Читать онлайн «Израильский узел. История страны – история противостояния». Страница 46

Человек, подверженный депрессии, вряд ли пригоден для ответственных постов в армии или правительстве. Вейцман, Даян и Гилон должны были открыть правду – по крайней мере, немедленно после победы в войне. Они не сделали этого. Таков стиль политической жизни Израиля, основанной на партийных комбинациях и сделках, на охране корпоративных интересов в ущерб интересам государства. Через десять лет после войны, когда Даян и Вейцман все-таки опубликовали намеки на истинное положение дел, Рабин был премьер-министром. Миф о великом полководце уже сложился, стал фактором «коллективной памяти» и открыл Рабину путь к вершине власти: человек, блиставший на военном поприще, должен был и на мирном добиться успеха.

Победа и в самом деле казалась блистательной. Но при всем том война развивалась в полном противоречии с заранее разработанными планами. Только атака арабских аэродромов проходила по плану. Израильские самолеты атаковали «волна за волной» и уничтожили массу арабских самолетов, не дав им даже подняться в воздух. Арабские ВВС были столь многочисленны, что эта атака не уничтожила их, но моральный эффект был неоценим. Атака израильской авиации повергла арабское командование в состояние шока. За несколько дней шокового паралича и была достигнута победа.

Но паралич прошел быстро. Уже через месяц после разгрома египетская армия начала артиллерийские обстрелы израильских войск на Суэцком канале, которые переросли в Войну на истощение. Этим была открыта серия войн, в которых Израиль начал терпеть поражения: сначала политические, а затем и военные. Дата начала Войны на истощение существенна для понимания Шестидневной войны. В Израиле «отодвигают» эту дату почти на год с тем, чтобы продолжать гордиться итогами Шестидневной войны.

Гордиться есть чем. Но только не штабной мудростью.

Ход войны, как считает Мильштейн, определили не планы Генштаба, а экспромты командиров дивизий, бригад и даже батальонов. В Генштабе и правительстве предполагали воздержаться против военных действий, хотели только «прорубить коридор» к горе Скопус, чтобы спасти этот израильский анклав от капитуляции. После кровопролитного боя в Гиват-ха-Тахмошет командование не сумело сдержать порыв парашютистов и бойцов иерусалимской бригады. Они по собственной инициативе освободили Старый город и Храмовую гору. Затем война распространилась на всю Иудею и Самарию. Не случайно никто не знал, что делать с захваченными (или освобожденными) арабскими городами. К их захвату (освобождению) правительство оказалось не готово.

Голанские высоты тоже не входили в планы войны. По политическим соображениям Даян не хотел атаковать Сирию, но у северных кибуцев и мошавов были свои интересы: они жаждали использовать историческую возможность, чтобы раз и навсегда прекратить артиллерийские и пулеметные обстрелы. Делегация северных поселений «переубедила» Даяна. Через голову Рабина (сейчас понятно, почему) он отдал приказ командующему Северным фронтом Давиду Эльазару, и Голаны были взяты. Даян поставил Рабина перед свершившимся фактом. Рабин не принимал участия ни в планировании операции, ни в ее проведении. Его репутация «освободителя Голан» основана на домыслах и легендах. И в целом Генштаб Цахаля не вел эффективный контроль над действиями наземных войск, события развивались стихийно. Анализ имеющихся документов доказывает, что и тот минимум оперативного командования, который имел место в 1967 г., осуществляли другие. Чтобы компенсировать функциональный паралич Рабина, из Франции был срочно отозван генерал Бар-Лев. В качестве заместителя Рабина он исполнял всю текущую работу. А Даян с Вейцманом занимались оперативным командованием. Рабин оставался «свадебным генералом».

Генштаб не извлек уроки из войны 1967 г. Моше Даян даже утверждал, что Цахаль лучше всего действует именно в атмосфере «балагана». Цену этого безмятежного невежества народ Израиля заплатил в 1973 г. в кровавой неразберихе Войны Судного дня. Анализ войны в Ливане (1982 г.) показывает, что и десять лет спустя Генштаб был не в состоянии контролировать действия Цахаля и получать от командиров достоверную информацию. Традиция «балагана» продолжается. Можно, конечно, утверждать, что в 1967 г. стихия действовала в пользу Израиля, но это не обязано повторяться постоянно.

Как говорил Суворов: «Сегодня счастье, завтра счастье. Помилуй Бог! Когда же и уменье?»

