Читать онлайн «100 великих афер». Страница 28

Джеймс Ривис не собирался сдаваться. Он продолжал собирать свидетельства того, что род Пералты действительно существовал. В Калифорнии барон Аризоны подкупил несколько человек, согласившихся под присягой показать, что они знали Кармелиту еще маленькой девочкой, и даже дружили с ее отцом.

Слушание дела Ривиса началось 3 июня 1895 года в Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Неожиданно объявились 106 наследников настоящего Пералты – некоего дона Педро де Пералты, умершего триста лет назад. Они требовали свою долю в аризонской земле…

Суд признал притязания Ривиса на часть территории штата Аризона необоснованными. Мигеля Пералты никогда не существовало, его дарственные сфальфицированы. На этом неприятности Ривиса не закончились. Сразу после суда он был арестован полицией по обвинению в мошенничестве.

Ривис находился в отчаянном положении. Влиятельные друзья покинули его. Кармелита несмотря на все уговоры и посулы дала признательные показания. В это трудно поверить, но барон Аризоны не смог найти 10 тысяч долларов, чтобы выйти на свободу под залог, и был вынужден томиться в камере предварительного заключения. В июне 1896 года суд приговорил его к двум годам тюрьмы и штрафу 5 тысяч долларов.

Барон Аризоны провел последние годы жизни на скромной ферме в Дауни, где ныне располагается Медицинский центр «Ранчо Лос-Амигос». Ривис кормился своим огородом и перебивался случайными заработками. Большинство его биографов отмечает, что барон Аризоны часто захаживал в городскую библиотеку, где перечитывал заметки, написанные о нем в дни триумфа. Джеймс Ривис умер в 1914 году и похоронен на кладбище для бедных.

После отмены крепостного права в России повсеместно стали открываться коммерческие банки, кредитные общества. Первая русская «финансовая пирамида» не заставила себя ждать. Она появилась в семидесятых годах XIX века в Скопине, небольшом уездном городке Рязанской губернии.

Когда Скопин пришел в большой упадок, местные купцы для выправления ситуации решили организовать в городе Общественный банк. 15 января 1863 года они получили на то разрешение от министра финансов. Директором банка собрание избрало Ивана Гавриловича Рыкова, не подозревая, что имеет дело с гениальным финансовым мошенником.

Иван Рыков родился в 1833 году в семье небогатого мещанина Оводова. Родители рано умерли, и осиротевшего мальчика усыновил родственник – богатый купец Андрей Федорович Рыков, давший ему свою фамилию. Ване было пятнадцать лет, когда его благодетель отошел в мир иной, оставив приемному сыну солидное состояние – 200 тысяч рублей. О преумножении полученных в наследство капиталов молодой человек не заботился и к тридцати годам все состояние промотал.

Иван Рыков пошел служить по местному городскому общественному управлению. Вскоре ему удалось получить должность бургомистра. Он широко жертвовал на благоустройство Скопина из личных капиталов и совершенно покорил местное общество тем, что выстроил на собственный счет церковь на городском кладбище.

В первые годы своего существования Скопинский городской общественный банк был весьма полезен для местной промышленности и торговли. Треть доходов от банковской деятельности предполагалось направлять на нужды города, треть использовать на благотворительность и треть – на приращение основного капитала.

Рыков в короткий срок довел дела банка до миллионных оборотов. Тогда в России еще не было ни одного земельного банка и «Скопинской общественный» стал давать кредиты под залог имущества. Молодому банкиру не терпелось пуститься в более рискованные предприятия, но ему мешал городской голова, купец Михаил Леонов, честнейший человек.

В 1865 году Рыков выставил свою кандидатуру на должность городского головы и легко победил Леонова. Но поскольку совмещать два ответственных поста было запрещено, то должность городского головы он уступил купцу Николаю Афонасову, чьи финансовые дела были в большом расстройстве, он задолжал банку около полумиллиона рублей. В общем, свой был человек.

В столичных и провинциальных газетах появились объявления «Скопинского общественного банка», сулившего большие проценты приращения по вкладам (до 7,5 % вместо обычных 3–5 %). Рядом были опубликованы отчеты о блестящем состоянии его дел. На первых порах обещанные проценты выплачивались аккуратно. В маленький городок хлынул поток денег. Скопин превратился в торговый город «под стать губернскому». К нему проложили провели железную дорогу. Открыли ряд учебных и благотворительных учреждений. «Все веровали в Ивана Гавриловича всё равно как в Бога и трепетали перед ним», – скажет потом один из горожан.

