Читать онлайн «Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г». Страница 45

Плакали казаки и роптали, а воевать готовились, лестницы строили, чтоб башни штурмом брать, и струги свои обновляли.

Тут помощь неожиданная пришла — 20 февраля явились из-за Волги от калмыцких и едисанских мурз посланники, Баатырка Янгеев со товарищи и «шертовали (клялись) они калмыцкие посланцы на своей правде по своей калмыцкой вере за Дайчина тайшу и сына его Манчака тайшу и за всех калмыцких и едисанских мурз, и за всех воинских людей на том, что им, калмыцким тайшам, служить… великому государю» с донцами заодно и промысел над крымскими и ногайскими людьми чинить. Калмыки оставили для веры своих двух аманатов, а донцы «для мирного подкрепления и подлинных ведомостей» послали своих двоих казаков к калмыкам — Федора Будана да Степана Разина.

Весной донесли прикормленные люди, что надо вскорости ожидать нового прихода турок и татар, которые хотят поставить еще два каменных укрепления — одно на верхнем устье Мертвого Донца, а другое на устье Темерника. Все выше и выше по Дону намеревались басурманы подняться, намертво все выходы в море перекрыть, а тогда хоть с Дона уходи.

Решили донцы их опередить и в марте вместе с воеводами Хитрово выступили они под Лютик. 9 марта осадили.

Место низкое, подкопаться нельзя — вода заливает. Пушек и пороха нужного количества нет. А тут надо оглядываться, как бы хан крымский на помощь не подошел. Потому решили донцы брать каменный город на отвагу, штурмом.

Воевода стольник Иван Хитрой людей своих с казаками послал, а сам не пошел, стоял за Донцом лагерем верстах в трех. Казаки о нем не жалели, а то будет еще под ногами путаться…

Поначалу все шло удачно. Перемахнули они ров и по лестницам взлетели на стены. Минуя бойницы, поднялись они прямо на крыши башен и стали эту кровлю взламывать, чтоб в осажденных сверху стрелять или кинуть им туда чего-нибудь вроде бочонка с порохом и с горящим фитилем.

В разгар боя явились от стольника и воеводы Хитрово начальные люди и велели русским ратникам от города отступить…

Страх или зависть воеводу на такой приказ подвигли, неизвестно, но штурм сорвался, и донцы опять в Черкасский городок вернулись. Своих ребят потеряли они убитыми 50 человек, да переранили турки человек 40. У турок потери — 24 убитых и примерно 100 раненых.

Запросило Войско из Москвы орудий стенобитных побольше, да чтоб ратных людей еще прислали, а заодно про Хитрово написали, как он им штурм сорвал.

Москва новых войск прислать не могла и не обещала. На Украине польская армия, не получая жалования, взбунтовалась, и это русских обнадеживало. Но литовское войско продолжало напирать, князю Хованскому приходилось туго.

Меж тем на Дону из-за разлива к башням по сухому подступиться стало невозможно, пришлось ждать. Удивительно только, что во время разлива, когда вся дельта Дона превращается в сплошную водную гладь, они мимо каменных башен в Дон проскользнуть не догадались.

А с другой стороны, хан не появился, ушел полякам на помощь (Украину грабить). Повезло…

Используя передышку, отправили донцы в Москву отписку о возникших калмыцких делах.

Постоянное войско в это время у русских было не ахти. Командный состав и вовсе слабый. Патрик Гордон, наемник, писал в своем дневнике: «В последние два года в Россию приехало очень много иностранных офицеров, одни с женами и детьми, другие без них. Значительная часть их были дурные, низкие люди. Многие из них, никогда не служив офицерами, в России поступали на службу в офицерских чинах». Приходилось на «дикие орды» опираться. На калмыков тех же.

Голландец Ян Стрейс, кстати, их так описывал: «Эти калмыки — отвратительные. Мерзкие, безобразные люди, и даже у готтентотов и уродливых мавров более приветливые и красивые лица, чем у них… Они почти не ходят пешком, а всегда сидят на лошади, как приросли к ней; оружие их стрелы и лук. Они большие людокрады и находятся в постоянной вражде с ногайскими татарами, живущими под Астраханью; они крадут друг у друга скот и людей и обычно продают их в Астрахани, где заведены три базарных дня: для русских, ногайцев и калмыков; последние не выносят друг друга… Они не живут ни в городах, ни в селах, ни в домах, но поселяются отрядами или кочевьями в маленьких хижинах на том или другом тучном пастбище. Когда их лошади, верблюды, коровы и мелкий скот оголят и сожрут все дочиста, они поднимаются с этого места и переходят на другое пастбище».

