Читать онлайн «Волны над нами. Английские мини-субмарины и человекоуправляемые торпеды. 1939-1945». Страница 55

Чисто случайно, большей частью окольными путями и по неофициальным каналам, до Фелла дошли новости о срочной необходимости вывести из строя подводные телефонные кабели линии Сингапур – Токио, идущие через Индокитай и Гонконг. Проблема состояла в том, что для выполнения этой акции никак не могли найти способ. Никаких достойных мыслей по этому поводуне было, и тогда Тайни предстал перед командующим и сказал, что может успешно решить эту задачу. Командующий принял его предложение, потребовав сначала доказать, что оно осуществимо. Поэтому «Бонавенчур» расположился на укрытой якорной стоянке на Большом Барьерном рифе, чтобы доказать возможность обнаружения и перерезания подводного кабеля с помощью Х-лодки.

Немедленно все экипажи начали интенсивные тренировки. Нужно было решить две проблемы: найти технику для обнаружения подводного кабеля и разработать метод его повреждения. Для этой цели могли пригодиться резаки для перерезания сетей, имевшиеся на всех лодках, действие которых было проверено. Эти резаки должны были быть немного увеличены, что было процессом несложным, чтобы ими можно было перерезать любой кабель где угодно.

Более сложной задачей представлялось обнаружение кабеля, так как во многом это зависело от характера морского дна и глубины, на которой кабель находился. Конечно, большое значение для определения общего района поисков имело нанесенное на карту его общее положение, но это не могло избавить от необходимости тщательного поиска под водой. Вскоре подходящая «кошка» и метод ее буксировки были придуманы и согласованы.

За короткий промежуток времени экипажи и лодки доказали правоту смелого утверждения, высказанного Феллом в Сиднее. К несчастью, это должно было стоить жизни двум офицерам – Брюсу Энзеру, командиру «ХЕ-б», и Дейву Кэри, первому лейтенанту «ХЕ-3»[75], которые настояли на проведении непосредственных опытов с различными погружениями.

Лодки проводили эксперименты в режиме, близком к реальному. Они крейсировали, подыскивая наилучший тип и форму «кошки», чтобы она хорошо буксировалась и глубоко проникала в донный ил. В ходе этих экспериментов проводились погружения на глубину в сорок – сорок пять футов, на которой существовал некоторый риск кислородного отравления. Обе трагедии произошли с интервалом в два дня, причем никаких конкретных причин этого так и не было найдено. Были обсуждены все теоретические опасности, включая осьминогов, каракатиц и морских змей. Но, поскольку никто из остальных ничего подобного не видел, инцидент так и остался неразгаданной трагедией, погрузившей в траур на некоторое время весь экипаж «Бонавенчура».

Как только методика была разработана, Тайни Фелл вновь слетал на север, чтобы посетить адмирала Файфа, чей штаб был тут же погружен в разработку планов множества операций. Они включили в дополнение к разрыву кабельной связи между Сайгоном и Гонконгом атаку на два японских крейсера в Сингапурском проливе. Казалось, дело сдвинулось.

По возвращении Тайни Фелла «Бонавенчур» двинулся на юг, чтобы стать на якорь в Банда-Берг, на побережье Квинсленда. Вблизи берега проложили старый, вышедший из употребления кабель. Он должен был стать учебным полем. На последние тренировки была отпущена всего одна неделя, а затем «Бонавенчур» перешел на Филиппины. Первая фаза операции по перерезанию кабеля должна была начаться из Субик-Бэй. Для нее была выбрана лодка «Х-5», под командованием лейтенанта Королевского флота Х.П. Уэстмакотта, кавалера ордена и креста «За выдающиеся заслуги». Она должна была заняться кабелем, идущим от Гонконга.

Остальные три лодки были следующие: «ХЕ-4» под командованием лейтенанта резерва Королевского Австралийского флота М.Х. Шина (орден «За выдающиеся заслуги»), которой поручалась часть кабеля, идущая от Сайгона, а также «ХЕ-1» под командованием лейтенанта резерва Королевского флота Дж. Е. Смарта (член ордена Британской империи) и «ХЕ-3», под командованием лейтенанта резерва Королевского флота А.Е. Фрейзера (крест «За выдающиеся заслуги»), которые должны были атаковать два тяжелых крейсера, находящихся в Сингапуре.

Оставив Уэстмакотта и «ХЕ-5» в Субик-Бэй, «Бонавенчур» пришел на Борнео, неся на себе флаг адмирала Файфа. Новая база – остров Лабуан – была после жестоких боев только что очищена от японцев австралийскими войсками и представлялась подходящей отправной точкой для двойного броска на Сайгон и Сингапур. Во всяком случае, среди всех мест, куда попадала флотилия, это было одно из самых восхитительных. В течение остававшихся до работы часов команда высаживалась на берег Лабуана или купалась в прибрежных водах возле одного из множества безымянных островков, где вода была удивительно теплой и казалась свободной от опасных обитателей тропических морей.

