Читать онлайн «Кельты. Воины и маги». Страница 14

В связи с вышеизложенным представляется сомнительным, что древнейшие положения ирландского обычного права так уж сильно расходились с теми, что были приняты у континентальных кельтов, от которых островитяне и переняли общественный уклад, чему есть подтверждения в античных источниках.

Общественный уклад в Ирландии. Обитатели Ирландии объединялись в túath – это слово изначально имело смысл «народ, люди», но затем приобрело значение территориальной единицы. По заселенности и протяженности túath были достаточно малы и обычно соответствовали ареалам с естественными топографическими границами. Социальное устройство внутри túath было трехуровневым: король, знать и свободные люди. Короля выбирали из членов семьи его предшественника – не обязательно из сыновей. Королевский род принадлежал к аристократическому сословию воинов, но в языческие времена высшим социальным статусом обладали чародеи-мудрецы, друиды, провидцы и прочие кудесники, хотя они не создавали наследственных каст. Свободные люди занимались в основном земледелием, но к этому классу принадлежали и некоторые категории ремесленников. Нужно подчеркнуть, что в языческие времена ритуальная функция короля была не менее важна в жизни общества, чем руководящая – на совете или на поле брани, – а трехуровневый уклад создавал некое социальное и ритуальное единство, все элементы которого имели свободный статус (saor) и сакральное, или ритуальное, свойство (nemed). Было в túath и несвободное население, не имевшее ни определенного статуса, ни прав на его получение и состоявшее из жителей покоренных королевств, рабов и деградировавших семей.

Социальной единицей в границах túath формально был род (fine), но в вопросах наследования и выполнения семейных обязательств учитывалось только очень близкое кровное родство потомков общего пращура по мужской линии. В этом смысле родственные связи, создававшие мелкие социальные объединения (derbfine), простирались до троюродных братьев по мужской линии. Семья в такой системе родственных отношений состояла из мужа, жены (или жен) и детей, включая взрослых сыновей с их супругами и отпрысками. Браки, по всей видимости, заключались за пределами рода, а знатные женихи и невесты находили себе пару за пределами túath.

Земля в Ирландии не могла принадлежать отдельному человеку – даже главе семейства. Она находилась во владении рода и не подлежала отчуждению. Нет никаких указаний на то, что кельтские короли вольны были распоряжаться землей, жалуя ее своим подданным за воинскую службу; с другой стороны, не похоже, что существовали общинные земли или участки, принадлежавшие отдельным деревням. Ни одна из этих форм собственности не могла зародиться в условиях доисторической Европы, хотя часто звучат утверждения, что они обе были известны древним индоевропейцам. Утверждения эти основываются на письменных микенских и хеттских источниках, но ведь микенские и хеттские завоеватели сами адаптировались к чужому образу жизни, воспринимая уклад урбанистической цивилизации и образ правления, отличные от хозяйственного и общественного уклада их предков, который, однако, сохранился у других индоевропейских народов – кельтов и ариев.

Маленькие королевства, состоявшие из одного-единственного túath, ни в коем случае нельзя считать государствами – там не было централизованной административной власти и диктата закона, любые споры решались на совете рода. Каждый род сам защищал права своих представителей и поддерживал порядок в своем поселении.

Все свободные обитатели túath, независимо от сословия, имели определенную «цену чести» (lóg n-enech), отражавшую их общественное положение и напрямую связанную с их благосостоянием. Таким образом, разбогатев, человек мог значительно повысить свой социальный ранг, а поскольку «цена чести» колебалась в зависимости от размера его состояния, он сильно рисковал, пускаясь в авантюры. Помимо родственных связей и обязанностей, в túath существовал другой вид социальной зависимости – celsine, – близкий, по сути, к клиентеле и подразумевавший оказание военной помощи и других услуг жителем королевства (céle) своему покровителю (flaith). Взамен céle мог рассчитывать на защиту и материальную поддержку, не теряя при этом статуса свободного человека, права держать скот и обрабатывать землю. Со временем célsine приняла более сложные формы, но никогда не имела ничего общего с феодальной зависимостью.

Еще одним способом индивидуального участия в общественной жизни было поручительство, которое принимало самые разные формы. В общих чертах поручитель отвечал за успех затеи своего соплеменника – уступал ему ради дела часть своего имущества, осуществлял за ним надзор или же гарантом служило его доброе имя. В первом случае поручитель рисковал «ценой чести», ведь он мог разориться. По крайней мере одна из форм поручительства выросла, вероятно, из практики внесения залогов, нашедшей отражение в ирландском судопроизводстве и связанной прежде всего с поручительством перед королем.

