Читать онлайн «Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г». Страница 9

Погуляли вольные ребята прямо под стенами Стамбула. Султан в ярости грозился визирю голову за нерадение отрубить. Но это, видимо, была его последняя угроза. В Стамбуле восстали янычары. В начале мая султана Османа убили и посадили на престол его слабоумного дядю Мустафу. Этого несчастного один раз уже свергали, но не убили, оставили, видно, про запас. Визирь все равно не уцелел, убили его вслед за султаном.

Татары, которым турки запрещали нападать на русские земли, теперь почуяли слабинку. Две тысячи их явилось на охрану Азова, но Азов охранять не стали. Наоборот, стравили азовцев с казаками. В начале июня прислали они в Войско сказать, чтоб явились донцы на Окупной яр мир обговорить и пленных обменять. Донцы, человек 30, поехали. Татары их подпустили и всех перебили, после чего, захватив с собой желающих азовцев, отправились на русские земли за полоном.

Все Великое Войско Донское всколыхнулось. Понеслись гонцы в верхние городки, чтоб перехватили татар на Казанской переправе. Сам войсковой атаман Исай Мартемьянов отправился на Мертвый Донец с шестью сотнями ждать татар и азовцев на верхнем перевозе. Тут с моря пришли гулебщики с богатой добычей, те, что первыми в начале апреля уходили, и тоже подключились к вспыхнувшей под Азовом войне.

И посольство Фомы Кантакузина, ведущее сложную антикатолическую интригу, и московские власти, прозевавшие удобный случай поквитаться с поляками, не хотели разрыва отношений России и Турции из-за казачьих зипунов. Летом из Москвы вместе с Кантакузиным поехали в Стамбул царские послы Иван Кондырев и дьяк Тихон Бормасов, прихватившие с собой жалование для казаков.

Ехало посольство на Дон с большой опаской. Охраны с ними, набранной по городам, было человек 800. Еще у Воронежа атаман Епифан Радилов, ехавший с посольством, стал послам высказывать: «Призывали меня в Москве к боярам, и бояре приходили на меня с шумом, меня и Войско все лаяли и позорили; а наше Войско — люди вольные, в неволю не служат, и вы, посланники, на Дон идите к началу, как Войско изволит, так над вами и сделают». Перепуганные послы дали знать в Москву: «Ждем себе задержания многого на Дону».

У Клецкою городка 2 июля узнали послы, что на Низу сидят пришедшие с моря гулебщики, разорившие Трапезонт, и с ними черкас человек 200. Ох, измена! Велено ж было черкас на Дону не принимать… А ниже, у городка Паншина, увидели послы человек 50 волжских казаков с атаманом Богданом Чернушкиным. Щеголяли те в рубашках тавтяных, в кафтанах бархатных и камчатных. А были они до этого на Хвалынском море и громили персидские суда.

Епиха Радилов взял их всех с собой на Низ. Стали посланники ему говорить, чтоб он таких воров к себе не принимал, а Епиха глубокомысленно ответил: «Если их не принимать, то они познают чужую землю».

Посланники засомневались — Войско ли это союзное, царю верное, или вертеп разбойничий? — и стали выше речки Чира в сомнении, плыть или не плыть им в низовые городки.

Войсковой атаман Исай Мартемьянов, узнав про те сомнения, прислал им нарочного с отпиской: приезжайте, на Дону и на Донце от черкас безопасно.

Двинулось посольство дальше и за день пути от Монастырского городка остановилось и послало вперед Епиху Радилова предупредить — едет мол посольство с жалованием и турецкого посла везет, пусть Войско их встречает с почестями по обычаю.

Епиха вернулся и сказал, что встретил десяток знакомых ребят, и те говорили, что Исай Мартемьянов три дня как ушел на море, в Монастырском городке пусто, и встречать послов некому.

Оскорбленные послы послали Епиху в Монастырский городок вторично. Тот вернулся и привез с собой 15 казаков из Монастырского. Те подтвердили — в Монастырском точно пусто, пусть послы не прогневаются, встречать их некому.

12 июля посланники прибыли в полупустой Монастырский городок и расположились двумя станами: вот турецкое посольство, вот — русское.

На другой день все ребята Епихи Радилова и последние казаки из городка проплыли мимо посланников на 5 стругах и отправились на море к Исаю Мартемьянову.

Глядя на это, турецкие посланники стали выговаривать приставам: «Как шли мы из Азова в Москву, и казаков в Войске было много, и встреча нам была великая. А ныне в Войске казаков нет, пошли все на море, и встречи нам никакой не было. И русские послы своих провожатых на море же отпустили…». А русские послы, проклиная в душе казачье воровство, послали толмача сказать Фоме Кантакузину, что это Войско пошло отгромить у татар полон, который те из России ведут.

