Читать онлайн «Апокалипсис: катастрофы прошлого, сценарии будущего». Страница 35

В первой половине XIX века Англия, как практически единственная индустриальная держава мира, почти не ощущала конкуренции со стороны других стран. Когда же во второй половине столетия давление конкурентов стало расти, англичане оказались к этому хорошо подготовлены, поскольку уже обладали развитой инфраструктурой, позволявшей эффективно действовать даже на самых удаленных рынках. В 1910 году русский экономист Аркадий Петров подробно описывал, каким образом англичанам удается удерживать торговое лидерство: «Не надеясь на официальных знатоков (консулов) туземных рынков, английские коммерсанты уже с начала прошлого столетия организовали свои собственные коммерческие палаты повсюду, где только есть английские торговые и промышленные интересы. В этих палатах объединенные английские коммерсанты выработали всю современную коммерческую систему Англии, развили кредит, изыскали средства к его поддержанию, воспитали целые поколения коммерсантов, изучили все рынки мира, выработали торговую этику… Что же касается коммерческих палат в странах Дальнего Востока, то следует заметить, что англичане из политического такта и некоторой общности европейских интересов в Китае и Японии открыли двери своих палат для всех желающих, хотя общее руководство работою палат осталось в их руках. Такой маневр англичан многими европейскими коммерсантами рассматривается как хитрый прием англичан быть в курсе предприятия других европейских наций и, учитывая слабости их, развивать свою деятельность… Немцы и американцы, поняв в чем дело, постепенно уходят из этих международных (английских) палат, боясь закабалить себя в английских руках, так как английские синдикаты на Дальнем Востоке нередко охотно идут бедным немецким капиталистам навстречу кредитом, а затем в критический момент, нажав на коммерсанта, разрушают разом его предприятие или переводят под себя. В этих палатах на Дальнем Востоке англичане нередко организуют защиту «европейских коммерческих интересов», скрывая этим часто своих за спиною других – подчас мало и даже совсем не заинтересованных членов палаты, принадлежащих к другим нациям, отклоняя всю злобу туземцев от себя и направляя ее по адресу наций, по существу, мало заинтересованных в данном вопросе».

Подобная политика довольно долго помогала британским предпринимателям выдерживать напор набиравших силу индустриальных держав, таких, как США, Германия, Япония и Италия.

Между тем конкуренты бывшей «мастерской мира» не дремали. Немцы, например, уделяли вопросам пропаганды ничуть не меньше внимания. Товарищ министра торговли и промышленности России Павел Миллер, который несколько лет проработал в Германии, писал, что немцы выработали собственный метод прорыва на иностранные рынки: «Германская система характеризуется широтой плана, рассчитанного вперед на несколько лет. Политическая система Германии доказывает туземцам, что из всех государств только одна Германия не имеет здесь никаких политических целей и выгод коммерческих и преследует только мирные культурные цели, устраивает школы, больницы, железные дороги, а в коммерческом отношении развивает вывоз туземных произведений, а не ввоз туда своих. Развитие вывоза постепенно поднимает культуру страны, увеличивает эксплуатацию естественных богатств, покупательную силу населения и его потребность. Так подготовляется все растущий рынок для Германии вследствие популярности в стране немцев, знакомств и торговых связей. Свою задачу она видит в объединении купцов и избегает вмешиваться в их связи, направляя лишь общую политику».

Однако мероприятий пропагандистского характера было явно недостаточно, и немецкие предприниматели разработали комплекс мер, которые помогали им закрепляться на зарубежных коммерческих территориях. В частности, внедрению немцев на турецкий рынок, на котором безраздельно господствовали англичане, предшествовала работа по изучению местных условий. Представитель российской фирмы «Товарищество П. М. Рябушинского с сыновьями» И. Капусткин отмечал в 1908 году, вернувшись из командировки в Турцию, «бедность, малокультурность и низкий уровень потребностей турецкого населения», вследствие чего «в Турции идет по преимуществу товар, сработанный из низкого по качеству материала, дешевый по цене, но хорошо отделанный и красиво убранный». Немецкие предприниматели пришли к такому же выводу лет за десять до Капусткина и принялись наводнять турецкий рынок низкокачественными, но дешевыми и яркими тканями. Далее Капусткин указывал, что «Италии и Германии для завоевания турецкого рынка пришлось прибегнуть к самым энергичным мерам в борьбе с конкурентами. Пришлось допустить широкий кредит, открыть банки, удешевить товары (понизив их качество), завести сеть вояжеров и агентов и проч. Германия с целью распространения в Турции своих товаров устроила в Стамбуле особый музей образцов, который вначале субсидировался правительством, а ныне продолжает функционировать на средства синдиката фабрикантов… Борьба с конкурентами идет одновременно с завоеванием путей сообщения. От Константинополя железнодорожная линия, идущая в Анатолию, принадлежит немцам, тогда как железные дороги, идущие в глубь Малой Азии от Смирны, принадлежат двум компаниям – английской и французской. Между английской и немецкой ж.-д. компаниями идет грандиозная борьба по завоеванию малоазиатского рынка, изобилующая столкновениями и инцидентами».

