Читать онлайн «Антология шпионажа». Страница 4

Вопросы, на которые поручалось находить ответы мореплавателям во время великих географических открытий, мало отличались от тех, которые задавались дипломатам и тайным агентам. Такие вопросники получали Васко-да-Гама и Колумб, их везли с собой торговые корабли английской Московской компании, которые зачастили на русский Север. Вопросники требовали сообщать о плодородии почвы, продуктах питания и залежах металла, о форме правления, об укрепленных пунктах и дорогах, численности и видах войск, их вооружении и тактике. В инструкциях английским купцам рекомендовалось даже опаивать вином нужных людей из числа местных жителей с целью разузнать все необходимое о стране.

Роли купца, мореплавателя, воина, разведчика и дипломата часто сливались воедино. Посол и вообще дипломаты были официальными разведчиками, применявшими весь набор средств для добывания необходимых сведений. Однако посол мог становиться и главой контрразведки, наблюдавшей за эмигрантами, враждебными его правительству, и просто агентами, которых подготавливают к засылке в его страну. Еще более тесно переплетались функции разведчика и тайного агента, чему можно найти массу примеров в дипломатических летописях. С другой стороны, разведчик часто превращался в тайного посла своей страны. Нередким случаем было совмещение дипломатом обязанностей разведчика и диверсанта, организатора политических заговоров в стране, куда он был послан. Все эти функции настолько тесно переплетались, что выступление одного лица во всех этих ипостасях, быстрое превращение из дипломата в разведчика или наоборот никого не удивляло.

Возрождению разведки в немалой степени способствовало открытие Америки, вернее, вывоз из нее испанцами огромного количества золота. Множество купцов и авантюристов различных европейских стран желали присвоить хотя бы часть из этой сказочной добычи. Соблазн был велик, и первыми ему поддались французские купцы и судовладельцы. Вскоре после завоевания испанцами Мексики французы приступили к организации пиратских экспедиций для охоты за кораблями, перевозившими золото из Америки в Испанию. Французский корсар Жан Флери сумел перехватить многие сокровища последнего императора ацтеков Монтесумы, попавшие в руки Фернандо Кортеса и других испанских конкистадоров.

Именно для борьбы с французскими корсарами Мадриду пришлось завести тайных лазутчиков во французских портах, чтобы получать известия об отплытии пиратских кораблей и о планах корсаров. По пути, проложенному французами, через некоторое время последовали пираты из Англии и других стран.

Большую роль в истории разведки периода средневековья сыграла Венеция. Эта самая богатая в те времена торговая республика обладала и самой опытной дипломатией в Европе. В Венеции еще в XV в. ввели в обычай просмотр всей почтовой корреспонденции для добывания нужной информации. В XVI в. разведка здесь была отделена от дипломатии, хотя на практике они обычно дополняли друг друга. Руководство разведкой было поручено «инквизиторам» так называемого Совета Десяти (фактического правительства), или, как их стали позже называть, «инквизиторам государства». Ежегодно из числа Совета Десяти выбирались двое инквизиторов. Они были едва ли не самыми влиятельными лицами в Венеции. Им позволялось без всякого суда и следствия тайно осудить на смерть любого человека и тайно отдать подчиненной им страже приказ о приведении приговора в исполнение. Протоколы заседания инквизиторов хранят многочисленные свидетельства негласных расправ, мотивируемых всегда единым доводом – интересами государства.

Около 1586 г. инквизиторы потребовали от венецианских послов за границей сообщать о деятельности лиц, бежавших из Венеции, спасаясь от преследований. Для выполнения этих порой щекотливых обязанностей послы получали специальные денежные фонды. Иероним Липпомано, венецианский посол при французском короле Генрихе III, а позднее при турецком султане, был уличен в передаче секретных сведений иностранным дипломатам. По приказу инквизиторов он был схвачен в Константинополе и заключен на венецианском корабле. Липпомано знал, что его ожидает в Венеции, и предпочел покончить жизнь самоубийством, выбросившись за борт.

