Читать онлайн «Оружие великих держав. От копья до атомной бомбы». Страница 30

Многие образцы оружия, которыми сражались американские пехотинцы в 1917–1918 годах, были иностранного производства и/или конструкции. Двумя такими моделями, олицетворяющими Америку в той же степени, что и тушеная фасоль или суп-пюре из моллюсков, были станковый пулемет Браунинга калибра 0,30 (7,62 мм) образца 1917 года (вес со станком около 85 фунтов (ок. 38 кг), темп стрельбы 400–500 выстр./мин) и недавно принятый на вооружение автоматический пистолет Кольта калибра 0,45 дюйма (11,43 мм).

У американцев состояла на вооружении настоящая коллекция оружия производства союзников. Среди прочего в ней были громоздкие французские пулеметы «Гочкис» и ручные 8-мм пулеметы Шоша (они считались «одной из самых скверно сконструированных систем оружия, которое когда-либо выпускалось») и британские бомбометы системы Стокса – предшественники современных минометов, а также бомбы Миллса (ручные гранаты). Знаменитая автоматическая винтовка Браунинга появилась во фронтовых частях лишь в сентябре 1918 года, тогда как пулемет системы Браунинга образца 1917 года стал выпускаться в массовых количествах слишком поздно, чтобы принять участие в Первой мировой войне (в боевых действиях использовались лишь четыре единицы этого оружия). Легкие артиллерийские орудия были представлены в основном французскими 75-миллиметровками, и французские же 155-миллиметровки вели огонь на дальние дистанции (лишь двадцать четыре орудия, использовавшиеся на полях боев Американским экспедиционным корпусом, были выпущены в США). Почти все танки были французскими – «Беби Рено» с их отличительными куполами над башней и «хвостами» сзади; 15-тонные «Шнейдеры» с одним 75-мм орудием и, в незначительном количестве, тяжелые британские танки, вооруженные двумя 6-фунтовками и пулеметами.

Истребители были в основном «Ньюпорами», «Спадами» и «Сопвичами»; двухместные дневные бомбардировщики – обычно моделями «Де Хэвиленд-4», «Бреге» и «Салмон». Многие американцы сражались в рядах англичан или французов в составе знаменитой эскадрильи «Лафайет», сформированной в апреле 1916 года и затем вошедшей в состав авиации США в феврале 1918 года как 103-я эскадрилья.

Первой американской эскадрильей, участвовавшей в боевых действиях, стала 94-я авиаэскадрилья, принявшая первый бой 14 апреля 1918 года и сбившая в этот день два германских аэроплана. Первый опыт в бомбардировке вражеских объектов завершился не столь удачно. Все звено «Бреге» из состава 96-й эскадрильи под командованием майора Гарри Брауна, потеряв ориентировку во время полета над облаками, ошибочно приняло германский город за французский и приземлилось в Кобленце. Врагу достались шесть самолетов, взяты в плен одиннадцать лейтенантов и злополучный майор! (Надо сказать, что ошибки в определении аэродромов были обычным делом в те дни. Одним из первых посадил свой бомбардировщик, бывший еще весьма секретным изделием, на германский аэродром в Лаоне некий пилот-англичанин.)

В апреле 1917 года Америка еще не располагала собственными истребителями, и ни одна из появившихся американских конструкций не приняла участия в боях Первой мировой. Но «Кертис» J-N-4, знаменитая «Дженни» (максимальная скорость 120 км), использовались в процессе подготовки сотен пилотов. До подписания перемирия их было построено более шести тысяч экземпляров, а спроектированные и построенные в Америке ДХ-4 активно использовались в боях. Их исторический первый полет состоялся 2 августа 1918 года, когда восемнадцать построенных в Америке «Де Хэвиленд-4» из состава 135-й авиаэскадрильи поднялись в воздух с аэродрома в Орше.

Пожалуй, наибольшим вкладом в победу, сделанным во время войны американской авиапромышленностью, стал знаменитый двигатель «Либерти». Узким местом в выпуске самолетов промышленностью союзников было именно производство авиационных двигателей. «Либерти», имевший мощность 400 лошадиных сил и незначительный вес – всего 374 килограмма – был отличным двигателем. (Грей в своей книге «Самолеты» называет его «самым надежным двигателем в мире, который существовал на тот момент».) До подписания перемирия на авиационные заводы союзников было поставлено в общей сложности 13 574 двигателя.

