Читать онлайн «Бенвенуто». Страница 31

Катрин не терпящим возражений тоном сообщила, что раз не может прилететь, то приедет на своем автомобиле.

Мне ничего не оставалось делать: я приказал своей ассистентке Стефани забронировать для нее номер в отеле.

Я, конечно, понимал — это секс, и чему быть — того не миновать. Девятьсот километров дороги, отель, ужин, любовь. Это тоже следовало из нашей переписки.

Я поймал на себе долгий удивленный взгляд моей дорогой помощницы Стефани. За десяток лет, который мы провели вместе, она ни разу не замечала за мной никаких шашней. Взгляд я почувствовал, но молча переварил его.

В дальнейшем Стефани никогда к этой теме не возвращалась, четко и исполнительно готовя нам с Катрин совместные путешествия, резервируя отели и прочее.

Я не стану говорить об этом больше, чем необходимо для повествования.

Эти строки моя жена читать не станет. Зато прочтут мои дети, возможно, потом и внуки… Знакомые, друзья.

Вот им я хочу сказать, что вся эта история по-новому открыла мне глаза на жизнь. То, что мы пережили с моим самым надежным другом и женой, не каждому выпадает в судьбе.

Именно ее сила духа, беззаветная и даже жертвенная любовь ко мне и детям, без тени самоунижения или пошлости, спасла нас в очередной раз.

Я сейчас не подлизываюсь к ней, ибо это бессмысленно. Просто говорю правду.

Словом, поскольку раньше я не изменял своей жене и потому, что мы никогда не оскорбляем друг друга подозрениями, она никак не контролировала, не проверяла меня и не задавала вопросов в тот вечер и ночь, когда я встретил уставшую с дороги Катрин возле отеля и остался с ней почти до утра.

Я приехал домой, когда уже почти рассвело, и через несколько часов сна вновь уехал к Катрин, чтобы провести с ней и этот, следующий после ее приезда, день.

Во время нашей первой ночи Катрин серьезно искусала меня, это было очень больно и неожиданно. Укусы были серьезными, синяки от них на руках, шее и даже ухе скрыть было невозможно.

На второй день я надел свитер с высоким воротом, чтобы избежать хотя бы посторонних взглядов. Но когда ненадолго заехал по делу к нашим друзьям, то Фофи, подруга Ирины, сразу заметила специфические следы на моей коже. В том числе на ухе и запястьях.

Поскольку Фофи — человек очень внимательный и видала всякое, она тут же поняла, в чем дело, и без прелюдий сказала мне: «Она специально тебя искусала, Олег. Кто бы ни была эта женщина. Она хотела, чтобы Ирина это заметила».

Я не рассказывал Фофи ничего: она догадалась обо всем сама просто по виду и форме ранений.

Тянуть было нельзя, следовало как можно скорее объясниться с моей дорогой женой, партнером и союзником. Я вообще жене не вру и, конечно, не был намерен прятаться с самого начала своих шашней.

Когда я все рассказал Ирине, мы обедали вдвоем в одном из пляжных ресторанов, рядом с набережной Круазетт в Каннах.

Я как можно тактичнее и мягче поведал ей о том, что на самом деле произошло между мной и Катрин.

Честно говоря, Ирина была к такому повороту событий готова — ведь она очень умный человек и живет в реальном мире. Она видела и слышала, что наши контакты с Катрин учащаются, и понимала, что перед шармом красивой, элегантной и влиятельной француженки трудно устоять. Но, несмотря на это, поворот от теории к свершившемуся факту обрушился на жену как град из камней.

Единственная позитивная новость для нее была в том, что мы по-прежнему доверяли друг другу и я не стал трусливо прятаться и врать.

У нас состоялся очень личный, раскаленный разговор, без всякой ругани или взаимных обвинений. Мы договорились о правилах поведения в нашей ситуации и сохранении личного достоинства для каждого из углов сложившегося треугольника.

Ну, а для Катрин, очевидно, я был всего лишь клиентом, несмотря на то что она постоянно клялась мне в любви.

Хотя, возможно, я и не был ей совершенно безразличен. По крайней мере, однажды она сказала мне в порыве, что ее судьба — это фильм «Фамм Никитá» Люка Бессона.

«Как только я влюблюсь в человека, получаю приказ его уничтожить».

На это я возразил ей, что, скорее, этим она похожа на самку богомола, которая отрывает головы своим любовникам. Но Катрин настаивала, что она именно Никитá. Насекомые ей не нравились.

