Читать онлайн «Планета №6». Страница 31

Предаваясь этим сладким мечтам, Костя задремал на диване под люстрой, с которой он еще утром снял петлю, и ему снились русалки, плавающие в Кащенском пруду, расположенном прямо у входа в клинику для умалишенных, о которой напомнил спящему вечно бодрствующий инопланетный Наблюдатель.

Увидев в витрине оружейного магазина самурайский меч, палач Якудзы Хиронага Сакисима подумал было, что у него галлюцинация. В самом деле, кто и кому в этой дикой России, где по улицам ходят медведи с офицерами на поводках, станет продавать самурайские мечи?

Хиронага присмотрелся к изделию в надежде на глазок обнаружить признаки бутафории, но ничего подобного не обнаружил. Меч казался самым настоящим, ничуть не хуже того, что лежал у самого господина Хиронаги в ножнах.

Несколько мгновений господин Хиронага колебался, опасаясь потерять лицо, проявив интерес к явной подделке, но потом все же решил зайти в магазин и потрогать меч своими руками.

Однако на входе он сразу забыл об этом намерении, поскольку навстречу ему, как ни в чем не бывало, шествовал сэнсэй Ясука Кусака в сопровождении своего ученика Гири Ямагучи и восьмого самурая Анаши Кумару.

Ясука Кусака и Анаши Кумару несли в руках длинные мечи – точно такие же, как тот, который был выставлен в витрине.

Коротких мечей в магазине не оказалось, но это не было серьезным препятствием для поединка, поскольку длинные мечи действительно оказались самыми настоящими.

Их производила американская фирма, основной деятельностью которой было изготовление бритвенных лезвий, но это нисколько не сказывалось на боевых качествах мечей. Уж в этом-то господину Кусаке можно было верить.

Правда, точить эти мечи покупателям следовало самостоятельно, поскольку тупые клинки проходили по разряду спортивного оружия, а острые являлись оружием холодным, незаконное хранение и ношение которого влечет за собой уголовную ответственность.

Прикупив к мечам еще и точильный брусок, Ясука Кусака и Анаши Кумару склонялись к мысли, что поединок все-таки придется отложить, ибо точить клинки придется долго и после этой трудной работы соперникам будет необходим отдых. Так сказал господин Кусака, хотя он как раз мог обойтись без всякого отдыха после любой сколь угодно трудной работы – тем более что точить его меч вызвался Гири Ямагучи.

Но неожиданная встреча на выходе из магазина решила эту проблему сама собой.

Уяснив суть дела, Хиронага Сакисима поклонился господину Кусаке и произнес:

– Я с радостью предлагаю вам свой меч, Ясука-сан, и буду счастлив, если вы дадите согласие биться этим клинком, который достался мне от прадеда.

– Благодарю тебя, Хиронага-сан, – ответил Ясука Кусака и тоже отвесил собеседнику поклон.

Тем временем Анаши Кумару почувствовал, к чему идет дело, и почтительно, но резко заявил, адресуясь к господину Хиронаге:

– Хиронага-сан! Я вызвал господина Кусаку на поединок и буду биться с ним первый, как велит долг самурая и кодекс чести Бусидо.

– Анаши-кун! – еще более резко ответил Хиронага Сакисима. – Мой господин Хари Годзиро послал меня, чтобы убить господина Кусаку, и подчинил мне всех остальных. Я не оспариваю твоего права бросить вызов господину Кусаке и биться с ним в поединке. Но первым, кто скрестит клинок с господином Кусакой, буду я. Если же ты хочешь оспорить это право, то должен сначала убить меня.

– В таком случае, Хиронага-сан, я вызываю вас на поединок и прошу назначить время и место, – отрывисто пролаял Анаши Кумару.

При последующем обмене мнениями выяснилось, что все готовы приступить к смертоубийству немедленно, и перед дуэлянтами во весь рост встал вопрос о месте. И тут Люба, вникнув в суть затруднения, припомнила одну укромную поляну в лесопарке, где она как-то занималась любовью с одним хорошим другом.

Поездка японцев в боевых кимоно и с мечами в ножнах на метро и автобусе произвела фурор среди пассажиров, и некоторые даже изменили свои планы, чтобы последовать за этими странными людьми.

– За нами следят, – вполголоса произнес один из спутников господина Хиронаги.

– Я же говорил, не надо было переодеваться в кимоно в гостинице, – сказал на это другой. – Мы вполне могли бы сделать это на месте.

