Читать онлайн «История гестапо». Страница 19

Гиммлер почти не жил дома; казалось, что у него не было личной жизни: все его существование полностью проходило в рамках СС и гестапо. Было похоже, что он существовал только ради этих двух чудовищных детищ. Тайная боль скрывалась за его спокойной внешностью. Гиммлеру не везло в семейной жизни. Он женился на медсестре Марге Куцерцевой, уроженке Бромберга, которая была старше его на семь лет. Она работала в одной крупной берлинской клинике в период, когда разложение столичного общества достигло крайних пределов. Ей пришлось наблюдать столько подпольных операций, столько воровства и спекуляций, что она прониклась глубокой неприязнью к врачам. Но она возлагала большие надежды на лечение травами и эту веру передала своему мужу. На деньги своей жены Гиммлер обзавелся фермой по разведению кур в местечке Трудеринг близ Мюнхена. Дело не пошло, и по совету жены он занялся выращиванием лекарственных трав. Со всей страстью он окунулся в изучение средневековых трактатов о лекарственных травах, но коммерческого успеха не добился. Этот факт не отбил его страсти к целебным травам; позднее он заставил выращивать их узников концлагерей.

Возможно, эти неудачи стали причиной разногласий между супругами. Жена презирала Гиммлера. Даже рождение дочери Гудрун в 1928 году ничего не поправило. По словам доктора Гебхардта, Гиммлер страдал частичным половым бессилием и «никогда не мог превозмочь этого внутреннего конфликта». Он всегда был против развода – из-за дочери, как он говорил, хотя, несомненно, причиной было строгое религиозное воспитание, полученное в детстве.

Позднее он познакомился с другой женщиной и жил с ней. У них было двое детей, мальчик и девочка, воспитанных кормилицей в Хохенлихене, где они появились на свет.

Эта двойная жизнь часто создавала для Гиммлера финансовые трудности и заставляла его делать долги. Он был, пожалуй, единственным из высших нацистских руководителей, чьи полномочия не обогатили его, несмотря на его могущество и возможность взяточничества, которое процветало в партийном аппарате. Он презирал Геринга, который во время войны пустился в разные махинации, пользуясь своим высоким положением в управлении делами государства и партии.

Гиммлер не был хорошо образован. Он был романтиком, придавшим своеобразную направленность созданным им службам, а следовательно, всей организации Третьего рейха. Он верил в магнетизм, месмеризм и гомеопатию, в сомнительную теорию евгеники, в ясновидцев, гипнотизеров и ведьм, которых ввел в свое окружение, и часто не отваживался принимать решение, не посоветовавшись с ними. Поначалу многие нацистские руководители разделяли его увлечения, посещая берлинский салон мага Хануссена, который предсказал поджог рейхстага.

Гиммлер глубоко уважал военную дисциплину. Как рассказывал Гебхардт, «он придавал почти истерическое толкование старому военному правилу: отданный приказ нужно выполнить тотчас». Он превратил это правило в абсолютную догму для своих служб, что сделать было несложно: простые люди Германии еще не успели перейти от рабского мышления к буржуазному и вошли в царство Третьего рейха подобно лунатикам. Его романтизм заставил его преклоняться перед германским императором Генрихом I Птицеловом (Генрихом Саксонским). Он восхищался организацией его рыцарства, благодаря которому этот монарх сумел основать новые города, прогнать датчан, разбить венгров, покорить славян и венедов. Повышенный интерес Гиммлера к расовым вопросам сыграл основную роль в организации СС. А церемония принесения присяги молодыми эсэсовцами происходила в полночь при свете факелов в кафедральном соборе Брюнсвика перед гробницей Генриха Птицелова.

Анализ личности Гиммлера, проведенный доктором Франсуа Балем, показал, какие черты доминировали в личности Гиммлера: врожденная неспособность к развитию общих идей, заставлявшая его замыкаться в рамках системы; огромное рвение и злая воля в форме остервенелого упрямства, выраженные в рьяной трудоспособности; полное отсутствие оригинальности и чувствительности, результатом чего стало почти механическое мышление, что можно рассматривать как патологию. На этом фоне видны отсутствие здравого смысла, доведенные до абсурда амбиции, нехватка интуиции, которая не может компенсироваться интеллектуальным воспитанием, ненормально развитый эротический инстинкт, обуславливавший сильную потребность в ласке и дружеском окружении, парадоксальным образом сочетавшийся с глубоким эмоциональным безразличием.