Вершиной американского успеха стало наступление на участке Маас – Аргонны, начавшееся 26 сентября. Предпринятое спустя две недели после успешного наступления девяти американских и трех французских дивизий на выступе у Сен-Мишеля, наступление в Аргоннах представляло собой куда более сложную и дорогостоящую операцию. Мощнейшие германские укрепления преграждали путь наступающим, враг бросил в битву значительные силы. Сражение приобрело чрезвычайно ожесточенный характер, союзные войска продемонстрировали самоотверженность и героизм, кульминацией которого стало отважное сопротивление «забытой роты»[32] под командованием майора Чарльза Виттлси, а также исключительно меткая снайперская стрельба капрала по имени Элвин Йорк и лейтенанта Сэма Вудфилла (шесть раз раненного, обладателя нашивки снайпера), который в одиночку подавил пять пулеметных точек противника, поразив одного за другим пулеметчиков точными выстрелами в голову из своего «Спрингфилда». Еще двое пали от пуль из его кольта 45-го калибра, а когда в кольте перекосило патрон, то с двумя последними он разделался подвернувшейся киркой. Всего же от его руки тогда пали двадцать пять немцев.

Мощные удары британских, французских и американских армий поставили германскую военную машину на грань краха. Правители Германии благоразумно решили вывести страну из войны, пока еще можно было это сделать, и в середине ноября все было кончено. Германские армии отошли за Рейн, оставив завоеванные ими земли. Иногда отступавшие понуро брели, чаще же отходили парадным шагом под барабанную дробь и звон колоколов. Уже тогда начала зарождаться легенда о непобежденной и непобедимой армии и предателях внутри страны, которая достигла своей кульминации с началом Второй мировой войны. А 1 981 701 американец, составлявшие Американский экспедиционный корпус, вернулись на родину. Большой военный парад завершился.

Регулярная армия периода после Первой мировой войны представляла собой народную армию в самом широком смысле этого слова. После завершения войны многие офицеры, получившие временные воинские звания, были зачислены в регулярную армию, а Национальная гвардия перешла в ведение федеральных властей – несмотря на то что был создан многочисленный Корпус подготовки офицеров запаса, сокращенно РОТС. Корпус этот набирал обороты, а армия стала испытывать трудности с замещением офицерских должностей для подразделений этой службы и учебных лагерей гражданской обороны. Уже позднее будет создан Гражданский корпус охраны природных ресурсов, ССС, который будет опекать трудных подростков. Для оказания помощи в этот корпус также направлялись на день-другой рядовые и унтер-офицеры регулярной армии. За это они дополнительно к своему содержанию получали по 30 долларов в месяц, что было особенно кстати, так как постоянно пекущийся об экономии конгресс урезал содержание рядового до менее чем 18 долларов. Но такова была правительственная практика, и надо сказать, что на самом деле рядовой 1917 года никогда не получал бы внушительной суммы в один доллар в день, если бы политикам не были интересны голоса людей в форме. (Как только число их избирателей в армии уменьшилось до численности мирного времени, конгресс вскоре тут же потерял всякий интерес к такому нерентабельному и непопулярному предмету, как воинское содержание.)

Несмотря на политику изоляционизма, которая вызвала отстраненность Америки от прочего мира и тем самым еще при рождении обрекла на прозябание и кончину Лигу Наций, среди некоторых высших военных руководителей и отдельных облеченных властью штатских существовало убеждение, что Америка должна быть готовой к будущему вооруженному конфликту мирового масштаба. Правительство же продолжало урезать армию, сократив ее, как заявил в конгрессе начальник штаба сухопутных войск Дуглас Макартур, «ниже уровня безопасности». (К 1925 году численность армии была сокращена до 136 000 человек.) Но механизм для будущего расширения армии сохранялся, и для следующего призыва на службу миллионов граждан-солдат страна должна была оказаться более подготовленной. Разработанный в 1932 году план мобилизации Национальной армии – с определением девяти армейских округов, включающих в себя регулярные части, национальных гвардейцев и организованный резерв, а также командные и штабные структуры, – создал каркас, на котором могла быть построена новая армия.

В техническом отношении армия уже приступила к модернизации, хотя ей еще оставался долгий путь до того момента, когда тишину раннего воскресного утра в Пёрл-Харборе разорвали взрывы авиабомб и рев самолетов, идущих на бреющем полете. На вооружении армии стали появляться танки – не очень эффективные, но это все же было лучше, чем ничего, и вонь бензина стала перебивать ароматы лошадиного навоза и соломы на фортах вроде Пост-Райли[33]. Знаменитое артиллерийское училище в Форт-Силл закладывало основы той великолепной системы управления артиллерийским огнем, которую по достоинству оценили в свое время как друзья, так и враги. Военно-воздушные силы, испытав множество превратностей судьбы, прорываясь сквозь неразбериху противоречивых мнений, продолжали бороться за то, чтобы существовать как отдельный род войск. Да и военно-морской флот тоже начал обновляться, приводя в растерянность приверженных традициям адмиралов. Флот не только стал получать авианосцы, причем большие, – на нем также пошли еретические разговоры о том, что эра громадных линкоров уже миновала.