Читать онлайн «Русские конвои». Страница 20

Немецкая эскадра, двигающаяся на север, покинула гавань в 17.00. Оказавшись в 30 милях от берега, он повернула на восток. Она была обнаружена и атакована русской подводной лодкой К-21 как раз в момент поворота. Хотя русские заявили о 2 попаданиях в «Тирпиц», в действительности он не получил повреждений. Через час эскадра была замечена самолетом-разведчиком, а в 20.30 ее встретила подводная лодка «Аншейкн», следовавшая к новому району патрулирования. Лодка сразу сообщила о встрече, но выйти в атаку не сумела. Сообщения об успешных действиях немецких самолетов и подводных лодок против судов распущенного конвоя были получены в Берлине, и РВМ в 21.30 отменило операцию «Ход конем», к огромному разочарованию адмирала Шнивинда. В течение ночи 5/6 июля Адмиралтейство трижды сообщало адмиралу Тови, что «Тирпиц» может не рискнуть гнаться за конвоем, если немцы заметят британские линкоры, следующие на восток, ведь «Тирпиц» мог попасть под атаку торпедоносцев «Викториеса». Адмирал Тови 6 июля в 6.45 даже повернул свой флот на восток, когда услышал шум моторов немецкого самолета-разведчика. Адмирал надеялся привлечь внимание немцев, но это ему не удалось. В 10.40 крейсера контр-адмирала Гамильтона присоединились к Флоту Метрополии. К 12.30 погода ухудшилась настолько, что вести воздушную разведку было невозможно, и Тови опять повернул на юго-запад. Все его корабли вернулись в порты 8 июля. Последнее сообщение о немецких кораблях поступило от британского самолета, базирующегося в северной России. 7 июля он видел, как немцы возвращались в Нарвик. Подводные лодки все-таки попытались перехватить немцев, но безуспешно. Эскадра Шнивинда благополучно вернулась назад.

Когда стали ясны размеры катастрофы, по обе стороны Атлантики поднялся страшный шум. Так как союзники не могли делать никаких публичных заявлений, немецкая пропагандистская машина завертелась на полных оборотах, максимально используя выгоды ситуации. Позднее, когда появились показания пленных и рассказы моряков с потопленных судов, против Королевского Флота были выдвинуты серьезные обвинения в некомпетентности, оправдаться в которых полностью ему так и не удалось. Говорилось, что британские корабли бросили своих подопечных на произвол судьбы в самый критический момент. Все указывали, что погибли 23 транспорта, тогда как ни один из военных кораблей не получил ни царапины. Лживость этих обвинений показывают действия кораблей ПВО, корветов и тральщиков, которые продемонстрировали высочайшее чувство долга. Они проявили мужество и изобретательность, спасая моряков и помогая уцелевшим транспортам добраться до цели. И все-таки нам следует тщательно проанализировать все факты, прежде чем делать какие-либо заключения.

Необходимо отметить, что немцы подготовили детальный план атаки конвоя своими надводными кораблями. Эти корабли вышли в море для выполнения данного плана. Когда стало известно, что конвой рассеялся, и с ним более эффективно справятся подводные лодки и самолеты, корабли, а в том числе и «Тирпиц», были отозваны.

Единственной причиной приказа конвою рассеяться является желание уменьшить потери, которые он может понести в ходе атаки надводных кораблей. При атаках подводных лодок и самолетов сохранение строя является самым надежным способом отразить их. Когда конвою угрожают все три вида атаки, как это было в случае PQ-17. принять решение очень сложно. Если рассеять конвой слишком рано, это повлечет за собой катастрофу. То же самое произойдет, если конвой рассеется слишком поздно. Единственное, что совершенно ясно, — такое решение должен принимать командир на месте событий. Нет никаких сомнений, что если бы такое право было предоставлено адмиралу Тови, он приказал бы крейсерам отходить на запад, так как между ним и Адмиралтейством не было разногласий в данном вопросе. Однако он предоставил бы капитану 2 ранга Бруму свободу действий. Адмирал Тови давно подозревал, что германское командование не позволит «Тирпицу» атаковать конвой, если его сопровождают эсминцы, так как немцы серьезно опасались торпедных атак. Именно поэтому он считал роспуск конвоя преждевременным. Адмиралтейство было с этим не согласно. Можно лишь гадать, что произошло бы, если бы конвой не был распущен, а эсминцы остались с ним. В этом случае все зависело бы от действий немецких адмиралов. Редер предупредил адмирала Шнивинда, что неудача может иметь серьезные последствия. Все это, а также отношение Гитлера к действиям крупных кораблей сковывали морское командование. Его действия не отличались смелостью, от которой во многом зависит успех операции. Однако, даже если бы об этой слабости немцев было известно Адмиралтейству, на подобной зыбкой почве нельзя строить свои планы. Численность немецких кораблей, переброшенных в северную Норвегию, позволяла противнику добиться полного успеха.

