Читать онлайн «Инки. Быт, религия, культура». Страница 35

Большие бальзы от 4,5 до 6,1 метра длиной были оснащены мачтой из двух шестов в форме перевернутого V, с деревянным крюком вверху, чтобы поднимать и спускать парус. На этом бальзовом парусном судне рогатина, играющая роль гребного весла, укреплялась в уключине на корме. Парус использовался только при попутном ветре – видимо, индейцы не умели поворачивать на другой галс. Из тростниковых циновок и наклонного шеста была устроена кабинка. Чтобы поставить лодку на якорь носом к ветру, использовали большие камни с просверленным отверстием или выдолбленным по окружности желобком.

Рис. 39. Плот, на котором плавали жители северного побережья Перу и Эквадора

Небольшие рыболовные бальзы, изготовленные на побережье, походили на те, что делали аймара, за тем исключением, что имели длинный суживающийся нос и срезанную квадратную корму. Они были достаточно легкими, чтобы их мог нести один человек. Группы этих суден, каждое управляемое одним человеком, использовавшим двухлопастное весло из расщепленного бамбука, удалялись на расстояние до 30 километров от побережья.

Судно другого типа, сделанное из надутых тюленьих шкур, крепко связанных между собой, могло выдержать одного человека и было очень легким. Об этих судах сообщали из Арика и Тарапата; рыбаки там носили с собой трубки, через которые надували шкуры.

Другие приспособления для плавания – плоты, сделанные из множества тыкв-горлянок, помещенных в сеть и толкаемых перед собой пловцами, и грубые плоты из тростника, строившиеся в качестве паромов для аварийной переправы через реки. Перуанская морская навигация ограничивалась недостатком пригодного для постройки суден леса. Но вдоль побережья Северного Перу до Манта в Эквадоре из местного бальзового дерева строились большие океанские плоты (см. рис. 39). Именно один из этих плотов Писарро увидел вдали от южноамериканского побережья во время своего разведывательного путешествия.

Многие другие сельские работы, к примеру сбор дров, выполнялись как молодыми, так и более старшими членами общины. В некоторых областях, где древесины было в изобилии, ее можно было брать свободно, однако в бедных лесом районах лес был собственностью императора, и, чтобы срубить и унести дерево, необходимо было получить дозволение. Разрешения выдавались согласно индивидуальным нуждам. Топливо было серьезной проблемой во многих долинах нагорья и на пуне, где не могут расти никакие деревья. Кустарники и травы имели иное применение – сжигать их было жалко. Навоз ламы как топливо оказался просто находкой, поскольку высушенный он горит, давая мало дыма и запаха.

То, что андские жители были исключительно бережливы в использовании древесины, доказывают их тщательно спроектированные печи, которые потребляют очень малое количество топлива. Церемониальное сжигание в Куско срезанных стволов дерева в качестве жертвоприношения может символизировать нехватку его на плоскогорье. Эти специально срубленные смолистые деревья привозили индейцы из племени чича как часть своих податей.

Не все покоренные провинции или районы были способны уплачивать свои подати сельскохозяйственной продукцией и стадами. В таких случаях к ним предъявляли другие требования, как, например, к упомянутым выше людям из племени чича, у которых инки забирали то, что производила местность, то есть дикорастущие растения, используемые в качестве красителей и лекарств, а также перья, иглы кактуса, полудрагоценные камни и лес для строительства.

Для собственных нужд андские жители собирали некоторое количество яиц и множество дикорастущих растений – для красок, лекарств, ядов или амулетов.

Большинство обитателей Анд держали в своих домах многочисленных морских свинок в качестве дополнительного мясного питания. Некоторые также держали собак. Собаки инков были среднего размера, с острой мордой и сильно закрученным хвостом, и держали их в качестве домашних любимцев (см. рис. 22) и поедателей падали, а не для охоты, не ради мяса или жертвоприношений.

Основными способами выплаты трудового налога – мита – были, как уже сказано, служба в армии, служба в общественных трудовых силах и работа на строительстве или в шахтах. Помимо этого были и другие задания, в число которых входил ремонт и обслуживание мостов, тамбо и станций часки (однако поскольку, как сообщает Пома, эту работу выполняли сыновья кураков, она, вероятно, не входила в мита или отработку в счет налога, но считалась более престижным занятием).