Почти сорок лет спустя, в 2006-м (во время Второй ливанской войны) мы еще встретимся с бездарным, а стало быть, преступным поведением верхушки правительства и армии, и с горечью увидим, что «никотиновое отравление» стало рецедивной болезнью израильского истеблишмента. Но не будем забегать вперед.

Ури Мильштейн напоминает, что с начала кризиса (14 мая) и до первой победы (5 июня) Израиль был в полной изоляции. Его покинули – быстро и дружно – все друзья, и в первую очередь Америка. Дело дошло до анекдота. В свое время Америка дала Израилю гарантии свободы судоходства в Тиранском проливе. Когда Египет закрыл пролив для израильских судов, Госдепартамент заявил, что, к сожалению, не может найти в архиве точный текст американских обязательств. Причина такого поведения Америки будет вполне очевидной, если вспомнить 1948-й год. Тогда президент США Трумэн тоже изменил свою позицию в вопросе создания еврейского государства, и причиной тому была слабость еврейских вооруженных сил. Не лучше было положение Израиля и в 1967-м. Американские эксперты хорошо знали данные о вооружении и личном составе, уровне боевой подготовки и все прочие факторы. Они вынесли оценку деятельности Генерального штаба Израиля с 1964 по 1967 гг., и оценка эта гласила: Израиль обречен.

Америка не ставит на битую карту…

Впрочем, о том, какую позицию заняла Америка в Шестидневной войне, мы расскажем ниже.

На то, что американцы ошиблись, были свои причины. Прежде всего, эксперты рассуждали в согласии с привычными канонами. По обычным стандартам Израиль действительно не мог провести упреждающий удар: авиация была слишком малочисленна. Выход был найден в сверхбыстром обслуживании самолетов. Они в бешеном темпе заправлялись, снаряжались боекомплектом и немедленно вылетали на следующую бомбежку. Летчики не покидали кабин. Это был новый прием, не предусмотренный экспертами. Еще менее того можно было предусмотреть шок арабского командования. Вся операция продолжалась три часа. Израиль потерял 19 самолетов, т. е. десятую часть атакующих сил. Это можно было бы считать катастрофой, самоубийством израильских ВВС, если бы не феноменальные результаты воздушной атаки, которые оправдали потери.

Изоляция страны, а в особенности нейтралитет США, разрушили всю военно-политическую доктрину Израиля. Она, в сущности, не изменилась со времен британского мандата. Оборона поселений в подмандатной Палестине строилась по простой схеме: еврейские силы сдерживают атаку арабов, пока не появляется английская армия или полиция. В 1948 г. роль англичан предполагалось возложить на Пальмах, затем – на Америку и ООН. В любом случае никак не предполагалось, что Цахаль должен будет один на один разгромить все арабские армии… Упования на международное сообщество, дядю Сэма и коспонсоров мирного процесса и по сей день связывают военно-стратегическое планирование и политическую активность Израиля. В этом особо преуспел премьер-министр Рабин. Но речь пока не о том.

Перед 1967 г. ответственным за планирование в Цахале был Ахарон Ярив. Он пришел к выводу, что, по крайней мере, до 1968–1970 гг. нет реальной опасности военного столкновения. Ярив был приближенным и личным другом Рабина, его оценка вполне укладывалась в общепринятую стратегию и идеологию, она была удобна Генштабу. Рабин полностью принял мнение Ярива и строил планы Цахаля в соответствии с ним.

Читатели моего поколения помнят заключенный в 1964 г. союз между Египтом и СССР. Хрущев одарил Насера званием Героя Советского Союза и начал переправлять в Египет массу оружия. ЦК КПСС принял решение о стратегической линии на уничтожение Израиля. Обеспокоенное правительство Израиля обратилось к США и получило заверения: американский флот с вами. Правительство успокоилось; Насер продолжал вооружаться. В критический момент стало ясно, что на американцев рассчитывать не приходится. Израиль пытался убедить советского посла, что не является «слугой империализма»; посол «не убедился».

В мае 1967-го Израиль оказался в стратегической ловушке. Границы 1949 г. можно было оборонять только при условии полной мобилизации резервов, но и тогда успех обороны отнюдь не был обеспечен. С другой стороны, Израиль не мог держать под ружьем все мужское население страны значительное время. Атаковать арабов первыми значило окончательно лишиться даже символической поддержки США и прочего «цивилизованного» мира.

В 1967 г. во главе правительства стоял Леви Эшколь, слабый и серый партийный функционер, как характеризует его Мильштейн. Эшколь был занят преимущественно экономикой, которая находилась в состоянии хронического кризиса. В военных вопросах он почти не разбирался, и с началом военной напряженности вся ответственность легла на Генштаб.