Читать онлайн «Шерлок Холмс: наука и техника». Страница 33

Шерлок Холмс относится к интерпретации мельчайших «отпечатков», которые накладывают на жертвы или подозреваемых их привычки, так же скрупулезно, как и к осмотру пыли и волосков, оставшихся на месте преступления. «Одно небольшое исследование посвящено влиянию профессий на форму руки, — рассказывает Холмс Ватсону в повести „Знак четырех“, — в ней даны литографии рук кровельщика, моряка, пробочника, композитора, ткача и шлифовальщика алмазов. Это исследование представляет собой большой практический интерес для детектива, относящегося к своей профессии как к науке. Оно особенно полезно, когда нужно опознать труп или определить занятие преступника».

Холмс абсолютно прав. Пока Конан Дойль составлял Каноны Шерлока Холмса, трасологические доказательства постепенно становились неотъемлемой частью криминалистики,

В 1893 г., спустя шесть лет после выхода «Этюда в багровых тонах», Ганс Гросс подчеркивал важность «производственной пыли». «Существует, — пишет он, — поразительное число профессий, которые оставляют следы на одежде или под ногтями тех, кто ими занимается. Одежда трубочиста обязательно будет усеяна сажей, золой, углем.

Возможно, там окажутся и следы известкового раствора». Он описывает структуру пыли, которую можно обнаружить на одежде шахтеров, каменщиков, парикмахеров, пивоваров и голубятников, а также важность волосков, шерсти, растительной жизни и даже испражнений, которые можно найти на месте преступления. При сборе подобного материала необходимо сначала внимательно осмотреть одежду при хорошем освещении через увеличительное стекло, а потом аккуратно изъять замеченные детали и пометить их. После этого одежду помещали в сумку, которую энергично трясли или били, чтобы высвободить все прилипшие фрагменты улик, требующие исследования через микроскоп. (Позднее этот этап был упрощен благодаря использованию пылесоса.)

К 1904 г. новаторская книга доктора Гросса выдержала несколько изданий, и важность ее вклада в область трасологии стала очевидной. В октябре 1904 г. неподалеку от немецкого городка Вилдтал посреди бобового поля нашли тело задушенной женщины. У нее на руках было обнаружено много крошечных следов от уколов булавкой — судя по всему, она зарабатывала на жизнь шитьем. Шарф из ярко- красного и синего шелка убийственной петлей был повязан вокруг шеи несчастной. Личность убитой установили быстро — это была местная швея Ева Диш. Ее, очевидно, убили там, где и нашли тело. Обыскивая территорию в поисках возможных улик, полиция обнаружила только очень грязный носовой платок. Несколькими годами ранее от этого платка вряд ли была какая-нибудь польза, но в районной прокуратуре города Фрайбурга, занимавшейся этим делом, слышали об идеях Ганса Гросса. Прокуратура связалась с химиком Георгом Поппом, владевшим консультационной коммерческой лабораторией во Франкфурте. Сначала доктор Попп специализировался на анализе табака, пепла и следов, остающихся на месте подозрительных возгораний. Приняв участие в раскрытии ряда уголовных преступлений, он не на шутку заинтересовался криминалистикой.

Теперь, когда полиция вручила ему для осмотра запачканный носовой платок с бобового поля, доктор Попп решил рассмотреть его под микроскопом. На поверхности платка он обнаружил красные и синие шелковые нити, аналогичные тем, из которых был соткан шарф удушенной Евы Диш. В имеющейся на носовом платке слизи содержался песок, уголь, табачный порошок и кристаллы минерала, известного под названием роговая обманка.

Под подозрение полиции попал некий Карл Лаубах, бывший воин французского Иностранного легиона. Он работал на двух работах — на газовом заводе и в карьере для добычи гравия. Это могло объяснить разнообразие веществ, обнаруженных на платке. Также Лаубах был известным любителем понюхать табачок.

Как и советовал Шерлок Холмс в рассказе «Человек на четвереньках»: «Всегда первым долгом смотрите на руки, Ватсон. Затем на манжеты, брюки на коленях и ботинки», Попп выскреб грязь из-под ногтей Лаубаха, рассмотрел ее через микроскоп и был щедро вознагражден за свои старания. Он обнаружил угольную пыль, песок и кристаллики роговой обманки. Кроме того, он нашел частички красных и синих волокон, соответствующих нитям из шарфа убитой. Осмотр брюк подозреваемого дал еще больше сведений. Грунт, измельченные частички слюды и угля, следы растительности, прилипшие к ткани, соответствовали почве поля, на котором произошло преступление. Подобные следы были обнаружены и на пути, ведущем от места преступления к дому Лаубаха. Сначала Лаубах все отрицал, но в конце концов под тяжестью улик во всем сознался.