Ожесточенные столкновения шли на рубеже веков и за рынки других стран, причем конкуренты применяли самые разные приемы захвата и удержания. Прежде всего, прекрасно работали методы экономического характера. Так, итальянцы сумели в начале ХХ века перехватить у французов вывоз шелковичных коконов из Персии. Для этого они организовали доступное кредитование для персидских шелководов, устроили в Милане крупные склады для хранения коконов, а главное, сделали их ввоз беспошлинным.

Другие методы были откровенно незаконными. Так, немцы завоевывали персидский рынок с помощью контрабанды. Российский автор начала ХХ века Герасим Тер-Гукасов сообщает: «Константинополь служит транзитным пунктом для многочисленных провенансов (в данном случае грузов) из Европы, адресованных в Персию, которые, прежде чем быть направленными на Трапезундо-Эрзерумский тракт для дальнейшего следования вьючным способом, переупаковываются и снабжаются фактурами местных комиссионеров, вследствие чего товары эти в персидских таможнях регистрируются как продукты турецкого происхождения. Поэтому-то в статьях персидского привоза из Турции мы находим ткани бумажные, шерстяные и полушерстяные, краски, галантерею, которых, собственно говоря, Турция для экспорта не выделывает и которые являются исключительно изделиями германского или австрийского происхождения… Можно с уверенностью сказать, что ценность ввоза германских товаров гораздо выше, чем показана в отчетах персидских таможен». В результате если в первые годы ХХ века Германия стояла на десятом месте в списке государств, ввозящих товары в Персию, то к началу Первой мировой войны она была уже на четвертом.

Похожим образом действовала Япония, которая после победы в Русско-японской войне начала теснить на маньчжурском рынке Америку. В 1908 году американский консул на севере Китая свидетельствовал о «массовом контрабандном ввозе японских товаров мимо таможни», который способствовал «выдавливанию с маньчжурского рынка американских товаров».

Наконец, использовались мелкие хитрости вроде подделки товарных знаков. Об этом свидетельствуют материалы Московской торговой экспедиции в Монголию, которые были изданы в 1912 году: «В середине прошлого столетия на монгольских и китайских рынках русские сукна пользовались прочной и вполне заслуженной славой… Но уже начиная с 80-х годов или даже раньше торговая статистика стала отмечать медленное, но неуклонное падение вывоза русских сукон в Монголию и Китай… Влияло усиление конкуренции иностранных фабрикантов, преимущественно немцев и англичан, которые вырабатывали не только сходное с русским по качеству сукно, но даже копировали в точности внешнюю отделку, фабричные клейма и этикетки у русских фабрикантов».

Первая мировая война была, как известно, войной и за рынки сбыта. Однако по-настоящему радикальный передел рынков произошел после Второй мировой, когда силы европейских колониальных империй были необратимо подорваны и на арену вышли две сверхдержавы – США и СССР. Поначалу некоторым казалось, что мировая торговля теперь будет неукоснительно вестись по новым, единым правилам. И действительно, в 1948 году появилась организация под названием ГАТТ (Генеральное соглашение по тарифам и торговле). Она должна была следить за тем, чтобы торговля развивалась свободно и чтобы страны больше не закрывали доступ на свои рынки с помощью запретительных тарифов и тому подобных мер. Такая постановка вопроса вполне устраивала США, которые, будучи ведущей индустриальной державой мира, рассчитывали заполнить мировые рынки своими товарами.