Читать онлайн «100 великих афер». Страница 14

Далее Державин привел рисунок «славено-рунного» свитка, его чтение и перевод и указал, что «подлинники на пеграмине находятся в числе собраний древностей у г-на Сулакадзева».

«Боянова песнь» и «Изречения новгородских жрецов», «как оказалось несколько лет спустя, были археологическим подлогом, но первое время ему придавали веру». Подлог этот был сделан Сулакадзевым. Рукопись «Бояновой песни», которую мистификатор датировал I или II веком не могла быть отнесена к этому времени уже хотя бы потому, что упоминаемый в «Слове о полку Игореве» Боян жил не в первом и не во втором веке, а во второй половине XI – начале XII века.

Некоторые подделки Сулакадзева появлялись как своеобразные подарки влиятельным лицам. Так, в 1819 году перед поездкой в Валаамский монастырь Александра I вышел труд «Опыт древней и новой летописи Валаамского монастыря», где Сулакадзев, ссылаясь на несуществующие рукописи из своего собрания, поведал о посещении Валаама апостолом Андреем Первозванным. Если верить автору, кроме острова тот почтил своим вниманием место, на котором впоследствии возникло село Грузино. Весьма полезное открытие – ведь именно там находилось имение графа Аракчеева!

Сулакадзев имел богатую библиотеку, около двух тысяч названий, в том числе 290 рукописей. Александр Иванович составил «Книгорек», то есть каталог «Древним книгам как письменным, так и печатным, из числа коих по суеверию многие были прокляты на соборах, а иные в копиях сожжены…».

В собрании Сулакадзева находилось немало подлинных старинных рукописей. Но были и такие, как «Таинственное учение из Ал-Корана на древнейшем арабском языке, весьма редкое – 601 года». Если учесть, что работа над составлением канонического текста Корана была завершена к 650 г., можно понять «ценность» экземпляра Сулакадзева.

Обнаруживая интерес покупателей к тем или иным диковинкам из каталога, петербургский книгописец фабриковал необходимые древности. Некоторые его подделки были очень хороши по исполнению, довольно точно передавая графику древних славянских почерков.

Стремясь увеличить ценность своей коллекции, Сулакадзев снабжал подлинные документы приписками, якобы сделанными современниками описываемых в рукописях событий. В этих приписках часто упоминаются исторические лица. Одна из задач таких приписок была в том, чтобы снабдить рукописи точной датировкой и притом отнести ее как можно к более древнему периоду.

Анализируя эти «приписи» Сулакадзева, академик М.Н. Сперанский отмечал, что с внешней стороны они бросаются в глаза элементарностью подделки: «Сулакадзев выработал себе какой-то особенный почерк для приписей, похожий на уставной рукописный; в общем, видимо, он считал его соответствующим той древности, которую он разумел в своих “приписях”».

Исследователи литературы относились к Александру Ивановичу скорее доброжелательно, чем негативно. А.Н. Пыпин писал о Сулакадзеве: «Едва ли сомнительно, что это был не столько поддельщик, гнавшийся за прибылью, или мистификатор, сколько фантазер, который обманывал и самого себя. По-видимому, в своих изделиях он гнался прежде всего за собственной мечтой восстановить памятники, об отсутствии которых сожалели историки и археологи…»

Фальшивки Сулакадзева вызывали живой интерес не только у современников. В 1901 году в журнале «Россия» была опубликована его рукопись «О воздушном летании в России с 906 лета по Рождестве Христовом», датированная 1819 годом.

Это произведение представляет собой свод встречающихся в древнерусских текстах упоминаний о попытках полетов на искусственных крыльях. Причем первым русским воздухоплавателем оказывается Тугарин Змеевич – ближайший родственник Змея Горыныча. Настоящей сенсацией стало сообщение о том, что в 1731 году подьячий нерехтец Крякутный сконструировал воздушный шар и первым из людей поднялся на нем в воздух. В рукописи Сулакадзева эта история представлена так: «…фурвин сделал, как мяч большой, надул дымом поганым и вонючим, от него сделал петлю, сел в нее и нечистая сила подняла его выше березы, а после ударила о колокольню, но он уцепился за веревку, чем звонят, и остался тако жив. Его выгнали из города, он ушел в Москву, и хотели закопать живого в землю или сжечь».

В той же рукописи приводятся сообщения о полетах с помощью самодельных крыльев приказчика Островкова, кузнеца Черная Гроза и других. Сулакадзев в подтверждение приводимых им фактов ссылался на записки Боголепова и воеводы Воейкова. Однако первоисточников сообщений найти не удалось.

