Читать онлайн «Тайны английской разведки (1939–1945)». Страница 71

В период между январем и мартом 1941 года, англо-американское сотрудничество сделало новый шаг вперед. Состоялись продолжительные переговоры между американской и английской делегациями, представлявшими начальников штабов видов вооруженных сил.

Представителями адмиралтейства на этих секретных переговорах были контр-адмирал Белэрс и капитан 1 ранга Дэнквертс. Оба они поддерживали тесный контакт с разведывательным управлением ВМС и являлись личными друзьями Годфри. Цель переговоров состояла в том, чтобы определить наилучшие пути к достижению победы над Германией и ее «союзниками» (имелась в виду прежде всего Япония), если США будут вынуждены вступить в войну. Была достигнута договоренность по ряду общих вопросов, но решения относительно стратегических концепций союзных стран не принимались.

Например, в числе наступательных мероприятий предусматривалось «концентрированное авиационное наступление против Германии»; решающим намечалось считать Европейский театр военных действий и зону Атлантического океана; в случае вступления в войну Японии союзники должны были придерживаться первоначально оборонительной стратегии на Дальнем Востоке.

В результате этих переговоров и под постоянным личным нажимом премьер-министра на президента в их переписке в июне 1941 года в Вашингтон отправилась миссия английского комитета начальников штабов. В составе этой миссии была военно-морская миссия во главе с адмиралом Чарльзом Литтлом и капитаном 1 ранга Дэнквертсом. Учитывая нейтралитет США, миссия была придана посольству в качестве так называемой консультативной группы совета по снабжению, который открыто организовывал закупки в США. В состав миссии входили четыре офицера разведки; впоследствии эта группа стала именоваться 18-м отделом. Она выполняла в США такие же задачи, как и 2-й отдел разведывательного управления ВМС в Лондоне. Случайно, когда офицеры 18-го отдела прибыли в Вашингтон, там находился и Годфри, и он сумел лично представить офицеров миссии руководителям разведывательного управления морского министерства США.

Поездка, в которую Годфри отправился из Лондона 24 мая в сопровождении своего личного помощника капитан-лейтенанта Яна Флеминга, в дальнейшем оказалась настолько важной, что целесообразно подробнее остановиться на ее причинах. Помощник начальника разведывательного управления ВМС полковник Невиль предложил, чтобы кто-нибудь отправился в США и поделился с американцами опытом охраны крупных портов, где осуществлялась погрузка важных для Англии военных предметов снабжения, где могли бы ремонтироваться и готовиться к выходу в море английские военные корабли и где немецкая и японская разведки наверняка вели активную деятельность. Вся эта работа входила в обязанности помощника начальника разведывательного управления, но он тогда не знал, что американское военно-морское командование уже уделяло огромное внимание вопросам безопасности даже в ущерб другим делам. Рассмотрение предложения Невиля убедило Годфри (возможно, не без влияния со стороны Флеминга) в необходимости установить непосредственный контакт со всеми звеньями американской разведки.

28 апреля Годфри снова обратился в совет адмиралтейства и смело заявил, что в интересах наилучшего использования сил США, сотрудничество с которыми скоро приобретет жизненно важное значение, нужно, чтобы эти силы получали наилучшую разведывательную информацию. Недостаточно посылать им сводки и телеграммы.

Цель должна состоять в том, чтобы «полностью слить усилия английской и американской разведок». Годфри писал:

«Я имею в виду не только связь, но и полное сотрудничество наших и американских офицеров разведки. В некоторых специальных вопросах такое сотрудничество уже осуществляется, и мы извлекли из этого пользу на Дальнем Востоке. Мы обязаны оказать США ответную услугу в Атлантике».

Поскольку Керк, являвшийся в то время начальником разведывательного управления морского министерства США, не мог приехать в Лондон, было предложено, чтобы Годфри отправился в Вашингтон и помог капитану 1 ранга Дэнквертсу, контр-адмиралу Потту и Керку «создать объединенный разведывательный орган, который работал бы по принципу стопроцентного взаимодействия».

Контр-адмирал Белэрс, один из участников англо-американских штабных переговоров, одобрил эту идею. Более того, он претенциозно высказал пожелание, чтобы Годфри изложил в США точки зрения начальников штабов всех трех видов вооруженных сил. Это пожелание оказалось приемлемым, и в своей служебной записке заместитель начальника штаба ВМС вице-адмирал Том Филлипс отметил, что комитет начальников штабов обсудил предложение контр-адмирала Белэрса и что его коллеги по армии и ВВС согласны с ним.

Таким образом, когда Годфри прибыл в Вашингтон, он являлся эмиссаром всех трех видов вооруженных сил и был облечен полномочиями действовать от имени комитета начальников штабов и объединенного разведывательного комитета Англии.