В самой Венеции полицейские внимательно следили за лицами, посещавшими испанское посольство, а также посольства других стран. Венецианская разведка достигла немалых успехов и в XVII в., когда международное значение этого государства уменьшилось. Венецианский посол в Париже имел в годы правления кардинала Мазарини своего человека в Лувре, который подробно сообщал ему о тайных намерениях французского двора. Рост международного престижа России побудил венецианскую разведку распространить свою деятельность и на территорию Российского государства. 21 апреля 1704 г. инквизиторы предписали венецианскому послу в Константинополе найти надежного человека, знающего русский язык, которого можно было бы заслать в Россию, чтобы узнать состояние дел и тайные планы правительства этой страны.

Венецианским опытом пользовались и другие государства. В XVI в. вошло в систему содержание постоянных послов при иностранных дворах. Посольства стали центрами разведывательной работы, а также контршпионажа. Нередко дипломаты продавали друг другу полученные секретные новости или обменивались добытым «товаром». Так поступал, например, испанский посол при английском короле Генрихе VII. Интересным фактом является то, что в обмен на новости, которые посол получал от испанских дипломатов в Нидерландах и Германии, его снабжали секретной информацией об Англии не только придворные, но и сам Генрих VII. В те времена Англия еще не сталкивалась с Испанией. Уже при Генрихе VIII испанскому послу для добывания информации пришлось прибегнуть к испытанному приему – уплате пенсий влиятельным придворным.

Быстрое развитие в XVI в. приобрело и искусство контршпионажа. В случае, если кардинал Уолсей, министр Генриха VIII, или Гаттинара, министр испанского короля и германского императора Карла V, подозревали иностранного посла в разведывательной деятельности, то приказывали перехватывать его депеши. Уже через 10 лет, при другом министре короля Генриха VIII, Томасе Кромвеле, был отмечен «прогресс»: письма после их захвата копировали и потом посылали по назначению. А во второй половине XVI в., как увидим ниже, сделан был еще один шаг: научились так вскрывать конверты, чтобы после вложения донесения обратно адресат не догадался, что оно успело побывать в чужих руках.

Вскоре депеши начали шифровать. Однако первое время шифры были несложными: каждая буква заменялась каким-либо определенным знаком. Разгадать такой код было нетрудно, если знать язык, на котором было написано послание, особенно, если примерно догадываться об его содержании. Поскольку частота повторения той или иной буквы в каждом языке – постоянная и легко определяемая величина, не составляло труда выявить наиболее часто встречающиеся знаки, их буквенное значение, а потом установить все остальные буквы. Нередко шифрами пользовались в течение многих лет, несмотря на то, что они давно были разгаданы противником.

Пути, по которым доставлялись депеши, всегда были ненадежны. Эти пути нередко проходили через территорию третьих государств, правительства которых также часто не могли избежать искушения ознакомиться с секретной информацией, доставляемой иностранному двору. Поэтому нередко посольские донесения приходилось посылать в нескольких экземплярах различными путями в надежде, что хотя бы одно достигнет назначения. Учитывая эту практику перехватывания, послы часто отправляли депеши с заведомо ложными сведениями – с целью дезинформации противника.

В течение нескольких веков только церковь имела свою разветвленную разведывательную сеть почти по всех странах Европы. Секретная служба церкви не выделялась как особая организация, однако весь аппарат церковной иерархии постоянно собирал информацию о положении на местах. Эта информация суммировалась церковными чинами, управляющими духовенством определенной области и страны, а потом пересылалась в Рим. При этом сведения уходили сразу по нескольким каналам. Во-первых, по цепочке, которая начиналась от приходского священника и заканчивалась римским папой; во-вторых, через монашеские ордены; и, наконец, от специальных уполномоченных папы, будь то послы-нунции, направляющиеся в различные католические страны, или другие представители римского престола.

Возможности сбора информации были почти неограниченными. Если сельский священник мог детально ставить в известность свое духовное начальство о настроениях деревень, входивших в его приход, то духовник того или иного монарха был в состоянии дать не менее подробный отчет о положении дел при дворе и планах этого государя. Эффективным средством получения сведений была исповедь.