Услужение императору и его представителям, культу, жрецам или куракам, то есть оказание разнообразных личных услуг, также включалось в общую категорию работы в счет налога.

Личные слуги и обслуживающий персонал работали во дворцах императора, храмах, домах знати и всех тех, кто по своему положению в обществе был достоин такого внимания, на основе очередности. Количество слуг, обслуживающих какого-либо кураку или правительственного чиновника, зависело от его статуса, то есть от числа подчиненных ему семей. Обычно один митайо (слуга) полагался при 100 подчиненных единицах; токрикок апу был вправе рассчитывать примерно на 400 слуг.

Гарсиласо рассказывает, что на императорской службе были, к примеру, такие работники, как подметальщики, водоносы, лесорубы, повара, обслуживающие стол придворных, распорядители, привратники, хранители гардероба и драгоценностей, садовники, смотрители и другие. Те, кто брал на себя выполнение многих из этих задач, выступали не как индивидуумы, но как представители определенных деревень, которым вменялось в обязанность поставлять на такую работу достаточное количество способных и верных людей. Затем эти слуги отрабатывали столько дней, недель или месяцев, сколько насчитывалось соответствующим деревням в качестве налога. За любое их небрежение несла ответственность деревня, и все ее жители наказывались. Деревни, которые поставляли императорских слуг, располагались в непосредственной близости от Куско, в радиусе от 15 до 20 километров.

Другие повинности императору и правительству также распределялись по конкретным регионам империи. Танцовщиками императора были мужчины из Чумбавилка; рукуна и сора назначались, чтобы нести паланкин императора; мужчины из Тамбо были обязаны служить в силах, которые обеспечивали соблюдение законности и порядок во всей империи, – полиции инков. А личная охрана Сапа Инки набиралась из жителей отдаленной провинции Канари, которые были связаны обязательствами лояльности императору и на которых трудно было повлиять столичным политическим партиям Ханан и Урин Куско, чьи «генералы» могли составлять тайные заговоры.

Многие личные слуги императора вели свое происхождение от янакона. Это часто были уцелевшие жители провинций и деревень, оказывающие яростное сопротивление инкам или проявляющие вероломство, поднимая восстание против их власти. Они были помилованы и превратились в наследственных слуг, всецело принадлежащих Инке. Со временем они становились его верными приближенными и занимали престижное положение среди его домочадцев – и даже входили в администрацию. Пример их верности во время правления Уайны Капака был недвусмысленно зафиксирован в официальной исторической летописи инков и дошел до нас благодаря Муруа: в войне с каранки в Кито, когда каранки вышли из своей крепости и бросились в атаку, охрана Уайны Капака, состоящая из инкской аристократии, бросила его паланкин и сбежала, но его спасли янакона, которые увидели его лежащим на земле. Вернувшись в Томебамбу, Уайна Капак выразил свое недовольство гвардии, лишив ее провизии, тогда как янакона он осыпал подарками и предпочел их общество всем прочим. Распространение класса яна на множество профессий – к примеру, в их число входили пастухи, присматривавшие за животными Инки, и сельскохозяйственные рабочие, трудившиеся на землях правителя, – заставляет предположить, что они превращались в заметную новую силу в инкском обществе.

Среди жителей небольших городков и столиц были квалифицированные ремесленники, специализировавшиеся на изготовлении предметов роскоши: золотых и серебряных дел мастера, плотники, гранильщики драгоценных камней, а также опытные ткачи, вышивальщики и строители, выполнявшие работу для своих нанимателей – элиты, то есть главным образом императора, жрецов, кураков и наместников.

Они были освобождены от обычной выплаты податей и все свое рабочее время посвящали службе тем, кто обеспечивал их самих и их семьи всем необходимым, включая инструменты и материалы для их ремесла. Получить доступ в это сословие обычно можно было по наследству, как это обстояло и с большинством должностей и сословий империи. В записях, где говорится о прекрасных ремесленных изделиях, не указывают имена мастеров, за исключением авторства в архитектуре. Скорее подчеркивается непревзойденное мастерство племени в том или ином ремесле, передающееся по наследству, – к примеру, чиму были замечательными золотых дел мастерами, а колья – каменщиками.