С каким же положением дел предстояло встретиться Годфри за океаном? Во время полета в США через Лиссабон и Бермудские острова Годфри и Флеминг еще раз изучили организационную структуру, которую они могли порекомендовать американцам. Важным принципом было единство действий, а непременным условием реализации этого принципа являлось взаимодействие между видами вооруженных сил. Американцы должны были избежать ошибок, допущенных в Англии, где подрывная деятельность и движение Сопротивления за границей, политическая и экономическая война находились в ведении различных политических учреждений, действовавших в отрыве от разведывательных органов вооруженных сил и министерства иностранных дел. Однако приходилось учитывать особенности американской политики и риск, связанный с тем, что, несмотря на существовавшую в 1941 году вероятность скорого вступления США в войну, англичанам в невоюющей Америке могут быть не предоставлены те полномочия, которыми можно было бы наделить объединенный англо-американский разведывательный орган. Еще важнее для англичан было ни в коем случае не показать, что они вмешиваются во внутренние дела США. Любое вмешательство могло не только вызвать отпор, но и сыграло бы на руку нашим многочисленным противникам в США, а также ослабило бы возможности Рузвельта в оказании нам помощи.

В общем, Годфри понял, что на его долю как моряка выпала сложная дипломатическая миссия. В Лондоне нашлись бы люди, которых очень обрадовал бы провал этой миссии. Инициатива, проявляемая адмиралтейством в разведывательных делах, вызывала раздражение в некоторых управлениях и министерствах Уайтхолла, точно такое же раздражение, какое вызвал адмирал Маунтбэттен двадцать лет спустя, когда он начал кампанию за создание министерства обороны. Годфри решил, что целесообразно по возможности использовать Флеминга как посредника в самых смелых, но неофициальных прощупываниях.

Перспективы были неясны и неблагоприятны по другим причинам. 5 мая 1941 года контр-адмирал Потт направил в разведывательное управление ВМС для ознакомления свои выводы об организации разведывательных органов в Вашингтоне. Официальный нейтралитет США позволял их представителям разъезжать по территории противника и контролируемым им районам, хотя свобода передвижения постепенно ограничивалась. Донесения американских консульств не отличались точностью и не были подробными. Они поступали нерегулярно, и обратная связь с консулами была затруднена. Самые серьезные трудности, как отмечал Потт, создавались государственным департаментом, в ведении которого находились консульства. То один, то другой секретарь английского посольства являлся ежедневно в государственный департамент, где ему разрешали познакомиться с некоторыми телеграммами и донесениями, но записывать что-либо не давали. «Донесения, которые они приносят, очень скудны, неточны, а иногда совсем не содержат полезных сведений. Могло потребоваться пять дней, — писал в заключение Потт, — чтобы донесение о событиях в Дакаре стало достоянием английского посольства через посредство государственного департамента». Даже в Вашингтоне организация обработки и передачи разведывательной информации по назначению была все еще на низком уровне. Три различных ведомства получали информацию от американцев, и шесть человек по своим каналам передавали ее в Лондон отдельно. Не существовало единого органа, где бы разведывательная информация могла быть собрана и представлена в обработанном виде одним человеком или учреждением.

В то же время, отметил Потт, в морском министерстве дела обстояли значительно лучше, чем в других ведомствах, видимо, благодаря влиянию Керка и помощи, оказываемой разведывательным управлением ВМС Англии. «Практически все важные сведения передаются нашему военно-морскому атташе», — писал Потт. Офицерам из аппарата Потта разрешалось прямо обращаться в морское министерство за интересующей англичан информацией. В министерстве был издан приказ о порядке передачи информации по запросам из Лондона. Помощник военно-морского атташе в Вашингтоне лейтенант Отуэй Смитерс путем настойчивых светских и дипломатических действий, поощряемых начальником разведывательного управления ВМС, стал получать приглашения в различные отделы разведывательного управления морского министерства США. Он даже побывал у американских дешифровальщиков, и ему разрешили записать и под строгим секретом передать некоторые разведывательные данные о Японии в Лондон, где даже первый лорд адмиралтейства не имел возможности познакомиться с этими данными. Однако в Лондоне памятные записки туманного содержания все еще брали верх над реальными фактами, и пространные оценки получали больше внимания, чем краткие конкретные выводы. У американцев не было системы классификации разведывательной информации по степени ее надежности и достоверности, и Потт настойчиво рекомендовал им вместе с разведкой других видов вооруженных сил принять единую систему классификации, которую англичане сами не удосужились ввести, несмотря на неоднократные рекомендации представителей ВМС в объединенном разведывательном комитете. Следствием этого была путаница и смешение самых важных и третьестепенных материалов, чему сопутствовал риск утечки информации и составления ошибочных выводов. В самом деле, отсутствие порядка в обращении с важной разведывательной информацией выявилось в следующем году, когда сенат расследовал причины катастрофы в Пирл-Харборе.