Читать онлайн «Ацтеки. Воинственные подданные Монтесумы». Страница 9

Можно легко составить себе представление о том, как выглядел храм Кецалькоатля, вспомнив круглую башню Калиштлауака в районе Толука, в стране матлалцинков, которая была построена в годы правления ацтеков. Цилиндрические конструкции редки в Мексике, стране пирамид и острых углов, и если их возводили, то обычно в честь бога ветра, который, как считалось, отдавал им предпочтение, потому что они не мешали воздушным потокам. Что же касается дверного проема в виде змеиной пасти, впечатляющий образец ее можно увидеть у входа в ацтекский храм в Малиналько.

Мы также можем примерно определить местоположение храма богини-матери Циуакоатль («женщина-змея») и Коакалько («у храма змеи»): они стояли рядом друг с другом в северо-западном углу огороженной стеной территории. Коакалько был пантеоном: «Именно там жили боги городов (альтепететео), которые были завоеваны мексиканцами. Они взяли этих богов в плен и поместили их в этом храме; там они и находились в Коакалько». Действительно, религия ацтеков была весьма эклектичной, они окружали своих богов как можно большим числом чужих богов изо всех уголков империи.

Наконец, нам известно, что храм солнца стоял к юго-западу от этой группы храмов напротив дворца Ашайакатля.

Великое множество вспомогательных зданий окружало храмы: места для молитвы, наказаний или жертвоприношений. Одним из них был куаушикалько, «место, где находится куаушикалли», или чаша для сердец принесенных в жертву людей. Здесь император и жрецы постились и накладывали на себя епитимью, втыкая себе в ноги колючки агавы и принося в жертву богам свою кровь. Другими постройками были тсомпантли, где выставлялись напоказ черепа принесенных в жертву людей. Там был темалакатль, огромный круглый камень, положенный плашмя на низкую пирамиду, рядом с которым отважные пленники, привязанные к нему веревкой, бились в своем последнем бою с ацтекскими воинами. Заведения под названием кальмекак были одновременно и монастырями и школами. В них жили жрецы, аскеты, иссушенные постами, суровые в своих черных одеяниях, с длинными волосами. Здесь молодые люди, принадлежавшие к правящему классу, обучались обрядам, письму и истории своей страны. У каждого храма был свой собственный кальмекак, где жрецы и их ученики жили вместе.

Внутри огороженной территории было много водных источников, и к тому же, как указывает Берналь Диас, сюда из Чапультепека тянулся акведук, и из него вода по крытому каналу лилась в водоем. Ночью жрецы огня купались в Тлилапане («темной воде»). Еще один источник, Тошпалатль, обеспечивал питьевой водой не только жрецов, но и всех остальных. Только верховный жрец храма Коакалько купался в ручье или водоеме под названием Коаапан.

Но в культовом квартале имелись также и мирские постройки. Во-первых, там находился тлачтли, площадка для игры в мяч, любимого развлечения высших слоев общества, которое в то же время представляло собой и нечто вроде ритуальной пантомимы. Длинные параллельные стены этой площадки тянулись в восточном направлении, а располагалась она к западу от храма Кецалькоатля, между ним и внешней стеной. На этом месте была найдена очень красивая статуя Шочипилли, «принца цветов», бога молодости, музыки и игр. Игру в мяч высоко ценили все цивилизованные народы древней Мексики: жители Теночтитлана позаимствовали ее у своих соседей по долине, к которым, в свою очередь, она перешла от тольтеков, страстных любителей этой игры.

Там находилось несколько зданий, называемых тлакочкалли или тлакочкалько («дом копий»), которые служили арсеналами не только при возможной обороне храма, но и для военных операций вообще. Их охраняли воины, за которых отвечал тлакочкалькатль, высокий военный чин.

Два дома использовались как гостиницы «для владык Анауака, для тех, кто прибыл из далеких городов. И Монтесума оказывал им высокие почести, даруя им подарки, роскошные плащи, драгоценные ожерелья или великолепные браслеты». И наконец, там находился Мекатлан, специальное здание для школы тлапицке, музыкантов, играющих на флейте или других духовых инструментах в различных торжественных случаях, и для их репетиций.

Все это живое сложное образование представляло собой большое количество домов, высоких и низких, башен, стен и крыш, украшенных барельефами, сияющими белизной и красками. Здесь, вокруг сплетенной из тростника хижины, и зародился город; и здесь же ему было суждено умереть под грохот ружей и треск пылающих храмов.