Звучало это сравнение с Никитóй несколько театрально, но я уже подозревал ее в связях с «конторой» и не удивился. Я только не мог себе представить что клиент-то — это на самом деле я. Полагал, она со мной расслабляется, а клиент у нее кто-то другой, потому что я и подумать не мог, что за мной кому-то придет в голову следить, а уж тем более подкладывать мне красавиц прямо из «совета директоров крупного банка» в постель.

Поэтому, когда она сказала, мол, «влюбляюсь», я не принял этого на свой счет. У нас был хороший секс, довольно интересный, и я сдуру думал, что она ищет именно этого. Плюс ей интересен интеллект своего партнера.

С утра после нашей первой ночи мы отправились на шопинг в Канны, и там, очевидно, нам была устроена «фотосессия». «Конторские» отлично знают, что постельные сцены мужей с чужими красотками некоторых жен раздражают гораздо меньше, чем снимки их неверных супругов с любовницами во время похода по модным магазинам.

Так что Катрин вовсю позировала невидимому фотографу на рю д’Антиб.

После обеда в этот же день мы вместе съездили в наш офис и осмотрели недвижимость. Моя «шери» никогда раньше не видела ее воочию, и объект весьма впечатлил мадам Виржинго размерами, состоянием и местоположением.

Катрин вела себя во время визита сдержанно и строго, но все равно все мои сотрудники, а особенно моя лучшая в мире ассистент Стефани, понимали: мы — любовники и недавно выбрались из грешной постели.

Офисные сотрудники после ее визита, похожего на смотрины, потом всяко перетерли наши косточки. Катрин была найдена «похожей на Карлу Бруни», но все-таки «мадам лучше» (то есть жена моя казалась им более красивой).

А «он» (то есть я) «ради нее из семьи не уйдет». Интригой для персонала, впрочем, оставалось, что именно со мной сделает «мадам» (Ирина), как она поступит, когда узнает, и как это все теперь будет.

Катрин расспрашивала о моих планах и настаивала на нашем деловом партнерстве. Я рассказывал ей и показывал проекты реконструкции здания, а также иные свои деловые прикидки. Я, оказывается, неисправим: даже после всех пережитых кошмаров все равно не переставал активно действовать и предпринимать при первой же возможности.

Она рассказывала мне про свою мать, которая якобы долгое время проработала на высоких постах в Минфине, и парижская биржа для нее, по легенде, просто дом родной. Мать в свою очередь наследовала якобы дедушке — тоже продвинутому финансисту.

Катрин намекала и несколько раз будто случайно обмолвилась, что ее отчим был генералом РЖ, то есть внутренней разведки. Он уже вышел в отставку, но сохранял свое влияние и связи. Отец моей любовницы — аристократ и очень богатый человек, с матерью папа развелся, когда Катрин была еще малышкой. Живет он в районе Тулона, в своем поместье.

Катрин не так давно была замужем и всего пару лет назад начала бракоразводный процесс. Ее бывший муж — очень известный человек, врач и предприниматель, владелец медицинской клиники, а также другой недвижимости в центре Парижа, он тоже весьма богат.

Эту часть биографии, про мужа, было легко проверить. Так оно и есть: ее бывший муж оказался реальным лицом с реальным бэкграундом.

Насколько я могу судить, сопоставляя какие-то отрывочные сведения и связывая оговорки, месье Виржинго, имея высокие доходы, все время попадал в переделки с деньгами. Он считал себя богатым человеком и, очевидно, отказывался осознавать, что французские налоговики отбирают почти всё и у налогоплательщика остается совсем мало денег, независимо от того, сколько он заработал.

Больше получишь — больше и отдашь. Зарабатывал-то он очень много и потому тратил больше, чем на самом деле был вправе, и никак не укладывался в бюджет.

Я даже рискну предположить, что Катрин и завербовали именно на этом: не имея возможности рассчитаться с налоговиками, ее муж неаккуратно обошелся с большой суммой денег, и по этому делу «прихватили» не его, а ее. А может быть, и обоих сразу.

Выйти из весьма неприятной ситуации с необеспеченными чеками Катрин, по ее словам, пришлось через согласие» с налоговиками и, по всей видимости, полицейскими-оборотнями. Они не пропустили красавицу мимо своих лап и сделали из нее то, что сделали.

Как говорила Катрин, «там, у этих тварей, нет ручек на дверях». И она, насколько я могу судить, ненавидела своего муженька за то, что ей пришлось вот так отдуваться за него.

Хотя весьма возможно, что эти жалостливые рассказы-полунамеки про тяжелый опыт с налоговиками лишь очередной стандартный трюк. А сама она была завербована еще с младых лет, по семейным стопам.