В тот же день отписали они Исаю Мартемьянову, что пришли в Монастырский городок с жалованием, пусть он сообщит, где стоит, долго ли будет в походе, кому жалование передать и долго ли их, послов, на Дону задержат.

19 июля в Монастырский городок явился с моря казак Тихон Чулков и передал от атамана послам, чтоб ждали и жалование никому пока не передавали. А мы де стоим в морском устье и ждем турецкий караван, чтоб не пропустить его в Азов.

Послы стали говорить, что так нельзя, мы мол в Москву обо всем напишем, у нас уже станица готова. А Тихон Чулков им сказал: «Вы так не делайте. Без ведома Войска ничего не пишите. Вот войсковой есаул стоит. Если вы без нашего ведома отписку пошлете, а он это допустит, то мы его утопим. Пожалейте человека…».

Ждали послы все же недолго. На следующий день пришли с моря казаки, человек 800, и Исай Мартемьянов с ними. Оставили они небольшой караул в устье, а сами явились за жалованием. Сразу же собрали круг и за Кондыревым послали.

Кондырев передал казакам царские грамоты, сказал про жалование и про то, чтоб с азовцами помирились и их, послов русских и турецких, в Азов с честью проводили. А жалование потом бы разделили, но без огласки, чтоб русским послам в Турции из-за жалования никакого задержания не было.

Казаки отвечали, что государеву жалованию они рады, но с азовцами у них сейчас война и, не управившись с азовцами, они помириться не могут. Так что пусть посланники ждут.

Спор был прерван появлением казака, прибывшего с устья, который объявил: показались турецкие корабли.

Исай Мартемьянов поручил принять жалование Тихону Чулкову и Василию Чернову, а сам стал отдавать распоряжения к выходу в море.

Чулков велел казакам выгружать царское жалование их судов на площадь у часовни, а сами суда выволочь на берег. Казаки потащили сукно, хлебные и пушечные запасы, бочонки с вином и деньги.

Посланники велели сказать им, чтоб они запасы устроили где-нибудь в другом месте, а не на площади, чтоб турецкие люди про запасы не знали, да и судов бы казаки к себе не брали. Казаки отвечали, что кроме площади запасы положить негде, а судов они прежде никогда с Дону не отпускали.

На следующий день казаки на 50 стругах, набившись по 30–40 человек, во главе с Исаем Мартемьяновым пошли в море перехватывать турецкий караван. Вместе с ними отправились разбойничать приезжие люди из Белгорода, Курска, Оскола, Путивля, Ливен, Ельца и московские торговые люди, приехавшие на Дон с товарами вместе с послами.

Поход длился пять дней. Казаки сошлись с турецким караваном, захватили корабль и две комяги и 26 июля вернулись в Монастырский городок, привезя с собой три захваченные пушки, «да погромной рухляди, сафьянов, дорогов, киндяков, бязей, луков немало». Шли они мимо стана турецкого посла, стреляли из ружей и показывали из стругов всю награбленную рухлядь.

Выждав, когда поутихнет радость, посланники стали говорить казакам, чтобы те помирились с азовцами. Казаки отвечали: «Если азовцы пришлют к нам, то, может быть, и помиримся, а сами не пошлем, ссылайтесь с ними вы мимо нас».

Посланники отправили в Азов некоего сына боярского объявить о своем приезде. Но азовские люди приходили к нему с великим шумом: «Пусть посланники придут в Азов, мы с ними управимся!».

Но азовские начальники дали знать московским послам, что прежние послы, идя в Царьград, замиряли казаков с азовцами; так не хотят ли казаки помириться и теперь?

Опять стали Кондырев и Бормасов казаков уламывать. Те признались, что ждут с моря ушедших еще в мае товарищей, а пока те не вернутся, мира с Азовом не будет и посланников туда не выпустят. Из дальнейших расспросов выяснилось, что с 1000 казаков еще где-то скитаются по морю, и чтоб выяснить — где, брали недавно донцы в Азове языка, может, быть в Азове больше известно. Сведения были неутешительные: у какой-то жидовской деревни в полдня пути до Стамбула вступили казаки с турками в переговоры, турки якобы за большие деньги полон хотели выкупить, три дня договаривались, потом турки исподтишка напали и всех казаков побили. Но были вести и другие, что половина казаков все же ушла.

Узнав про все это, положили атаманы и казаки ждать возвращения своих с моря до Семенова дня (до 1 сентября).

Однако гулебщики вернулись раньше — 8 августа. Пришло их с атаманом Шило на 25 стругах человек 700, рассказали, что действительно побили у них турки человек 400.