В отношении отзыва крейсеров Черчилль заметил: «Адмирал Паунд, вероятно, не послал бы столь резкого приказа, если бы дело касалось только британских кораблей». Черчилль договорился до предположения, что присутствие и вероятная гибель американских крейсеров, входивших в эскадру контр-адмирала Гамильтона, «могли лишить его хладнокровия, с которым он обычно принимал сложные решения». Но все это произошло еще до роспуска конвоя. Адмирал Паунд согласился с мнением Тови, что крейсера не должны заходить восточнее острова Медвежий, если только они не могут атаковать более слабую немецкую эскадру, то есть такую, где нет «Тирпица». Поэтому крайне сомнительно, что присутствие двух американских крейсеров могло повлиять на решение Первого Морского Лорда отозвать эскадру Гамильтона.

Адмирал Тови считал, что контр-адмирал Гамильтон должен был отправить эсминцы назад к распущенному конвою, когда стало ясно, что «Тирпица» поблизости нет. Он полагал, что эсминцы помогли бы отражать атаки подводных лодок. Они также могли собрать вокруг себя часть транспортов. Капитан 2 ранга Брус хотел и пытался вернуться, но контр-адмирал Гамильтон приписал немецкому командованию больше отваги, чем оно имело. Он предполагал, что бой с «Тирпицем» может начаться в любой момент. Гамильтон решил, что после расформирования конвоя эскадра Шнивинда попытается атаковать его. В таких обстоятельствах, испытывая острую нехватку информации, он решил, что эсминцы будут полезным усилением его эскадры. Гамильтон рассчитывал, что они помогут ему связать противника боем и оттянуть германские корабли в направлении флота Тови. Вдобавок, когда танкер «Олдерсдейл» вместе с распущенным конвоем исчез в неизвестном направлении, эсминцы в случае возвращения вряд ли бы нашли его. В результате они могли просто остаться без топлива. В действительности танкер был потоплен почти сразу после расформирования конвоя, и эсминцы могли заправиться только с крейсеров.

Самым главным виновником этого разгрома стало Адмиралтейство. Его безапелляционные инструкции полностью сбили с толку командиров эскадр и соединений. При этом Адмиралтейство не потрудилось объяснить причины своих распоряжений. Это привело к преждевременному роспуску конвоя. Однако совсем не факт, что именно это стало причиной огромных потерь, которые полностью зависели от действий противника. Тем не менее, если Адмиралтейство имело больше информации о противнике, чем адмиралы в море, последние находились в более выгодной позиции, чтобы решать, что делать. Адмиралтейство не знало погодных условий, состояния кораблей, наличия топлива и боеприпасов и многих других факторов. Как выяснил американский флот в ходе морской войны с Японией, береговой штаб должен снабжать главнокомандующего флотом всей имеющейся информацией, оставив ему непосредственное руководство операциями.

Сегодня, когда известны все факты, становится очевидным, что главной причиной катастрофы стало упрямство правительства, которое требовало провести операцию, почти не имевшую шансов на успех. Как говорит профессор Майкл Льюис: «В свете прошлого опыта видно, что мы решали невозможную задачу — провести конвой по пути в несколько сот миль вдоль занятого противником побережья, где в воздухе полностью господствовали Люфтваффе, в море патрулировало большинство кораблей германского флота и все свободные подводные лодки». Успех стратегии конвоя и эскорта зависит от того, достаточно ли силен эскорт, чтобы отразить все угрозы конвою. Это условие не соблюдалось при отправке конвоев в северную Россию. Тот факт, что Адмиралтейство не рисковало направлять Флот Метрополии в воды к востоку от острова Медвежий, подтверждает безоговорочное господство Люфтваффе в этом районе. Королевский Флот не осмеливался оспаривать это господство. Наполеон как-то заметил: «Каждый командир, который начинает выполнять план, который считает неудачным или ошибочным, уже виноват. Он должен протестовать, настаивать на изменении, если необходимо — отказаться от командования, но не должен вести к разгрому подчиненные ему войска». Для командира такого калибра, как адмирал Паунд, отставка в военное время была равносильна дезертирству. Она полностью противоречила его чувству долга. Паунд был воспитан в традициях Королевского Флота, который считал невозможные задачи своей прерогативой.