Читать онлайн «Кельты-язычники. Быт, религия, культура». Страница 34

Очевидно, однако, что каменные изображения были менее популярны, и, хотя небольшое их количество известно по крайней мере с VI века до н. э., каменные скульптуры стали по-настоящему почитаемы только начиная с I века до н. э. под эгидой римского мира. Однако есть и много данных о том, что сами камни, украшенные на кельтский манер, как камни из Туро или Каслстрэнджа (Ирландия), или столб из Санкт-Гоара (Германия), или просто каменные блоки или стоящие камни почитались сами по себе: считалось, что они обладают удивительной силой. Камни, как мы уже видели, часто отмечали границы между племенами. Лиа Фаль – великий инаугурационный камень древней Ирландии – кричал, когда на него вставал подлинный правитель Ирландии. В древнеирландской традиции есть бесчисленное множество историй о силе священных камней. Сегодня в современных кельтских народных поверьях некоторые камни все еще считаются обладающими сверхъестественной силой, и в отдаленных районах существующего кельтского мира все еще помнят об использовании камней в черной магии и тому подобных ритуалах. В ирландской «Старине мест» (историях, объясняющих происхождение названий некоторых мест) есть упоминания о каменном идоле Кенн Кройх, или Кромм Круах (в современной народной легенде – Кром Дуб), и одиннадцати его собратьях. Хотя эту легенду, конечно, не следует воспринимать буквально, в ней есть отдельные моменты, которые убедительным образом согласуются с общей картиной верований кельтов, насколько мы ее себе представляем. Более того, тот факт, что идол якобы стоял на Маг Слехт, «Долине поклонения» в северо-западном уголке графства Каван, где в языческие времена, видимо, находилась большая культовая область первостепенной важности, подчеркивает правдивую основу этой истории. Легенда гласит: «Здесь стоял высокий идол, который видел много битв, и звался он Кромм Круах; он вынуждал все племена жить без мира… Он был их богом, древний Кромм, скрытый во множестве туманов; пока люди верили в него, не могли они обрести вечное Царство превыше всех пристанищ… Рядами стояли каменные идолы, четыре ряда по трое; и о горе, чтобы обманывать войска, изображение Кромма сделано было из золота. С царствования Эремона, щедрого вождя, почитали здесь камни вплоть до прихода благородного Патрика в Ард Маху. Он разбил Кромма молотом от макушки до пят; своей великой отвагой изгнал бессильное чудище, что стояло здесь».

Этот красочный рассказ о свержении языческих идолов христианской церковью, возможно, объясняет немногочисленность каменных скульптур в доримском кельтском мире.

Кромм, или Кенн Круах, остался в ирландской фольклорной традиции как Кром Дуб. Мойра Макнейлл наряду с другими учеными анализирует легенды об этой культовой фигуре в связи с великим календарным праздником Лугнасад. Другой каменный идол описывается в ирландском «Календаре Энгуса»: «Клохар, то есть золотой камень, то есть камень, оправленный в золото, который почитали язычники, и демон по имени Керманд Кестах имел обыкновение говорить из этого камня, и это был главный идол Севера».

Другой идол, на этот раз якобы британский, именовался Этарун. В этом имени может содержаться тот же корень, что и в имени великого галльского бога с колесом – Тараниса, следы культа которого действительно наблюдаются в Британии. Считалось, что не только боги или демоны обитают в камнях и говорят из них; оружие также считалось жилищем духов. В народе думали, что священное оружие богов и полубожественных героев может действовать и говорить независимо от хозяина посредством действий сверхъестественных сил, которые его контролируют. В «Похищении быка из Куальнге» мы читаем, как Суалтайм, земной отец Кухулина, погибает от своего собственного щита: он нарушил обычай, согласно которому никто не должен был говорить прежде, чем заговорит друид:

«Тогда в гневе и ярости ушел от них Суалтайм, ибо не услышал желанного ответа. И случилось так, что поднялся на дыбы Серый из Махи и поскакал прочь от Эмайна, а щит Суалтайма выскользнул из его рук и краем своим отрубил ему голову. Тогда повернула лошадь обратно к Эмайну, и на спине ее лежал щит с головой Суалтайма. Вновь молвила голова:

– Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают, о улады!»

Количество небольших посвятительных моделей оружия, такого как копья, мечи и щиты, обнаруженных в ритуальных контекстах в Британии и на континенте, также заставляет думать, что оружие считалось обиталищем сверхъестественных сил. Некоторые из этих миниатюрных предметов были намеренно разбиты, несомненно, в соответствии с существовавшими тогда ритуалами и поверьями. Кинжалы с ручками в виде людей (рис. 40) изображали того самого духа или божество, которое якобы обитало в них или отвечало за их происхождение. Это еще один источник данных о почитании этих предметов в древнем кельтском мире.