Тревога улеглась лишь после того, как Ясука Кусака строго посмотрел на посторонних граждан, которые увязались было за таинственными личностями в кимоно. Этот взгляд оказал свое обычное магическое действие – посторонних словно сдуло ветром, и притом не обычным, а божественным, вроде того легендарного ветра Камикадзе, который разметал по океану монгольскую эскадру, посланную кем-то из потомков Чингисхана для завоевания Японских островов.

После этого Люба, которой в этот день выпала роль Сусанина, уже без помех и происшествий завела своих японских друзей и недругов в чащу леса, где они смогли наконец обрести необходимое для боя уединение.

Люба спокойно наблюдала за приготовлениями самураев, ничуть не опасаясь за жизнь своих друзей. Жизнь врагов, впрочем, тоже не вызывала у нее опасений. Люба ни капельки не верила, что эти добрые люди действительно станут друг друга убивать. Тем более что Гири Ямагучи уже успел просветить ее насчет главного правила своего сэнсэя: «Не причиняй боль, если можешь победить без боли. Не проливай кровь, если можешь победить без крови. Побеждай всегда».

У Любы не было никаких сомнений, что Ясука Кусака победит, даже если против него выступят все самураи одновременно. И сам господин Кусака вполне разделял это мнение.

Однако первыми скрестили клинки господин Хиронага Сакисима и господин Анаши Кумару, решившие насмерть биться за право вступить в поединок с сэнсэем Кусакой, убить которого они поклялись перед лицом своего господина Хари Годзиро, последнего предводителя Якудзы.

Закрытый нудистский пляж в лесопарке на окраине города был ко всему прочему еще и платным. Впрочем, вход стоил недорого, а за счет этих денег оплачивались услуги не только охраны, но и уборщиков. Поэтому пляж был по-европейски чист и уютен, а стражи ворот. – вежливы и улыбчивы.

Смешней всего, однако, было то, что пляж имел ограждение только при входе. Если пройти дальше лесом, то можно было проникнуть на территорию нудистской обители совершенно беспрепятственно. Однако за порядком на берегу бдительно следили добровольные дружинники и дружинницы, которые помимо форменных костюмов Адама и Евы имели еще и красные повязки на руках.

Дружинники внимательно наблюдали, у всех ли загорающих имеются на шее входные жетоны и нет ли среди присутствующих каких-либо подозрительных личностей, чье поведение явным образом выдает недобрые намерения.

Особенно хозяева пляжа опасались разного рода маньяков-педофилов, поскольку среди взрослых нудистов без малейшего стеснения лежали, бегали и плавали голенькие дети обоего пола в возрасте от нуля до восемнадцати лет.

Это обстоятельство было одной из причин многочисленных придирок всевозможных контролирующих организаций, которые никак не могли забыть старый свод комментариев к Уголовному кодексу, где еще в советские времена было написано, что одной из форм развращения малолетних является циничное обнажение в их присутствии.

Нудисты отговаривались тем, что их обнажение совсем не циничное, и изо всех сил старались собственноручно изгонять с пляжа людей, чье поведение не соответствовало идеалам натуризма и здорового образа жизни.

Таких людей (преимущественно мужчин) выбрасывали за границу пляжа даже в том случае, если они заплатили за вход и пришли, как и положено по правилам, вместе с девушкой.

Что касается тех, кто за вход не платил и пробрался на пляж лесом, то таких выгоняли даже в том случае, если их поведение соответствовало идеалам натуризма в полной мере и без малейших отклонений. Впрочем, красивым девушкам и тут делались поблажки. Их просто просили заплатить, а если не было денег, то добрые дружинники могли выдать бирку и так.

С мужчинами поступали иначе. У них запоздалую плату не принимали и просили немедленно удалиться. А тех, кто не удалился, выводили под руки. Если же персона нон грата оказывала сопротивление, дружинники звали охрану, а охранники на время переставали быть вежливыми и улыбчивыми.

Костя Найденов и влюбленная в него медсестра Анжела прошли на пляж законно, уплатив охраннику на входе. Их предупредили, что на берегу не следует слишком долго оставаться одетыми, иначе это вызовет подозрение у дружинников, но Анжела здорово стеснялась, потому что одно дело вешаться голышом перед зеркалом или открывать дверь любимому мужчине и совсем другое – предстать в том же виде перед толпой людей, среди которых половина – мужчины.

Костя Найденов тоже стеснялся – главным образом потому, что обнаженные женщины стаями произвели неизгладимое впечатление на его организм. На организм других мужчин они такого впечатления почему-то не производили, наверное, сказывалась привычка, нечто вроде иммунитета. А Костя оного иммунитета еще не имел и очень от этого страдал.