Читать онлайн «Вавилон и Ассирия. Быт, религия, культура». Страница 36

Так как день Бел-ибни начался приблизительно в пять часов утра по нашему времяисчислению, то к этому моменту не было еще восьми. В своей мастерской на базаре ювелирных изделий Бел-ибни встретил своего старшего сына Кудду, который его поджидал возле угольной жаровни, использовавшейся для расплавки металла, которая уже была разогрета при помощи мехов. Бел-ибни и его сын прошептали короткую традиционную молитву, адресованную богу-покровителю ювелиров, а затем поместили золото в терракотовый тигель и стали постепенно перемещать его в самую горячую часть углей. Сын Бел-ибни приложился к трубке для подвода воздуха, как его учил отец, и вскоре уголь вокруг тигля раскалился добела. Тем временем Бел-ибни достал из терракотовой коробки, в которой он хранил свой инвентарь, нужные формы, поместил их в чашу с песком и поставил все это нагреваться, чтобы от расплавленного металла не треснули формы. Наконец золото в тигле расплавилось, и Бел-ибни взял щипцы, вытащил тигель и аккуратно разлил его расплавленное содержимое в формы. Золоту было дано время затвердеть и остыть, и затем украшения были извлечены из формочек. При помощи пилочек, чеканов, пробойников и легких молоточков, золотой и серебряной проволоки, припоя и жара, по мере необходимости нагнетаемого при помощи воздуходувной трубки, Бел-ибни с сыном превратили простые отливки в прекрасные образцы вавилонской чеканки, граверной и филигранной работы.

Они работали, лишь изредка останавливаясь передохнуть, чтобы послушать глашатая, объявляющего о сбежавшем рабе, или стенания женщин, возвещавших о смерти в близлежащем жилище. Когда жара и высота солнца над горизонтом напомнили им, что полдень близок, Бел-ибни и Кудда сложили свои формочки в сундучок для инструментов, тщательно сгребли в кучку уголь в жаровне и притушили его, вероятно накрыв слоем глины, пока он не начал лишь тлеть, и оставался в таком виде до вечера. Вероятно, они всегда могли позаимствовать огонька у соседа, если бы их жаровня все же потухла, но если делать так слишком часто, то человек мог приобрести репутацию недальновидного и небережливого мастера.

Теперь Бел-ибни и Кудда могли вернуться домой, взяв с собой для надежности законченные украшения и остатки золота, за которые им придется отчитаться перед храмовыми властями. По дороге домой они прошли мимо храма, во дворе которого сидела группа их соседей и слушала подробности судебного иска, предъявленного одним человеком другому человеку по поводу собственности на земельный участок между их домами. Старик, который помнил отцов этих людей, как раз давал показания о сделках, касающихся этого клочка земли и совершившихся в предыдущем поколении. В углу двора сидел человек и ныл от боли, в то время как его друг обмывал маслом большой красный рубец на его лбу: обнаружилось, что этот человек подделал глиняную табличку, в которой говорилось о сделке на собственность, и в качестве наказания эту табличку нагрели на жаровне и поставили ею ему клеймо на лбу.

Придя домой, Бел-ибни и Кудда нашли супругу Бел-ибни в большом волнении. У новой рабыни, которую Бел-ибни купил только две недели назад, случился этим утром эпилептический припадок. Это было досадно, так как Бел-ибни думал, что она окажется хорошей наложницей для Кудды, которому исполнилось четырнадцать лет и который как раз начал интересоваться такими вещами. Но с этим не было связано никаких финансовых потерь, так как при покупке рабыни была дана трехмесячная гарантия на случай подобных симптомов, и Бел-ибни нужно было только вернуть ее и получить назад свои деньги.

Теперь Бел-ибни, его жена, Кудда, младший сын и дочь сели за стол в главной гостиной, чтобы пообедать, как уже было описано. После этого Бел-ибни с женой ушли в свою спальню на послеобеденный отдых. Жара на улице в это время была уже невыносимой, но за массивными стенами комнат под толстой глиняной крышей и благодаря небольшим вентиляционным отверстиям температура оставалась вполне приемлемой. Уставшие от утренней работы и жары, Бел-ибни и его жена вскоре заснули. Проснулись они освеженными и занялись любовью, – это было не только удовольствием, но и непреложным долгом. Жена Бел-ибни была на пятом месяце беременности, и все знамения утверждали, что сейчас было чрезвычайно благоприятное время для такого занятия.

