Читать онлайн «На веки вечные». Страница 57

Лейтенант Дашевский, остановив свой танк, вбежал большую, похожую на длинный барак хату, где, по сведениям бригадной разведки, размещался штаб 82-й пехотной дивизии захватчиков.

В помещении было пусто.

— Осмотреть все постройки! — приказал он двум бойцам из своего экипажа, а сам стал оглядывать хату.

На столе неубранные остатки вечернего пиршества. Висят на стене генеральская шинель, китель и фуражка с высоченной тульей. В углу — распахнутый сейф. В нем видны какие-то бумаги, коробка с орденами.

— Немцы! — вдруг закричал один из танкистов, оставшихся во/дворе, и дал длинную очередь из автомата.

Дашевский выскочил из хаты. По направлению к опушке леса, отстреливаясь, бежали несколько человек; один из них — в светлой рубашке, без головного убора.

— Так это же и есть фашистский генерал! — с отчаянием проговорил лейтенант.— Эх, упустили...

Снова сел в танк, включил рацию. Комбат будто этого только и ждал.

— Дашевский, — услышал он его голос, — доложи, что со штабом?

— Штаб пустой,— ответил лейтенант.— Разбежались, как крысы. Забрал восемнадцать Железных крестов. Генерал скрылся, оставил лишь свое обмундирование.

— На кой черт мне их кресты и амуниция? Растяпы!..

Обидно было Дашевскому слышать такое и в то же время понимал огорчение Волкова...

В это время танки роты Душкина заканчивали разгром противника на восточной окраине села. К рассвету Ново-Петровцы были полностью очищены от врага, а сам он отброшен за Валки.

Через полчаса после того, как стих бой, прибежал связной от Душкина и доложил командиру батальона, что четыре вражеских танка и две самоходки с прицепленными к ним орудиями, выдвинувшиеся со стороны Валков, занимают на южной окраине Ново-Петровцов огневые позиции.

Полковник Овчаренко, который к этому времени вместе с начальником политотдела и оперативной группой штаба бригады прибыл в село, сделал вывод:

— Будут обстреливать нас. А потом надо ждать контратаку. — Немного подумав, вдруг оживился: — А если кинуть приманку? Сделаем вот что, — повернулся он к старшему лейтенанту Волкову. — На южном выходе из села устроить танковую засаду. Тремя машинами и ротой автоматчиков инсценировать бой в центре села. Побольше шуму. Чтобы как в настоящем бою!

"Атаку" возглавил командир взвода автоматчиков Деревянко. С громкими криками "ура" бойцы быстро перемещались от одного дома к другому, вели отчаянную пальбу из автоматов. Три Т-34 выскочили из-за церкви и стали утюжить улицы и переулки, громыхая выстрелами в сторону леса.

Приманка сработала. Гитлеровцы, решив, что в Ново-Петровцах продолжается бой, двинулись на село, рассчитывая неожиданным ударом отбросить советских танкистов назад, помочь своим закрепиться в населенном пункте. Однако танковая засада, пропустив немцев несколько вперед, обрушила на них шквальный огонь. Гитлеровцы метнулись вправо и нарвались на танки Васильева, Гладкова и Левкина, для которых ложная атака завершилась вполне реальной.

Через каких-нибудь двадцать минут все танки, штурмовые орудия и противотанковые пушки врага были уничтожены. Только один лейтенант Рафеев, наиболее удачно расположивший свой танк в засаде, подбил одну самоходку и три орудия.

Танкисты и автоматчики, разгромив контратакующую группу противника, вырвались вперед и с ходу заняли Валки. Этот блистательный успех, однако, омрачила гибель комбата. Оказавшаяся впереди всех и встреченная противотанковым огнем, его тридцатьчетверка была подбита со столь драматическим исходом...

В результате многодневных напряженных боев в условиях лесистой местности яростное сопротивление противника на этом участке было сломлено. Плацдарм на правом берегу Днепра удалось расширить по фронту на несколько километров. Были освобождены такие крупные населенные пункты, как Лютеж, Старо-Петровцы, Ново-Петровцы. Переправы через Днепр теперь стали недосягаемы для артиллерии противника. Тем самым была обеспечена форсированная переброска других наших частей и их тылов на правый берег.

...На занятых далеко от Старо-Петровцев позициях закрепились стрелковые подразделения. Вместе с ними, несколько позади, закопались танки.

В сумерках к машине Николая Семенцова подошел начальник политотдела бригады подполковник Полукаров. С ним были незнакомый майор и старший лейтенант Семенов, командир роты.