Своими правами человек мог пользоваться только в границах tuath – за его пределами он лишался социального статуса, и ему оставалось полагаться на волю судьбы. Впрочем, таковым было положение вещей во всех уголках Древнего мира.

Очевидно, что в деле поддержания порядка центральная власть играла не такую уж важную роль – закон, освященный веками и обладавший ритуальной силой, почитался людьми, а залогом его соблюдения был страх перед карой, которая заключалась в понижении социального статуса или полном его лишении.

Вероятно, на первых порах закон не отличали от магического или религиозного знания. Он передавался изустно и сохранялся в памяти «специалистов» до тех пор, пока не был записан в VIII, возможно в VII, веке н. э. Бритема (brithem) – правоведа – нельзя назвать судьей в современном понимании. Как носитель и толкователь закона, он помогал королю в отправлении правосудия и выступал в роли третейского судьи в спорах между отдельными родами или даже королевствами. Готовили правоведов в особых школах, где слушатели прилежно заучивали наизусть огромные массивы информации (об этом способе передачи знаний будет подробнее сказано в следующей главе).

Подходы к обучению в школах правоведов, находившихся в разных землях, могли незначительно отличаться друг от друга, но бритемы, как и их собратья, принадлежавшие к тому же социально-религиозному классу, пользовались свободой странствий, что обусловливало обмен профессиональными знаниями и, помимо этого, повсеместное сохранение древнего языка, на котором произносились положения закона. Приспособление обычного права к постоянно менявшимся условиям жизни было, по-видимому, заслугой бритемов, толковавших его по своему разумению, но некоторые изменения могли вносить и короли на собрании (óenach) всего túath. Собрания устраивались по праздникам, а в случае необходимости и в обычные дни. Помимо выполнения законодательных функций, они были призваны решать вопросы, связанные с хозяйственными и религиозными нуждами, и проводились в резиденции короля либо на священной земле, которая часто соотносилась с местом погребения его предков.

На таких собраниях король пользовался правом распоряжаться о проведении различных публичных акций, в том числе мог собирать воинство для похода на врага или заключать мирный договор с соседним túath. Установление дружеских связей между одним túath и другим могло происходить на равных условиях, но чаще в дело вступали вассальные отношения. В таких случаях какой-нибудь могущественный король становился покровителем остальных, послабее, а их отношения строились по принципу обычной личной зависимости célsine: король покорившегося túath давал торжественную клятву, подкрепленную залогами и дарами, служить верой и правдой в обмен на военную поддержку и защиту от внешних врагов.

Далее можно было бы проследить, как на место мелких политических союзов в Ирландии пришли крупные региональные объединения, на основе которых создавались королевства, однако этот феномен не менее убедительно представлен и в Галлии, так что настало время обратиться к ситуации на континенте.

Общественный уклад в Галлии. Единственное существенное отличие ирландской социальной системы от той, что, по словам античных авторов, существовала у континентальных кельтов, заключается в отношении к королевской власти. Известно, что во времена Цезаря некоторыми крупными галльскими племенами управляли аристократы во главе с одним или несколькими верховными магистратами, или вергобретами (vergobret). Причиной такого небрежения к королевской власти Цезарь считал разрастание системы личной зависимости célsine и злоупотребление ею, приведшее к тому, что местная знать, обретя непомерное могущество, смогла забыть о собственном верноподданническом долге перед королем.

Интересно, что все эти племена, похоже, обитали только в Кельтике – огромной части Галлии, описанной Цезарем. Кроме того, стоит принять во внимание, что самые многочисленные из них – арверны, эдуи и гельветы – занимали территории, открытые влиянию Нарбонской провинции (Provincia Narbonensis), находившейся под властью римлян с конца II века до н. э. Тому, что эти племена предпочли вергобретов королям, можно назвать две причины: во-первых, влияние римских обычаев, а во-вторых, внутренний разлад, обусловленный наступлением римлян с юга и набегами варваров с севера. В двух других частях Галлии – в Аквитании, чьи обитатели были родственны иберам, и в Белгике, заселенной племенами, имевшими зарейнское происхождение, – королевская власть была сильна. Даже в Кельтике она не исчезла полностью: известно, например, что король Каварин правил сенонами. Правда, это племя обитало на границе с Белгикой, вдали от римской провинции.