Затем Бел-ибни еще раз искупался и вместе с Куддой снова вернулся на свое рабочее место на базаре ювелирных изделий. В сумерках они пришли домой, чтобы основательно поужинать. В тот вечер в местном храме проходил небольшой праздник, и после ужина все члены семьи надели свою лучшую одежду, причесались с особым тщанием и отправились в храм, чтобы присоединиться к празднику. Ничто не говорит за то, что в это время жене Бел-ибни нужно было носить на людях покрывало, хотя в более древние периоды вавилонской и ассирийской истории это было, несомненно, общепринято.

Рис. 78. Игральная доска за 200 лет до Навуходоносора

Во дворе храма мелькали огни факелов, сделанных из тростника, пропитанного смолой, и стояла большая толпа людей, большинство из которых были соседями Бел-ибни. Они танцевали и пели. У входа в главное святилище с одной стороны двора жрецы осматривали быка со связанными ногами, и все было готово для забоя. Все стихло, когда они начали нараспев произносить длинные ритуальные тексты, многие из которых были совершенно непонятны слушателям, так как они были написаны на мертвом шумерском языке. Но тем не менее, этот ритуал оказывал воздействие на толпу, так как группа жрецов в масках исполнила серию символических боев и танцев, являвшихся отражением тех мифологических образов, упоминания о которых содержались в словах ритуальных текстов. Когда один из актеров упал на землю, изображая смерть, толпа разразилась стенаниями. А когда зрители увидели, что бог одержал победу над противостоящими ему силами зла, то все закричали от радости.

Когда праздник подошел к концу или когда Бел-ибни уже всего насмотрелся, семья опять вернулась домой. Рабы уже разместили факелы во дворе и зажгли светильники у входа в дом и в главной комнате. Пока жена Бел-ибни давала рабам наставления насчет работы по дому на следующий день, сам Бел-ибни играл со своей маленькой дочкой и смотрел, как развлекаются два его сына за игрой, похожей на шашки (правила которой нам неизвестны). Легкий ужин завершил этот день.

В наши дни некоторые люди совсем не признают религию, в то время как некоторые, кто все же ее признает, склонны изолировать ее как отдельный аспект их жизни. И то и другое отношение к религии невозможно было себе представить в древние времена. Для человека в древности религия была не необязательным дополнением жизни, а скорее аспектом существования, который составлял основу всей его жизни.

В современном мире мы стараемся провести четкие границы между гаданием, магией, религией, богословием и этикой. Такое разграничение нелегко поддерживать даже в наши дни, а в древние времена это было бы почти бессмысленно. В Древнем мире все это было элементами одного большого целого. И именно об этом целом, не разделенном строго на современные категории, мы попытаемся здесь вкратце рассказать.

Древняя религия, несмотря на свой заметный консерватизм, все же претерпела со временем изменения: поменялись акценты, даже вера и отправление ритуалов. Так и религия Ассирии не во всем совпадала с религией Вавилонии. По этой причине при обсуждении религии Древней Месопотамии имеет смысл выбрать отдельный период и место. Из чего следует, что большая часть имеющихся у нас данных относится к Ассирии и приблизительно к 700 г. до н. э., хотя кое-что относящееся к Вавилонии и другим периодам тоже включено для полноты картины.

Необходимо с самого начала прояснить, что именно мы обсуждаем. Помимо некоторых замечаний, сделанных такими путешественниками, как Геродот (V в. до н. э.), нам ничего не известно о том, что происходило в религии Вавилонии и Ассирии, за исключением того, что мы находим в клинописных текстах, и тех выводов, которые мы можем сделать, глядя на архитектуру храмов. Клинописные тексты обычно составлялись и использовались определенными классами обладающих знаниями жрецов и, таким образом, касались по большей части официальной религии. Только случайно такие тексты иногда делают кое-какие намеки на то, как религиозные обряды влияли на простых людей. Да, самые простые магические тексты для изгнания демонов (см. ниже) все-таки в какой-то степени ликвидируют разрыв между официальной и общераспространенной религией, но и они лишь затрагивают жизнь простого человека там, где он испытывал какое-то конкретное затруднение. Не считая ситуаций такого рода, мы блуждаем в потемках там, где дело касается отношения к религии простых неграмотных крестьян в Вавилонии и Ассирии. Поэтому любая картина, которую мы можем нарисовать, вероятно, будет односторонней. Но некоторые выводы можно все же сделать.