Крах банка. Владимир Маковский

Иван Рыков строго следовал правилу: не принимать вклады от жителей Скопина и Рязанской губернии. Из числа вкладчиков, доверивших Рыкову 11 миллионов 618 тысяч 79 рублей, только шестнадцать человек оказались жителями Рязанской губернии.

Для привлечения новых клиентов Рыков выпустил процентные бумаги банка по вкладам. Они не были обеспечены капиталом банка и не имели правительственной гарантии. Впрочем, это уже никого не волновало. Бумаги котировались среди клиентов банка, покупались и продавались, и новые жертвы охотно несли свои сбережения Рыкову.

Скопинский банк имел две бухгалтерии – официальную и внутреннюю. Перед ежегодной публикацией отчетов об активах банка его служащие писали заявления от анонимных вкладчиков на значительные суммы, а через несколько дней – расписывались в получении мифических вкладов.

Но была еще и третья бухгалтерия – рыковская. К ней имел доступ только один человек – бухгалтер Матвеев. Он увольнял и набирал на работу сотрудников, устанавливал размеры жалованья и взяток. Для поддержания видимости жизни приходилось идти на новые аферы, совершать фиктивные сделки, оформляя их на банковских сторожей и извозчиков, фальсифицировать отчеты.

Иван Рыков был настоящим хозяином в Скопине. Ни один важный вопрос не решался без его участия. Накануне очередных выборов в городскую думу по домам ходили люди Рыкова и называли имена тех, кого он «назначил» в гласные.

Ревизии в банке не проводились. Члены ревизионной комиссии подписывали необходимые документы прямо у себя дома. Один из проверяющих выразился предельно откровенно: «Что проку было проверять пустой сундук».

Рязанский губернатор и вице-губернатор пользовались скопинскими кредитами. На содержании рыковского банка состояли даже сотрудники Министерства финансов. Действительный статский советник Бернгард получал от Рыкова 150 рублей в месяц, поставляя ему всевозможные сведения о «течениях в министерстве». А надворный советник Сапиенц пробивал в Государственном банке кредиты для скопинского предприятия.

Особое внимание предприимчивый провинциал уделял газетам. У него брали ссуды статский советник Никита Гиляров-Платонов, редактор «Современных известий» и редакторы разнообразных провинциальных «Ведомостей» и «Вестников».

В самом Скопине телеграфисты, секретарь полицейского управления, судебные приставы, почтмейстер, мировой судья, секретарь городской управы и прочие чиновники получали от банка ежемесячно дополнительное «жалованье» от 15 до 50 рублей за разные услуги. По просьбе Рыкова, например, изымались на почте крамольные письма. «Так было заведено, когда я вступил в службу», – заявил скопинский почтмейстер.

От неугодных людей Рыков избавлялся традиционным российским способом – на бунтовщиков заводились уголовные дела, либо их просто выпроваживали из города. В неугодные можно было попасть по самой непредсказуемой причине: один из сотрудников банка провинился тем, что «свистал в городском саду», другой пострадал из-за того, что слыл «франтом».

В соседнем Ряжском уезде находились Чулковские угольные копи. По инициативе Рыкова в трех селениях Скопинского уезда была проведена разведка угольных месторождений. Уголь был обнаружен, но его оказалось недостаточно для начала промышленной разработки.

Тем не менее Рыков учредил и возглавил «Акционерное общество Скопинских угольных копей Московского бассейна». Учредителями компании кроме инициатора стали помещики, купцы и мещане, чьи имения и дома были заложены в Скопинском банке. В документах общества фигурировал фиктивный складочный капитал в два миллиона рублей, и на эту сумму были выпущены акции.

Вскоре о разработке угольных копей стали писать газеты, в них же печатались отчеты и балансы общества, сообщалось об уплате акционерам дивидендов. И все же акции почти никто не покупал. Тогда Рыков отправил своих агентов на Московскую и Петербургскую биржи изображать торговлю. В течение целого года люди Рыкова продавали и покупали друг у друга бумаги угольного общества, заявляя о сделках биржевым маклерам. В газетах публиковались котировки акций. К концу года стоимость акций выросла до 103 рублей.