Таким образом Крякутный на полвека опередил братьев Монгольфье, долгое время считавшихся пионерами воздухоплавания. Полет Крякутного описывался в школьных учебниках, а в Нерехте ему был поставлен памятник. Во втором издании «Большой советской энциклопедии» Крякутному посвящена отдельная статья, основанная на все тех же данных Сулакадзева. В 1956 году в связи с 225-летним юбилеем исторического полета была даже выпущена почтовая марка.

По окончании юбилейных торжеств рукопись наконец подвергли текстологической экспертизе. В книге академика Д.С. Лихачева «Текстология» указано, что полет Крякутного на воздушном шаре – подделка фальсификатора Сулакадзева. Выяснилось, что на месте слова «нерехтец» первоначально читалось «немец», вместо «Крякутный» было «крещеный», а вместо «фурвин» (что переводили как «мешок» или «шар») – Фурцель, то есть фамилия крещеного немца. Кто именно внес исправления в «О воздушном летании…» – сам Сулакадзев или кто-то из защитников приоритета России в области воздухоплавания, – сказать трудно.

С именем Сулакадзева связывают появление знаменитой Велесовой (Влесовой) книги, текст которой публиковали в 50—70-е годы XX века. В 1919 году некий полковник белой армии обнаружил в разоренной помещичьей усадьбе деревянные дощечки с непонятными знаками. Позже с ними ознакомился историк Миролюбов, он же переписал, расшифровал и издал текст.

Велесова книга рассказывает о потомках Даждьбога – руссах, их великих вождях Богумире и Оре, о том, как пришедшие из Центральной Азии славянские племена расселились по берегам Дуная, о битвах с готами, гуннами и аварами. Историки и лингвисты говорят о Велесовой книге как о фальсификации, однако многие любители славянской истории восприняли это произведение всерьез. Несомненно одно: Сулакадзеву принадлежит по крайней мере идея «Велесовой книги».

Посмертное явление другого труда Сулакадзева состоялось в 1923 году, когда архиепископ Винницкий Иоанн (Теодорович) при объезде своей епархии обнаружил пергаменную рукопись, датированную 999 годом. На полях рукописи имелись многочисленные приписки, из коих следовало, что в IX–XVII веках ею владели киевский князь Владимир, новгородский посадник Добрыня, первый Новгородский епископ Иоаким, патриарх Никон и другие не менее почтенные личности. Однако древнейшим этот список считался недолго: палеографический анализ показал, что сам документ относится к XIV, а приписки – к XIX веку. Споры о подлинности рукописи прекратились после того, как удалось доказать, что она когда-то принадлежала Сулакадзеву.

Какова же судьба собрания Александра Ивановича Сулакадзева? В 1832 году, после смерти коллекционера, его вдова пыталась продать коллекцию рукописей за 25 тысяч рублей. Это была фантастическая сумма по тем временам. В результате удалось продать лишь небольшую часть собрания. Спустя полвека вещи из коллекции Сулакадзева предлагались в лавке петербургского книготорговца Шляпкина по бросовым ценам. Значительная же ее часть бесследно исчезла.

В начале XIX века все большее число европейцев увлекалось коллекционированием различных предметов старины, в том числе и монет, что неизбежно породило и армию фальсификаторов монет, не находящихся в обращении, имеющих только нумизматическую ценность. Среди тех, кто особенно преуспел в этом сомнительном бизнесе в прошлом, в первую очередь следует назвать немца Карла Беккера, в течение длительного времени вводившего в заблуждение не только коллекционеров, но и экспертов музеев. Его продукция – преимущественно античные золотые монеты – признавались подлинными даже авторитетными экспертами.

Кем же был этот надворный советник, еще при жизни заслуживший прозвище «пекарь античности» («Беккер» в переводе с немецкого означает «пекарь») и вошедший в историю как самый крупный фальшивомонетчик всех времен?

Карл Вильгельм Беккер родился 28 июня 1772 года в семье члена городского совета и виноторговца Иоганна Вильгельма Беккера в Шпейере. Карл хотел стать скульптором или заниматься художественным промыслом, но отец послал его учиться виноделию в Бордо. Именно там Беккер начал изучать и рисовать старые монеты, а также получил первый опыт в искусстве гравировки.

Первый коммерческий опыт – торговля вином и сукном – не принес Карлу успеха. В 1803 году он обратился к художественному промыслу (вероятно, это были работы по золоту). Поступив в Мюнхене на имперский монетный двор, Беккер совершенствовал свое мастерство в изготовлении монетных печатей. Барон фон Шеллерсгейм однажды продал ему фальшивую золотую монету времен Римской империи. Беккер сразу распознал подделку и отправился к Шеллерсгейму. Барон не удивился: «Все правильно. Если чего-то не понимаешь, то не следует этим и заниматься». С этого момента, как признался много лет спустя сам Беккер, он стал фальшивомонетчиком.