Гитлер, как спаситель, сумел открыть в нем дух системы. Разглагольствуя и стуча кулаками, Гитлер выдвигал энергичные и удивительно простые решения. Особенный отклик в склонной к упрямству душе новообращенного рождался в ответ на уверенность и напор фюрера. А когда Гитлер с захватывающей аудиторию убежденностью обращался к вопросам расы и чистоты крови, это задевало самые чувствительные струны в душе Гиммлера. Он издавна увлекался этими проблемами и считал, что еще в годы учебы в агрономическом училище сумел дать научную форму идеям расового отбора у животных, обуревавшим его позже уже на уровне человека. Птицевод полагал, что люди (для их же блага) могут быть подчинены правилам рационального птицеводства. Его научили, что в птичнике или скотном дворе следует устранять нерентабельных особей, поэтому он находил весьма рациональным утверждение Гитлера: «Мы все страдаем от изъянов нечистой крови. Все, кто не произошел от полноценной расы, ничто». Или: «Более сильное поколение отсеет слабых, жизненная энергия разрушит нелепые связи так называемой гуманности между индивидуумами и откроет путь естественному гуманизму, который, уничтожая слабых, освобождает место для сильных». И еще: «Жалость может принести нам лишь раздор и деморализацию».

Когда Гитлер объявил, что национал-социалистическое государство применит эту теорию на практике, Гиммлер с восторгом принял это заявление. Как только ему представилась возможность, он принялся воплощать эти идеи в жизнь. В его душе неизгладимым образом отпечатались слова Гитлера: «Кто видит в национал-социализме только политическое движение, тот ничего в нем не смыслит. Это даже больше, чем религия, это воля к новому человеческому творчеству. Без биологической основы и биологической цели политика сегодня совершенно слепа».

И далее: «Я освобождаю людей от рамок разума, лишь отягчающего жизнь; от грязных и унизительных миазмов беспочвенных мечтаний; так называемой совести и нравственности; от требований свободы и личной независимости, которыми могут пользоваться лишь немногие».

И наконец: «После столетий стенаний о защите бедных и униженных наступило время, чтобы мы решили защитить сильных от низших… Естественные инстинкты повелевают всем живым существам не только одолеть своих врагов, но и уничтожить их. В прежние дни победитель обязан был уничтожать целиком племена и народы».

Вскоре Гиммлер воплотит эти слова вплоть до последней буквы.

Гиммлер мечтал о возрождении рыцарства и о поле деятельности по биологическим экспериментам для применения его «принципов крови». Служба СС позволила ему это осуществить. Она же наложила явный отпечаток и на гестапо.

Он был рейхсфюрером СС, то есть высшим руководителем эсэсовских отрядов всего рейха, и СС действительно останется «его вещью», его личной собственностью до последнего дня существования режима.

Чтобы понять механизм действия нацистской административной машины, где переплетение различных иерархий достигло невообразимой сложности (иерархии государственных служащих и верхушки регулярной армии, иерархии партии и особой иерархии СС), необходимо разобраться в том, что конкретно представляла собой эта организация, проникшая во все органы и звенья не только партии, но и государственного управления; не только общественных институтов, но и частных предприятий. Примерно с 1940 года все сколько-нибудь важные деятели режима, все полицейские чиновники и руководители крупных служб принадлежали к СС или получили в ней в качестве поощрения высокие чины.

Идеология и основные принципы СС постепенно проникли во все сферы деятельности германского народа, а все руководящие посты оказались в руках людей, которые из– за своей принадлежности к СС находились под контролем Гиммлера. Он установил два основополагающих принципа СС: расовый отбор и слепое повиновение.

Фарс расового отбора был озвучен псевдонаучными формулировками во вкусе великого магистра ордена. Для страны, где на протяжении веков происходило смешение многочисленных и очень разных народов, подвергавшейся нашествию многих племен, в частности славян, оказавших мощное воздействие на население германских земель до самой Эльбы, для такой страны догма «чистой нордической крови» могла быть только издевательством. Но никто в Германии, казалось, этого не замечал, по крайней мере, ни у кого не хватило смелости громко об этом заявить.