Читать онлайн «Соборный двор». Страница 41

В этом культивизаторском проекте особая роль отводится православной христианизации якутов. Омоллоон родом из Таттинского улуса (района), где глубже всего укоренилось православие и где самая высокая концентрация якутских казаков (как правило, потомков от браков казаков и якуток). Оттуда же был родом просветитель Дмитрий Ойунский, духовными наследниками которого считают себя культивизаторы. По инициативе Омоллоона, например, в первые же годы перестройки в селе Чертех был создан музей деревянного зодчества под открытым небом. Художники, потомки священников-просветителей Поповых, восстановили там храм и разместили в нем художественную выставку на религиозные сюжеты. Само это событие как бы символизирует первенство культурной, а не собственно религиозной роли православия в идеологии «культивизации».

Президент Михаил Николаев – убежденный сторонник «культивизации». Он не просто проявил инициативу, но лично вел переговоры с Алексием II о восстановлении Якутско-Вилюйской (недавно переименованной в Якутско-Ленскую) епархии, которая и была вновь учреждена в 1993 г. С тех пор власти постоянно оказывают поддержку Православной церкви, как материальную (на различные церковные нужды, в первую очередь на строительство и реставрацию храмов, выделяются бюджетные средства – Никольский кафедральный собор был полностью восстановлен на республиканские деньги), так и морально-политическую. М. Николаев периодически встречается с патриархом Алексием, часто присутствует на его тезоименитстве в Москве, во время пасхальных и рождественских праздников в Якутске заезжает в собор на ночное богослужение и обращается с амвона к верующим с поздравительным словом. Праздничные послания православного епископа Германа публикуются в правительственных газетах и транслируются по республиканскому телевидению. Якутские власти постоянно привлекают Германа к общественно-политической активности. Он ездит по республике, встречается с главами администраций, совершает публичные массовые крещения в открытых водоемах.

Православная епархия была воссоздана по воле якутского правительства, сформированного одной из фракций якутского национального движения. Михаил Николаев и его движение «культивизаторов» во многом определили официальную позицию православной епархии по отношению к якутскому народу и общественным проблемам республики.

Идейным и в какой-то мере религиозным центром формулирования и распространения идеологии культивизации стала «государственно-общественная» организация «Академия духовности», созданная указом президента в мае 1996 г. Задачи ее определены следующим образом: «В целях возрождения и дальнейшего совершенствования духовности многонационального народа Саха, сохранения и обогащения их самобытной культуры, наращивания их интеллектуального потенциала… создана Академия духовности».

Действительными членами Академии стали: епископ Герман, писатель Омоллоон, известные художники, актеры, представители гуманитарной профессуры – в основном якуты. Возглавил ее Афанасий Осипов, академик Академии художеств СССР. По существу, это идеологический центр православной культивизации. Если президенту приходится балансировать, в какой-то степени считаться с иными вероисповеданиями, а иногда даже помогать им, то у «государственно-общественной» Академии духовности руки развязаны, и она активно борется с иностранными миссионерами, якутским шаманизмом и выступает за издание закона, ограничивающего миссионерскую деятельность в Якутии.

У православных якутских культивизаторов отчетливо прослеживается общецивилизационная ориентация, присущая обычно в меньшей степени и другим национальным меньшинствам в Русской православной церкви: у них (естественно, при сохранении национального самосознания) проявляется тенденция видеть себя составной частью христианского мира. Изоляционистские идеи особого пути России, противопоставление Западу некоей отдельной Русской православной цивилизации Востока им становятся чуждыми.

Это отличие православных нерусских народов весьма жестко проявило себя в 1995–1997 гг. в Эстонии, когда православные эстонцы вышли из состава Московской патриархии. Культурные и политические идеологемы, связанные с чаяниями особой православной цивилизации, воспринимаются ими не более как дремучий русский национализм. Для православного эстонца, якута или татарина Восток – это не православный мир, а Азия, исламские страны или Китай (эстонец, впрочем, как бы это ни было несправедливо, Россию и христианской страной не считает).