В Москве калмыкам не особо доверяли. Сам царь Алексей Михайлович требовал, чтоб они «запись дали прямую шертованную, чем они промежь себя верятца, а не так, как прежь сево собаки рассекали да кровь лизывали, и то все обманывали». И калмыки согласились дать такую запись, куда государев указ будет идти, туда им и идти. Но использовать их можно было с разбором. Шотландский наемник Гордон, о котором мы потом много писать будем, отмечал: «Насколько крымским татарам были страшны калмыки, настолько последние боялись турок. Калмыки были почти все голы и плохо вооружены».

В июле из Москвы сообщили казакам, что калмыки в присутствии Касбулат мурзы Черкасского и дьяка Горохова подтвердили свою преданность царю новой присягой, и теперь надо ждать донцам помощи от калмыков — собираются 6000 калмыков да 2000 едисанских ногайцев на Дон против крымских татар. Но собирались они, однако, за Волгой. Это когда еще придут?..

2 августа, пользуясь отсутствием крымчаков, донцы, собрав всех, кого можно, подошли к Каланчинским башням, осадили их по всем правилам, за полверсты насыпали вал, в ста саженях от башен, а кое-где и меньше, построили шанцы и из пушек стреляли беспрерывно. Верхнюю батарею на башне сбили, но среднюю сбить не смогли. От такой пальбы три пушки у самих казаков разорвало (вообще впечатление, что они только учатся воевать…), и они решили, как и раньше, лезть на стены.

На этот раз штурм турки отбили. Как объяснили казаки в отписке: «пошли к тем башням с лестницами на приступ и на одной башне на стене с лестницами были, и божиею, государь, волею тех башень не взяли».

Осаждая башни, обратили они внимание на ручей, который вытекал из Дона повыше башен и впадал в Каланчинскую протоку. Дальше по протоке укреплений не было, открывалась чистая дорога в море. Вот только ручей мелок и узок, с обоих берегов струг или лодку белым оружием достать можно.

Ничего страшного. Расширили казаки этот ручей и углубили, назвали «Казачий ерик». Главное — дорогу в море нашли. Возможно, временную. Но неугомонные донцы снарядили немедленно 20 стругов и Казачим ериком и Каланчинской протокой выбрались в Азовское море.

В море напротив урочища Белосарай встретили они 5 турецких кораблей, которые везли дополнительные силы в гарнизоны на башнях, человек 500. Казаки напали на удивленных турок, но те, хотя и удивлялись, однако казаков отбили. Вернее, казаки, встретив упорное сопротивление, сами отскочили, никого не потеряв, и направились к крымским берегам. Двух ребят они все же отправили с вестями в войско: мол, берегитесь, идет в гарнизоны на башнях турецкая подмога.

У Судака приставали казаки к берегу и разорили десять татарских деревень. Оттуда, нагрузив струги грабленым добром, решили возвращаться.

В это время на Дон и подошла, наконец, калмыцкая подмога — 500 всадников. Донцы обрадовались, взяли калмыков, взяли русских ратных людей с государевыми воеводами и во главе с Корнилой Яковлевым напали на ногайские улусы под Азовом. Азовские люди ногайцев подкрепили, и разгорелся под стенами города настоящий бой. Отписывали потом донцы в Москву, что калмыки, вооруженные луками и копьями, «на том бою бились радетельно». Общими усилиями человек 500 ногайцев и азовцев побили и столько же в плен взяли, да русских пленных человек 100 отбили. После боя полон не делили, а весь калмыкам отдали, «чтоб де им впредь повадно было на крымские улусы ходить». И русских отбитых пленных калмыки с собой увели, пообещав, что сами их русскому царю отдадут, так де хотели перед царем выслужиться.

Пока донцы безобразничали в Крыму, татарский царевич с 3000 всадников появился под стенами Азова. Татары, азовцы и новоприбывшие турки, повстречавшие в море казачьи струги, стали искать, где же и как же казаки смогли проскользнуть в Азовское море. Не по Миусу же… И нашли Казачий ерик.

Обрадованный царевич велел этот ерик засыпать и камнями завалить, после чего, успокоенный, отступил «для корму в черкасские места». Надеялся, что разведка вовремя сообщит, когда казаки возвращаться будут, тут он их на засыпанном ерике и возьмет.

Казаки, возвращаясь, попали в шторм и 7 стругов потеряли. Это их всех и спасло. Гребцов с потопленных судов казаки высадили на берег, и отправились они сухим путем вверх по правому берегу Дона, «по крымской стороне». Это примерно там, где крымский царевич «для корму» стоял. «И, по той стороне идучи, билися с татары неделю, и пришли в Войско все здоровы ж». То есть часть татарских сил этот экипаж 7 стругов отвлек на себя. Татары же по малочисленности указанных казаков поняли, что главные силы донцов будут прорываться с моря где-то еще и, ожидая подвоха, стянули свои три тысячи под Азов. А донцы пошли старой дорогой, по Каланчинскомй протоку, уперлись в заваленный камнями и засыпанный землей Казачий ерик и просто-напросто перетащили струги в Дон по сухому месту.