«ХЕ-1» и «ХЕ-3» должны были отбыть для проведения своей атаки в Сингапурском проливе 26 июля, примерно в полдень. Незадолго до занятия рабочих мест команды явились к адмиралу Файфу. Его доброе напутствие, в котором не была забыта и команда «ХЕ-4», уходившая в Сайгон днем позже, стало причиной замешательства всех присутствующих, кроме самого адмирала.

Речь его заканчивалась словами: «Вы – маленькие парни с крепким нутром. Удачи!»

Целями сингапурской операции были 10 000-тонные тяжелые японские крейсера «Нати»[76] и «Такао», находившиеся в проливе Джохор у северо-восточного берега острова Сингапур. Долгое время они не выходили в море, но их присутствие было потенциальной угрозой союзным транспортам. Кроме того, они имели возможность обстреливать малую дамбу и могли представлять собой серьезную опасность для любых союзных войск, желающих использовать этот подход к острову. «Нати» был предназначен для «ХЕ-1», а «Такао» – для «ХЕ-3».

От Брунейского залива обе лодки буксировались сопровождавшими их большими субмаринами; гидом и наставником «ХЕ-3» была «Стид-жен» (командир – лейтенант Королевского флота Г.С. Кларебат, кавалер ордена «За выдающиеся заслуги», креста «За выдающиеся заслуги»). Телефонная связь между «Стиджен» и Х-лодкой нарушилась с самого начала, но, к счастью, походный экипаж мог поддерживать связь с помощью комплекта переносной рации («уоки-токи») каждый раз, когда подводные лодки поднимались на поверхность. Походный командир, сублейтенант резерва Королевского флота Фрэнк Огден, ранее был третьим офицером в команде Макса Шина при атаке на Берген. С ним был механик машинного отделения Альберт Нэйрн, матрос Эрнст Ди и машинист Спайк Хаджес. Их работа в ходе четырех дней буксировки состояла в выполнении обычных обязанностей, установленных практикой, а также исправлении некоторых мелких дефектов. По общему мнению, самым большим врагом в этом переходе была монотонность.

В своем рапорте командующему Тихоокеанским флотом Тайни Фелл так описал переход:

«Это происходило при хорошей погоде, и обе лодки без помех двигались к намеченной цели, где должны были разыграться действия. Походые команды выполняли свою работу блестяще. Не всегда понимают, сколь большую роль в успехе операции играют эти люди. При буксировке на полном ходу (иногда он достигал скорости до одиннадцати узлов) их работа является нелегким и небезопасным делом и, уж во всяком случае, очень неудобным. Она требует высокой степени нервного напряжения, иногда, в зависимости от условий, в течение нескольких дней подряд. Кроме того, она требует постоянного внимания к обычным занятиям – устранению влажности, проверке и, если надо, ремонту приборов и оборудования, находящихся на лодке. В значительной степени успех операции зависит от состояния, в котором лодка передана боевому экипажу. Ни в коем случае походный экипаж нельзя считать командой технического обслуживания.

Можно провести аналогию с несением вахты на большой подводной лодке, не говоря уже о том, что на Х-лодках эта вахта длится непрерывно в течение нескольких дней и, так же как на больших субмаринах, происходит смена экипажей, когда их места занимает боевая команда.

Обе эти лодки были переданы боевым экипажам в отличном состоянии, что заслуживает самой высокой похвалы в адрес командиров и всех членов походных экипажей».

Что касается «ХЕ-3», то смена команд была произведена в шесть часов утра 30 июля, а к одиннадцати вечера буксировка закончилась, не доходя сорока миль до того места, где находился «Такао». Боевая команда продолжала путь в одиночестве. Началась последняя стадия операции «Страггл» («Борьба»).

После перемещений, вызванных потерей Дей-ва Кэри, Фрейзер взял в свой экипаж первым лейтенантом занимавшего ту же должность у Брюса Энзера сублейтенанта резерва Королевского Новозеландского флота В.Д.Л. Киви Смита, механиком у него был Чарльз Рид, а судовым водолазом матрос первого класса Дж. Дж. Мик Медженнис. Фрейзер поступил на Х-лодки в начале 1944 г., пройдя специальную программу обучения подводников, так же как и Уэстмакотт и Кэри. Он был идеально сложен для службы на подводных лодках любого типа, а на Х-лодках в особенности, поскольку имел рост пять футов четыре дюйма. Во все, чем он занимался, он вносил элемент изобретательности, в том числе и в новые эксперименты по повышению эффективности лодки. Однажды он с большим трудом получил разрешение на получение легкого манильского каната (это было еще до изобретения нейлона), чтобы сбрасывать его с кормы большой подводной лодки во время буксировки. Это было сделано с целью исследовать возможность избежания самой большой опасности в эксплуатации Х-лодок – потери лодки при обрыве буксирного троса вблизи от буксирующей ее большой субмарины, что сразу давало большую нагрузку на носовую часть Х-лодки.