Ни в одной другой многонациональной епархии, кроме якутской, РПЦ не проявляет такой открытости к нерусским народам и понимания их проблем. Герман официально декларирует отказ от попыток русификации православных якутов и приверженность идее сохранения языка и культуры коренных народов республики. Он ставит в качестве одной из приоритетных целей введение богослужения на якутском языке и сделал первые шаги в этом направлении, переиздав на якутском Священное Писание, молитвослов и катехизис. В 1997 г. готовится издание епархиальной газеты на якутском языке. Однако до сих пор национальные кадры якутского духовенства так и не возникли. Большинство священников не знает якутского языка. Якуты тысячами крестятся, но в клирики не идут и постоянными прихожанами становятся редко.

Открытая и терпимая позиция епархии по отношению к якутским национальным интересам не смогла предотвратить возникновения неоязыческого движения. «Культивизаторы», опирающиеся на значительную, но не преобладающую часть ориентированного на европейские ценности якутского народа, столкнулись как с глухим сопротивлением патриархального сельского населения, так и с открытым вызовом более радикально настроенных гуманитарных интеллигентов – идеологов неоязычества. Быстрая модернизация и урбанизация якутского общества, начавшийся распад социальных связей и традиционной морали в любом случае должны были породить почвенническую реакцию. Но эта реакция значительно усиливается нынешним всероссийским социально-политическим и экономическим кризисом, отчуждением народа от институтов власти и господствующей идеологии.

Тесная связь Православной церкви с правящим в Якутске режимом вызвала по отношению к ней негативные настроения у многих критически мыслящих якутов. Расхожим среди сторонников возрождения язычества стало мнение о том, что «христианство – это религия государственности, религия общественных связей, а язычество – это связь человека с Богом и природой».

Один из неоязыческих лидеров Иван Уххан (Николаев) сказал нам: «Скажите, во что верят американцы? Скажете – в Бога? Нет, они верят в Цивилизацию… Это их бог. Вы, русские, верите в то же самое, но у вас это хуже получается. Христианство – это современная цивилизация, для нее создаются бюрократизированные церкви, в которых исповедуют формальную «религию». Вера – первична, искренна, религия – формальна и бездушна. Вот, летом приезжали миссионеры из какого-то московского богословского института. Ездили по дальним улусам и крестили наш народ в реках десятками, а то и сотнями человек. Туда, может, еще десять лет ни один священник не приедет. Так можно и мышь покрестить. Скажите, может мышь быть христианкой? Так, в религии все формально. У нас же не «религия», а вера, данная людям от века, связывающая нас с первичными стихиями, природой, Творцом».

В отличие от жестко антихристианских взглядов чувашских и марийских язычников, их склонные к синкретизму якутские коллеги часто даже готовы признать Христа одним из божеств своего пантеона – богом государства, богом социального порядка, – но они решительно отказываются видеть в Нем Спасителя. Примечательно, что некоторые якуты, становящиеся членами карловацкой и католической церквей, объясняют свой выбор тем, что Московская патриархия «слишком связана с государством и чрезмерно либеральна к языческим суевериям», а они хотят «чистого христианства». РПЦ, таким образом, оказывается между Сциллой и Харибдой.

Идейным лидером языческого движения в Якутии стал филолог Лазарь Афанасьев. Интересен сам образ этого человека, которого в кругу единомышленников зовут Философом. Европейски образованный, склонный к профессиональным философским и филологическим штудиям, интеллектуальный лидер неоязычества каждый год проводит месяцы на охоте, в первозданной природе черпает вдохновение для своего труда, заходя в отдаленные поселения, «набирается мудрости» у таежных крестьян.

В конце 80‑х гг. Афанасьев пришел к выводу о том, что бедственное состояние якутского народа есть результат нарушения глубинных связей между человеком и природой; восстановить эти связи, по мнению Афанасьева, можно, лишь возродив традиционное якутское мировоззрение и религиозную – языческую – систему ценностей. Афанасьев занялся исследованием религиозных представлений своего народа. Результаты этих исследований нашли свое отражение в книге «Айыы» («Творение»). Первые годы эта книга, до сих пор не переведенная с якутского ни на один язык, распространялась среди интеллигенции Якутска в машинописных копиях методом «самиздата». Фактически этот труд является вероучительной книгой якутского неоязычества. Афанасьев стремится вычленить из многочисленных языческих мифов стройную монотеистическую систему и объявляет богов якутского пантеона ипостасями единого Бога-Творца (Айыы, или – его второе имя – Тангра). Учение Айыы – это модернизированная якутская версия общетюркской языческой религии – тенгрианства.