Рис. 40. Ручка короткого меча в виде человека из Норт-Гримстона, Йоркшир, Восточный Райдинг.

Искусство латена, как мы увидим в следующей главе, оказалось еще одним кладом культовых символов. Все они были изящным образом вплетены в текучие узоры спиралей, стилизованной листвы и растений; сам торквес (нашейное украшение) служил магическим знаком отличия, который носили боги и герои. На многих декорированных предметах лошадиной сбруи и украшениях шлемов мы видим символы магической силы и обереги от зла.

Кельты отнюдь не пребывали в неведении относительно всего того, что касается почитания идолов и антропоморфных изображений, – можно считать доказанным, что всего этого у них было вдоволь. Но поскольку они имели обыкновение выражать свои верования и идеи косвенным образом, это не всегда очевидно, и только исследование кельтской культуры и повседневной жизни в целом может выявить тонкое влияние религии и суеверия во многом таком, что с первого взгляда кажется земным и обычным.

Мы рассмотрели святилища и священные места кельтов и узнали, что их было немало, хотя многие из них обнаружили лишь в последние годы, а некоторые все еще ждут открытия. Мы познакомились с теми, кто должен был обращаться к богам от имени человечества, и обнаружили, что у кельтов определенно были жрецы, которых называли друидами, и есть данные о существовании других жрецов, хотя мы и не знаем о том, какую роль они играли и как были связаны с сословием друидов. Мы убедились в том, что у кельтов в изобилии имелись идолы и культовые изображения, и в будущем многие из них, несомненно, будут обнаружены или найдены в литературных контекстах.

И наконец, попробуем разобраться, в каких случаях все эти предметы использовались? Какие ритуалы исполняли жрецы в святилищах, где находились многие из идолов и других принадлежностей религиозного культа?

Кельты отмечали основные календарные праздники. Мы уже знаем, что кельты считали время ночами. Кельтский год в Ирландии делился на четыре основные части, и вполне возможно, так поступали в других частях кельтского мира. Каждая часть года начиналась с великого религиозного празднества, на котором вспоминалась какая-либо культовая легенда. Праздник сопровождался пирами и весельем, ярмарками и базарами, играми и состязаниями, а также торжественными религиозными обрядами, а в Галлии, по крайней мере, жертвоприношениями как людей, так и животных. Этот обычай вызывал омерзение у римлян, которые к тому времени, когда они вошли в близкий контакт с языческим кельтским миром, уже давно отказались от практики человеческих жертвоприношений.

Первым ритуальным этапом календарного года было 1 февраля. Этот праздник, очевидно, посвящался богине Бригите, место которой позднее заняла ее христианская наследница – святая Бригита. Эта могущественная богиня была также известна как Бригантия, богиня-покровительница северной Британии. Посвящения и названия мест на континенте также говорят о ее культе. Она, скорее всего, была одной из наиболее почитаемых богинь всего языческого кельтского мира. Что представлял собой праздник в ее честь, который именовался Имболк (или Оймелг), – не совсем ясно, однако, судя по всему, он был связан с началом доения овец и, таким образом, был преимущественно праздником пастухов. В позднейшей христианской традиции обращает на себя внимание связь Бригиты с овцами и пастушеской жизнью, а также с плодородием вообще; судя по всему, это отголоски той роли, которую играла ее языческая предшественница.

Второй праздник – Белтане – отмечался 1 мая. Возможно, он был связан с почитанием древнего кельтского бога Белена, который известен примерно по 31 надписи, обнаруженной на севере Италии, юго-восточной Галлии и в Норике. Есть также эпиграфические следы его культа на Британских островах, и некоторые данные литературной традиции заставляют предполагать, что следы знаний об этом божестве сохранялись в кельтском мире и позднее. Бели Маур, который фигурирует в «Мабиногионе» как могущественный король Британии, судя по всему, считался божеством-предком аристократии раннего Уэльса и по своему происхождению может быть отождествлен с самим Беленом. Сила и влияние этого раннего пастушеского божества может объяснить популярность и долговечность его праздника, который все еще сохраняется, по крайней мере, в некоторых районах шотландских гор. Если верить Кормаку, автору древнеирландского словаря IX века, слово «Белтане» происходит от «Beltene» – «прекрасный огонь». Это был праздник, связанный с поощрением плодородия, и в нем большое место занимали магические обряды, призванные обеспечить размножение скота и рост урожая. Зажигали большие костры и скот прогоняли между огнями ради очищения. Опять-таки согласно Кормаку, друиды зажигали два огня и между ними прогоняли животных. Несомненно, на этих праздниках приносили жертвы. Белтане также называли «Кетсамайн».