Семенцов вгляделся... Вот так незнакомый! Это же майор Ковалев, Никита Григорьевич! Командовал этим же батальоном, потом был ранен, его сменил Старший лейтенант Черняев... Значит, возвратился из госпиталя в свои, так сказать, пенаты, на ту же должность.

— Как дрался экипаж? — Вопрос комбата Семенову.

— Действовал смело, лично у меня претензий нет — доложил командир роты.— Только вот...— ротный замялся, сбросил с себя строгую официальность, улыбнулся. — Давеча из решетки жалюзей их танка вытащил поварской черпак. Не понимаю, зачем они возили его...

Семенцов и другие члены его экипажа смущенно переглянулись между собой. Пришлось доложить комбату, как ночью "атаковали" вражескую кухню.

— Значит, по вашей милости врагу пришлось сражаться натощак? — развеселился комбат.— И то — дело. Кухню недооценивать нельзя.

Когда начальство удалилось, к экипажу Семенцова подошел замполит батальона Коломийцев, человек новый в подразделении. Познакомился с каждым и поинтересовался, нет ли среди них защитников Ленинграда.

— А как ваша простреленная нога, товарищ капитан, не беспокоит? — вдруг вместо ответа спросил его лейтенант Семенцов, узнав в замполите бывшего политрука роты тяжелых танков КВ 106-го отдельного танкового батальона Ленинградского фронта. В один из морозных дней начала 1942 года на окраине Сестрорецка финский снайпер угодил Ивану Федотовичу в ногу. Семенцов с двумя бойцами доставили политрука в медицинский пункт батальона.

Коломийцев тоже узнал Семенцова. Встрече были искренне рады оба. Вспомнили боевых товарищей, блокадный паек... 

Оборону танкисты занимали лишь несколько дней. Потом сосредоточились в сосновом лесу западнее Старо-Петровцев. Теперь их, освободителей, с нетерпением ожидала столица Украины — Киев.

Большая нагрузка легла на ремонтную службу бригады. С раннего утра и до позднего вечера около танков не прекращалась работа. Ремонтникам помогали танкисты, временно оставшиеся без машин. Среди них был и лейтенант Борис Гладков.

Как-то Борис спросил вылезшего из-под танка своего давнего приятеля, бригадира ремонтников Фролова:

— Миша, ты, почему такой кислый да черный? Уж не заболел ли?

— Болеть некогда, дружище. Четвертые сутки почти без отдыха. Пилим, варим, клепаем... За сутки, случается, "ставим на ноги" по пять — шесть танков. Ну, а черный... Посмотри, вон инженер и наш взводный — еще грязнее нас. Так что нам сам бог велел...

Да, здесь круглыми сутками решалась сложная техническая задача по восстановлению машин, по подготовке их к предстоящим боевым испытаниям.

Пока командование и штаб бригады изучали противника, занимались организацией боевой учебы, доукомплектованием подразделений личным составом. В полную силу трудились и политработники во главе с начальником политотдела Георгием Степановичем Полукаровым. В батальонах и ротах проходили партийные и комсомольские собрания, беседы и политинформации о положении внутри страны и на фронтах, об открытии "второго фронта", который никак не открывался... К политработникам танкисты обращались по самым разнообразным житейским вопросам. Всегда они находили время, чтобы внимательно выслушать их и по силе возможности оказать помощь.

По всему чувствовалось, что подготовительные мероприятия подходили к концу. На десятки километров в лесах сосредоточились войска со своим грозным оружием. Особенно много было артиллерии: всюду стояли пушки разных калибров, минометы, "катюши", самоходно-артиллерийские установки. Здесь же вместе с советскими частями стояла и готовилась к предстоящим боям чехословацкая бригада.

1 ноября 1943 года все приготовления были закончены. В три часа дня приехали командующий фронтом генерал Н. Ф. Ватутин и командир корпуса генерал Г. Кравченко. Ватутин обошел буквально все машины бригады. Он заводил разговоры с экипажами, забрасывал их массой вопросов, в том числе и технических. Танкисты только руками разводили: откуда командующей так доподлинно знает танк?..

К вечеру среди машин появился почтальон. Многие получили письма от родных и знакомы!

Есть и вам, Дмитрий Семенович! торжественно объявил "Харитоша" и протянул башенному стрелку Волкову письмо. Был сержант родом из Читинской области. По возрасту самый старший в экипаже. Человек добрейшей души, исполнительный, очень расторопный.