быть такого не может.

– Всем спасибо! – закричал я в штатный матюгальник, с помощью которого можно перекричать любой шум на строительной площадке. Милашка его у ракетчиков выменяла. У тех самых ребят, которые у звездолетов шнуры на дюзах подпаливают. Оттого и глуховатые.

Подсобное оборудование, услышав, что ее вежливо посылают в Милашку, торопливо покатила в грузовой отсек. К маслопоилкам, к дозаправкам, к тишине и спокойной темноте.

– Милашка! Командир на связи.

– Внимание на пределе, командор!

– Заезжай в бункер и не забудь предупредить Боба, что у нас готовность на единице. А то так и проторчит с американскими товарищами на свежем американском воздухе. Не дай бог затопчут их ежики. На весь мир опозоримся.

Пока Милашка осторожно заползала в бункер, пока янкель с американцами бежали в укрытие, я стоял на рукотворном земляном валу и с удовольствием оглядывал дело рук своих. Ну и подсобных механизмов, конечно.

Кактусовое поле может спать спокойно. По всему периметру огромного государственного огорода красовались несколько рядов заграждений.

Первый. Резной деревянный штакетник, выкрашенный веселенькой серебряной краской. Краска, к слову сказать, жаростойкая. Водонепроницаемая. Да и штакетник чертовски красив. Ядероштакетница постаралась на славу.

Второй ряд. Обыкновенный деревянный забор. Ядеропульвизаторы поленились. Только с одной стороны покрасили. Разобрать стервецов и на свалку. Хотя не стоит. Краску спишем по полному объему. У меня крыша на даче некрашеная.

Третий ряд. Земляной вал, покрыт жидким стеклом. Для лучшего скольжения. Я не знаю ни одного нормального ежика, который сможет преодолеть такое препятствие.

Четвертым стоял уже описанный забор из пластикового бетона. Пять метров в высоту. Прочность неимоверная.

Последняя линия обороны – сеточное заграждение под напряжением. Голубые огоньки то и дело вспыхивают и неторопливо наполняют воздух запахом приближающейся грозы. Из представленных полотен особо хочется отметить картины "Спасатели на отдыхе", триптих "Я и мои ордена", а также пятидесятиметровую панораму " Майор Сергеев въезжает на белой спецмашине в город Париж".

– Все хорошо, что хорошо защищено, – мудро улыбнулся лучший из командиров подразделения "000" и направил взор свой на подсобные строения. На бункер. За которым спрятались люди и Милашка. Стометровый купол, покрытый свинцовыми плитами. Дешево и надежно. На самой вершине купола гордо стоял пингвин и воодушевлено размахивал российским флагом.

Красота.

– Красота, говорю, – сообщил я Бобу, который волновался по поводу моего долгого отсутствия. – Последний штрих и я через минуту присоединюсь к вашей дружной компании.

Последний штрих просто необходим в любом деле. Это как точка, поставленная в конце предложения, как последний солдат, вывезенный автоматическими санитарами из-под обстрела, как последний гвоздь в гроб.

Размышляя над справедливостью последнего сравнения, я воткнул перед заграждением, защищающим кактусовое поле, фанерный плакат размерами три на один метр. На фанере было по-русски написано:

"Проход закрыт. Вход мексиканским ежикам категорически запрещен".

– Командор! – вызвала меня Милашка. – Думаю, вам стоит посмотреть, что твориться на горизонте.

– Сейчас буду.

Петляя по благоустроенным окопам, я добежал до бункера и нырнул в его прохладу. Пройдя дезинфекционные камеры, переодевшись в белые одежды и, соответственно, белые тапочки, я присоединился к взволнованной публике.

Все толпились у обзорной щели с тройным бронированным стеклом. Боб в моем майорском парадном мундире поверх белого комбинезона казался взволнованнее всех.

– Посмотри, – второй номер освободил место у перископа.

Что так взволновало спецмашину подразделения "000", а также второго номера во главе с американскими товарищами из федеральной базы? Приближающийся вечер или что-то другое?

Натянув на голову перископный шлем с трехмерным изображением и автоматическим измерителем, я как бы вознесся над американской местностью, уподобившись птице.

Отличный вид.

Ага! Оказывается в Америке горы вот такой высоты! Удивительно. Ага! И реки вот такой ширины! Невероятно! А в речках тех крокодилы и бегемоты, что само по себе неинтересно. А также по берегам пасутся обезьяны и высятся трупы выбросившихся на песок кашалотов.

И, конечно, надвигается на нас, поднимая тучи пыли до самого неба, стаи мексиканских ежиков.

Хрупкие ряды американских заградительных отрядов пытаются сдержать несдерживаемое. Из последних сил спец войска в беретах и примкнувшие к ним добровольцы из числа наиболее сознательных американских граждан голыми руками тщетно пытаются отбросить противника за реку. Но противник хитер и коварен. Он уже почуял, что где-то рядом есть добыча. Кровожадность и страсть к кактусам пересиливают природный страх перед человеком. Линия обороны лопается и серая масса, затаптывая всех, кто не успевает отскочить, скачет вперед.

– Отводите войска, – хорошо поставленным командирским голосом приказываю я.

Американцы недоуменно смотрят на "шестерочку", не понимая, с чего этот русский без погон отдает команды. Боб шипит на меня, напоминая, кто командующий операцией. Но меня уже не остановить.