Георг Попп продолжал использовать свой микроскоп для торжества закона, помогая Германии укрепить свое звание лидера в сфере криминалистического анализа. Его пример оказал большое влияние на следующее поколение ученых, включая шведа Гарри Содермана. В своих мемуарах «Участь полицейского» Содерман рассказывает о том, что, несмотря на огромный вклад Поппа в национальный престиж Германии, ему и его жене, не желающим работать на нацистское правительство, пришлось провести последние годы своей жизни в изоляции в охотничьем домике в Шварцвальде. Кроме того, им пришлось вести с нацистами битву за спасение жизни их невестки-еврейки. Георг Попп умер накануне Второй мировой войны.

Пока Попп доказывал важное значение химии и других естественных наук для раскрытия преступлений в Германии, глава лионской криминалистической лаборатории Эдмонд Локар занимался продвижением подобных идей во Франции. Доктор Локар, как и Шерлок Холмс, был человеком разнообразных интересов. Он, как и Холмс, страстно увлекался музыкой. Создавая криминалистическую лабораторию, Локар успевал также работать театральным и музыкальным критиком в лионской газете. (Поговаривали, что в его лабораторию актеры ходят чаще, чем подозреваемые.) Благодаря разнообразию своих интересов, доктор Локар тщательно изучил самые разные материалы и разработал методики их применения в криминалистике. Он собрал коллекции образцов почвы, минералов, волос и шерсти животных в надежде упростить идентификацию трасологических доказательств на местах преступления.

Считалось, что в любой части человеческого тела могут скрываться трасологические доказательства. Ушная сера была предметом особого интереса, поскольку маленькие частички пыли останутся там, даже если человек строго соблюдает правила гигиены. Из ушей подозреваемых часто брали мазок, который потом пристально рассматривали под микроскопом. Если там находили подозрительные частички, то проводился микрохимический анализ. Локар утверждал, что «микроскопические частицы, покрывающие нашу одежду и тела, это немые свидетели, безошибочные и честные, всех наших поступков и встреч».

В 1912 г. практичность этого подхода стала очевидной, когда молодую жительницу Лиона Мари Латель нашли умершей по неизвестной причине в доме ее родителей. По окоченению тела было понятно, что она умерла до полуночи предыдущего дня.

Полиция допросила ее поклонника, клерка местного банка, Эмиля Гаурбина, но у него было надежное алиби: мужчина находился на расстоянии нескольких километров от места преступления, играя в карты со своими друзьями до часу ночи. Друзья, выглядевшие довольно искренними, подтвердили его слова.

Полиция обратилась за советом к доктору Локара. Исследуя труп, он заметил четкие следы удушения на шее девушки. Затем он осмотрел Гаурбина. Тщательно соскоблив грязь под ногтями молодого человека, он отправил улики в свою лабораторию, где подверг их микроскопическому исследованию, похожему на то, которое предпринял Холмс в рассказе «Загадка поместья Шоскомб»:

"Шерлок Холмс довольно долго сидел, склонившись над микроскопом. Наконец он выпрямился и торжествующе повернулся ко мне.

— Это клей, Ватсон! — воскликнул он. — Несомненно, это столярный клей. Взгляните-ка на эти частички!

Я наклонился к окуляру и подстроил фокусировку.

— Волоски – это ворсинки с пальто из твида. Серые комочки неправильной формы – пыль. Ну а коричневые маленькие шарики в центре – не что иное, как клей."

Локару тоже повезло. Благодаря микроскопу он заметил крошечные чешуйки клеток эпителия, которые могли принадлежать жертве. Нельзя было утверждать это точно, потому что клетки могли принадлежать и Гаурбину. Однако к этим клеткам кожи прилипла странная розовая пыль. Локард обнаружил, что она состоит из стеарата магния, оксида цинка и пигмента сульфида ртути, известного как киноварь. Также в образце присутствовали следы рисовой пыли. Заядлый театрал Локар тут же решил, что розовая пыль была косметикой.

Макияж лица не был новинкой для Европы, хотя были времена, когда его использование не слишком приветствовалось. В XVIII веке даже мужчины красили себе лицо. В начале викторианской эпохи макияж использовали исключительно дамы, но после 1890 г. он стал считаться атрибутом распутных женщин, хотя для достижения аристократической бледности разрешалось чуть припудриться белым крахмальным порошком.