Но по мере роста города и государства правители, как и их боги, сменили бедность на богатство, а тростниковую хижину на дворец. Кажется, что каждый император был полон решимости построить свой собственный дом. Дворец Ауицотля, расположенный к северу от великого теокалли, все еще стоял на своем месте, когда испанцы пришли в Мехико, равно как и дворец Ашайакатля, в котором они остановились. Он, как уже было сказано, находился напротив западной стороны стены змей. Что касается Монтесумы II, то он жил в огромном дворце под названием «Casas nuevas»,[3] чьи размеры и роскошное убранство повергли искателей приключений в удивление и восхищение.

Этот дворец, расположенный к востоку от площади, занимал прямоугольную площадь со стороной приблизительно 220 ярдов. Он также представлял собой целый город со многими воротами, через которые можно было попасть внутрь либо пешком, либо на лодке. «Несколько раз я ходил в резиденцию императора, – утверждает очевидец, – чтобы просто посмотреть на нее. Всякий раз я ходил по ней до изнеможения, и все равно я так и не увидел ее всю». Надо полагать, дворец представлял собой расположенные в определенном порядке здания, многие – если не все – из которых были двухэтажными, сгруппированными вокруг овальных или квадратных внутренних двориков с садами.

Апартаменты монарха находились на верхнем этаже, как утверждает «Кодекс Мендоса». В нем же говорится и о комнатах для королей присоединенных городов Тецкоко и Тлакопана, которые содержались на этом же этаже. На первом этаже размещались те, кого сейчас можно было бы назвать главными двигателями власти и правительства, – высший гражданский и уголовный суды и специальный трибунал, который судил высоких сановников, обвиненных в преступлениях или серьезных проступках, таких, как супружеская неверность. Также там находился военный совет, на котором собирались высшие военачальники; ачкаукалли, место сбора чиновников рангом пониже, которые исполняли судебные распоряжения; петлалько, или общественное хранилище, где находились большие запасы кукурузы, бобов, зерна и другого продовольствия, а также одежда и разнообразные товары; и «зал кальпишке», чиновников, которые отвечали за казну. Другие части дворца использовались как тюрьмы либо для военнопленных, либо для обычных преступников.

Но помимо этих было огромное множество залов и двориков, которые были приспособлены к тому роскошному и утонченному образу жизни, к которому стали привычны мексиканские императоры. Этот образ жизни копировали высшие сановники, но, разумеется, настолько, насколько это позволяли им их средства. Молодые люди приходили сюда из местных школ по вечерам, чтобы петь и танцевать, в то время как искусные певцы и музыканты были наготове в другой комнате на тот случай, если у императора вдруг возникнет желание получить такое удовольствие. У них были наготове барабаны и флейты, колокольчики и погремушки – все, чего мог пожелать их господин. Здесь также находились ремесленники, чьи искусные пальцы обрабатывали нефрит, или плавили золото, или составляли кусочек за кусочком мозаики из перьев. Далее располагался тотокалли, «дом птиц», который звенел от пения всех крылатых обитателей тропиков, а где-то в другом месте рычали в своих деревянных клетках ягуары и пумы. Редчайшие цветы и лечебные травы со всех уголков страны были посажены в садах, а в больших водоемах обитали утки, лебеди и белые цапли.

«У Монтесумы, – пишет Кортес, – был такой великолепный дворец в городе, что, мне кажется, почти невозможно описать его красоту и роскошь. Я только скажу, что ничего подобного в Испании нет». Эти смелые слова были адресованы испанским идальго королю Карлу V. Но описания Берналя Диаса, простота которых подтверждает их правдивость, полны такого же восторга.

Чуть позже мы коснемся деталей, которые позволяют составить представление об образе жизни правителей Мексиканского государства. А пока достаточно уже нарисованной картины Власти, находящейся рядом с Религией, в общей панораме города. Можно представить себе степень изумления сельского жителя, индейца с побережья или с гор, прибывшего в Мехико и глазеющего на лес пирамид теокалли или на череду фасадов и террас императорского дворца. Производимое всем этим впечатление великолепия было еще большим за счет бесчисленных барельефов, статуй и разнообразных скульптур, в основном религиозного содержания, но иногда и мирского, которые украшали здания, населяли святилища и большие залы и представали перед зрителями со стен и площадей. Несмотря на крупномасштабные разрушения в XVI веке, то, что осталось от этого великолепия и хранится в национальном музее, удивляет своим богатством, размерами и совершенством.